Анатолий Пеннер - За гранью земной жизни – второй шанс

– Я тоже, но это же не значит, что надо её оскорблять. Сказал бы просто «девушка», и всё.

– Девушка? Да это же не девушка, это же лошадь боевая, – раздражённо изрекает Иваныч.

– Ох доиграешься, – угрожает Мефистофель, – я её снова позову. Жаль, времени нет. А Жанночка у нас в полном порядке. Красавица, умница, спортсменка!

– Ага, ещё студентка забыли.

– Почему забыл? Она у нас на юридическом учится. Фитнес-студию исправно посещает. В спортзал ходит, у неё чёрный пояс по каратэ. Да ты это, наверное, и сам заметил. Здорово она тебя обработала.

– У вас тут что, все бабы мужиков избивают?

– Во-первых, ты уже не мужик, а покойник, вернее грешник, – напоминает Иванычу Мефистофель. – А избить грешника – это святое дело. Ну и, во-вторых, эмансипация и нас не обошла. Ничто человеческое нам не чуждо. Заметь к тому же, она ни разу тебе между ног не заехала, хотя я ей настоятельно рекомендовал. Женское, так сказать, начало не позволило. А ты «лошадь боевая», не стыдно тебе?

– Ага, стыдно, я её шлюхой не называл. Нет у вас здесь правды.

Раздаётся голос Жанны по селектору.

– Мефистофель Иванович, Бонд прибыл.

– Пусть заходит. Ты тоже зайди, пожалуйста, – отвечает Мефистофель Жанне и продолжает, обращаясь к Иванычу: – Всё, кончай базар. Нашёл где правду искать, в преисподней. Сейчас пойдёшь с Жанной, она тебя немного подлечит. А то что-то ты после общения с ней синеть начал. И веди себя прилично. Отмочишь что-нибудь, я тебя ей ещё на один заход отдам. Да ещё скажу, что ты её лошадью боевой обозвал. Вот будет потеха, и главное – всё честно.

Входят Жанна с Бондом

– Ваше Злодейшество, агент ноль-ноль-семь по вашему приказанию прибыл! – докладывает он Мефистофелю и небрежно бросает секретарше: – Жанночка, мартини, пожалуйста. Но только взболтай, не надо смешивать.

– Разрешите представиться. Меня зовут Бонд, Джеймс Бонд, – невозмутимо продолжает он, повернувшись к Иванычу.

– Кончай фиглярничать! А то я сейчас прикажу тебя вскипятить в твоём мартини. Насмотрелся своих фильмов, клоун, – ворчливо прерывает его Мефистофель и, обращаясь к секретарше, говорит ей: – Жанна, твой клиент что-то совсем расклеился. Забери его к себе и подлечи немного. Ну там раны смажь чем-нибудь, лёд приложи. Да я думаю, ты сама знаешь, что делать.

– Хорошо, Мефистофель Иванович, я всё сделаю, – заверяет Жанна и, кивнув Иванычу, уходит с ним в приёмную.

– Принёс? – грозно спрашивает Бонда Мефистофель.

– Так точно, Ваше Злодейшество, – лихо отвечает Бонд и протягивает папку.

– Ваше Злодейшество… – ворчит Мефистофель. – Мог бы и что-нибудь пооригинальнее придумать. Ну, что там наверху новенького?

– Да так, ничего особенного. У Вики месячные, у Настеньки ангина.

– Какие к чёрту месячные! – взрывается Мефистофель. – Какая ангина у ангелов?! Какое мне дело до твоих шашней! Я спрашиваю, что нового у шефа?

– Да там ничего не разберёшь, паника. Праведников ищут.

– Какая паника, каких праведников? Ты нормально рассказывать можешь?

– Я же и говорю, – спокойно продолжает Бонд, – китайцы, значит, запускали ракету. Когда она мимо одного из райских облаков пролетала, газанули. Никто не знает, случайно или нарочно. Только облако испарилось, а праведники разлетелись. Вот они их теперь и ищут. А вам скоро указ пришлют, чтоб место для этих космонавтов готовили.

– Ну это не проблема. Встретим как положено. Если у тебя всё, то можешь идти.

– Ещё небольшая просьба, Мефистофель Иванович, – застенчиво улыбается Бонд. – У меня эти, ну в смысле, резиновые изделия закончились. А завхоз больше не даёт, говорит, что я на этот месяц уже норму выбрал.

– Какие ещё резиновые изделия?

– Ну эти… ну в смысле… презервативы.

– А они-то тебе ещё зачем? – удивляется Мефистофель.

– Ну как же, Мефистофель Иванович. Я думаю, вы же не хотите, чтобы там какая-нибудь из ангелов забеременела? К тому же с гигиеной у нас здесь не очень. Могут и болезни какие-нибудь нехорошие проявиться. Это же какой скандал будет. Они меня в момент сдадут, а вы – мой шеф. Я, так сказать, от имени и по поручению. Нехорошо получится.

– Так ты что, с ними это по-настоящему?

– Нет, я им романсы пою, – иронично ухмыляется Бонд, – конечно, по-настоящему.

– А иначе никак нельзя?

– Как иначе?

– Ну там коробку конфет, вина бутылочку.

– Какое вино, какие конфеты? Это же рай, у них там всё есть, полный коммунизм. Нет, Мефистофель Иванович, без этого никак нельзя. Без этого не договоришься.

– Ну ладно, иди, – устало кивает Мефистофель, – я позвоню завхозу. И смотри у меня там. Залетишь, я выкручусь, а ты тысячу лет на сковородке жариться будешь.

– Не беспокойтесь Мефистофель Иванович, всё будет о «Кей, – нахально заявляет Бонд и уходит.

Открыв папку, Мефистофель внимательно изучает её содержимое. Хмыкнув, он закрывает её и кладёт на стол. Откинувшись в кресле и полу прикрыв веки, он некоторое время сидит совершенно неподвижно.

Голос Жанны из селектора возвращает его к действительности:

– Мефистофель Иванович, мы закончили.

– Тогда давай этого типа сюда, – велит Мефистофель.

Входит Иваныч. Внимательно оглядев его, Мефистофель удовлетворённо ухмыляется.

– Ну вот, совсем другое дело. Намного лучше выглядишь. Я бы даже сказал, чересчур хорошо ты выглядишь. Как довольный жизнью мартовский кот. Чем это вы там с Жанной занимались?

– Как чем? Лечила она меня, компрессы прикладывала.

– И чего же это ты тогда такой довольный? – недоверчиво вглядывается в Иваныча Мефистофель.

– Да просто приятно пообщаться с молодой красивой девушкой. У неё такие нежные руки.

– А ты откуда это знаешь?

– Ну, Мефистофель Иванович, – укоризненно произносит Иваныч, – не ногами же она мне компрессы прикладывала. А вы что, ревнуете? Вот это зря, Жанна всей душой вам преданна.

– Ещё не хватало. Ревновать к такому ничтожеству! – презрительно изрекает Мефистофель. – Сядь, наконец-то, займёмся твоей никчёмной жизнью. Значит так, родился, школа. В начале учился хорошо, потом всё хуже и хуже. По прилежанию сплошные трояки. Почему-то меня это даже не удивляет. Чего от тебя ещё можно было ожидать. Так, потом армия, и тоже никаких больших успехов. После армии на работу, механизатором. Ну это для тебя ещё хорошо было. Я бы тебя послал коровам хвосты крутить. Раз учиться толком не хотел, недотёпа.

– А может, мне не интересно было.

– Что не интересно, учиться? Дураком быть лучше?

– Почему же сразу дураком, – не соглашается с Мефистофелем Иваныч. – Не так уж и плохо я учился. Мне хватало того, что я на уроках слышал.

– Вот ты и дослушался до механизатора.

– А почему это плохо, быть механизатором? Землю пахать, пшеницу сеять. Людей кормить.