Макс Бодягин - Сонница. Том первый

День третий.

Четверг, 17-е мая

18:11

Скорая приехала довольно быстро, что, надо сказать, слегка удивило Бардина. Чертыхаясь и матерясь, в салон вошёл полный человек в замызганном белом халате с пятнами пота под мышками и сказал, ни к кому особенно не обращаясь: вот ёб твою мать, снова здорово! В городе полно инфарктников, жара стоит такая, нам бы по серьёзным случаям ездить, а нас тут уже два дня по всякой хуйне гоняют! Спит что ли?! Угу, начал отвечать продавец, но фельдшер перебил его: да не надо, можешь не продолжать. Клиническая картина всегда одна и та же, упал, уснул, хорошо, если головой не ударился при падении и не повредил себе чего другого. Сейчас загрузим болезную. Ты мне только, молчеловек, на бумажке напиши данные её, там номер паспорта, имя, прочее всё, что вспомнишь. И куда вы её, спросил Бардин. Полный фельдшер смерил его взглядом, достал жёлтыми от дешёвых сигарет пальцами пачку, вскрыл, сунул сигарету в рот забавным жестом, словно запихивал прикуриватель в гнездо. Здесь не курят, попытался изобразить строгость продавец, но фельдшер резко повернулся и жёстко спросил: ты слепой что ли, ты где-то видишь дым, или огонь. Совсем они ебанулись со своей борьбой с куревом, скоро блять в стране одни сука роботы будут жить. Бардин достал из кармана дорогой эс тэ дюпон из белого золота, щелкнул, извлекая огонёк, протянул фельдшеру. Курите, улыбнулся он. Я работал на скорой после мединститута сразу, прекрасно вас понимаю. Фельдшер благодарно затянулся, с удовольствием выпуская две толстенные дымные струи из ноздрей, и кивнул на разбитые, покрытые чёрными мозолями кулаки Бардина: боец что ли? Массажист, улыбнулся в ответ Бардин. Продавец, отвернувшись, смотрел в окно, по-женски поджав локоток, нервно обгрызая ноготь и яростно шепча что-то про быдло. Фельдшер хохотнул и спросил у его возмущённой спины: слышь, красавчик, а вот ты аппендицитом заболеешь, к примеру, ведь к нам будешь звонить, к быдлу, правильно? Вот этого-то я и боюсь, ледяным тоном ответил продавец. Ты сколько лет учился, вместо ответа сказал фельдшер, повернувшись к Бардину. Шесть лет мединститут, потом ординатура, интернатура, потом, задумался Бардин, даже не помню сейчас. Если учитывать курсы всякие, я и сейчас учусь постоянно. Вот, радостно сказал фельдшер, а эта залупа молодая ещё дрочить не умеет толком, только за прилавком ногти грызть, а уже нас с тобой жизни научит, понял. А ты чего болезную не пакуешь, спросил Бардин. Фельдшер наклонился к лацкану бардинской куртки и заговорщицки прошептал: нас на такие вызовы только с сопровождением отправляют, жду, когда умники приедут. Просто заебали они, всё время в спину дышат, над душой стоят с видеокамерой. Я Коле-водителю и говорю, давай-ка, мол, оторвёмся от них, пусть в пробочке постоят, подумают. Чуть не сказал «покурят», да думаю, эти пидарасы и не курят. Бардин удивился и переспросил: а сопровождающие-то гэбешники что ли? Фельдшер пожал плечами и ответил: да бес их разберёт, кто ж их проверял-то? Скорее, мусора, уж больно у них повадка быковатая.

Словно в подтверждение его слов, в стеклянные двери салона связи яростно застучали чьи-то тяжёлые кулаки. Приехали, красавцы, насмешливо пробормотал фельдшер. Продавец открыл им дверь, они вбежали внутрь, вместе со струёй весеннего, уже начинавшего набухать духотой, воздуха, злые, растрёпанные, в полураспущенных галстуках. Голубенькие медицинский маски, намокшие по краю от пота, болтались на шеях как тряпки. Ну я тебе ещё погоняю, понял, угрожающе сказал старший, погрозив кулаком фельдшеру. Ты мне ещё поугрожай, хуй мамин, равнодушно сказал фельдшер полушёпотом, вколю тебе вечером в жопу чего-нибудь, будешь до конца жизни потом хуй краном подымать, ухарь.

Бардин подошёл вплотную и резко крикнул прямо в лицо вошедшему: фамилия, документы, быстро. От неожиданности тот, в костюме, зашарил где-то в глубине пиджачка, что-то забормотал, наконец, нашел красную книжечку, приободрился, протянул Бардину. Значит так, товарищ лейтенант, сказал Бардин, я являюсь свидетелем, я видел, как эта девочка упала и уснула. Я готов дать показания, едемте в отделение. Зачем в отделение, растерянно спросил лейтенант, потом вдруг до него стало доходить, что его явно разводят, он нацепил маску, жестом подозвал напарника, который заволакивал в салон складные и неудобные носилки еще советской поры. Не мешайте, гражданин, сказал он Бардину, и попытался уложить девушку на носилки. Но Бардин легко перехватил у него девушку прямо из рук, уложил на диванчик у прилавка, и, преградив разозлившемуся лейтенанту путь, медленно сказал: Игорь Валерьевич, вы, похоже, плохо себе представляете, что происходит. Потрудитесь назвать мне имя и звание вашего руководителя и его прямой телефон, чтобы я мог проверить вашу действительную принадлежность к органам внутренних дел. Потому что прямо сейчас я вижу, как человек без формы, но с удостоверением, пытается безо всяких оснований похитить молодую девушку, у которой наверняка есть родители, которые наверняка захотят знать, в чём провинилась их дочь. Лейтенант хмыкнул, обошёл Бардина, и снова наклонился к девушке. Бардин поднёс к уху айфон и, как только в трубке послышалось какое-то хрипение, отчётливо сказал: аллё, полиция, срочно пришлите, пожалуйста, наряд. Здесь нетрезвый мужчина без формы, представившись полицейским, пытается похитить беспомощную девушку. Мы находимся в салоне связи на перекрёстке Ленина и Красной. Да, благодарю вас.

С чего это вы взяли, что я нетрезвый, обиженно, но, вместе с тем, как-то настороженно, спросил лейтенант. Бардин пожал плечами и ответил: думаю, медэкспертиза разберётся. Внезапно младший полицейский подал голос из-за плеча лейтенанта: а чё ты с ним вообще разговариваешь, он кто, пусть сначала свои документы предъявит. Лейтенант широко улыбнулся и сказал: ваши документы. Вот, протянул Бардин свой паспорт. Думаю, нам сейчас предстоит вашу личность удостоверить, начал говорить лейтенант, собираясь спрятать паспорт в нагрудный карман, однако Бардин быстрым и, одновременно, слегка ленивым движением выхватил паспорт из его руки и спросил: вам фамилия Смирнов ничего не говорит? Лейтенант нахмурился, некоторое время натужное шевелил бровями, неуверенно спросил: Серёга что ли, из кадров, из городского? Нет, ответил Бардин, его отец, начальник городского. Я просто позвоню ему сейчас и скажу, что не смогу сегодня оказать ему помощь, поскольку, скорее всего проведу весь день в отделении из-за полицейского произвола и нежелания отдельных сотрудников сотрудничать с гражданами. А что вы с ним делаете, глупо спросил полицейский помоложе. Он еще в начале второй чеченской серьезно повредил себе спину в командировке, теперь ему приходится делать специальный массаж, ответил Бардин. Иначе его терзают невыносимые боли. Нет, ну зачем же вы так, начал бормотать лейтенант. Как, спросил Бардин. Ну так, ответил лейтенант. Может, мы все-таки можем вам чем-то помочь? Да, я всего-навсего хотел спросить, куда вы повезёте эту девочку, как долго там продержите и много ли там таких, как она? ответил Бардин. Много, человек двести уже, подал голос фельдшер. И где это, спросил Бардин. Военные специальный палаточный госпиталь построили за городом, ответил лейтенант. Пока только свозим туда людей, никого еще не выпустили, все спят как убитые. А диагноз им какой-то поставили, что врачи говорят, спросил Бардин. Врачи, коллега, ничего не говорят, ответил фельдшер, врачи пьют горькую, потому что никто понятия не имеет, что за хуйня тут происходит. Дверь открылась и в салон влезла веснушчатая рожица девушки, по виду вчерашней выпускницы медакадемии, в белом мягком скафандре. Фёдорыч, сказала она, вы тут долго еще собираетесь лясы точить, у нас еще два аналогичных вызова.