Ольга Онойко - Рождённый в СССР [сетевая публикация]

Я сдал ключи и неторопливо зашагал к лицею.

Был прекрасный день золотой осени.

В небе летали и кувыркались породистые голуби. Всегда мне хотелось узнать, кто же их разводит и где же здесь голубятня. Я даже Машу спрашивал, нашу ясновидящую. Но ясновидение работает по определённым правилам. Маша ничего не увидела — это значило, что она никогда не видела вблизи человека, что-либо знавшего про голубятню.

Возможно, голубятню построили на крыше высотного дома. Это вообще-то запрещено, выход на крышу должен быть заперт. Но тогда понятно, почему её никто не видел.

А вы знаете, что раньше голубятен было много-много? Разведение голубей считалось хорошим хобби для школьников и взрослых. Я не застал своего деда по матери, он умер до моего рождения, но от него остались книги по голубеводству, затрёпанные, ветхие… Мне в детстве нравилось их листать. Казалось, я пожимаю деду руку сквозь время. Дар свой я унаследовал от него, все остальные в нашем роду были хранителями и волшебниками.

Так, от деда я узнал, что «бойные голуби» — вовсе не «бойцовые», это голуби, которые умеют кувыркаться в полёте. Они громко хлопают крыльями, это и называется «бой».

Бойные голуби в небе испугались чего-то и гурьбой кинулись в сторону: рыжие, белые, пёстрые…

И мысли, которые я столько времени гнал от себя, набросились на меня, как лагерные овчарки.

Что нужно Тёмным мальчикам от Светлой девочки?

Следует ли верить тому, что говорит Саша?

Насколько я понимаю, Саша — главный, самый умный и самый опасный из трёх братьев. Будь они хотя бы лет на пять… на три года старше, стоило бы заподозрить плохое. Но двенадцать лет!

Мне очень трудно было думать о двенадцатилетнем мальчике как о хищнике. Мне не хотелось так думать. У меня всё протестовало внутри. Но я понимал: надо. Не только думать сейчас, но и запомнить на будущее. Возможно, придёт час, когда я должен буду не поверить Саше Кузнецову, колдуну международного класса. Не поверить и не дать использовать себя вслепую…

Осторожничать и подозревать заранее мне было невыносимо тяжело и противно. Во рту появился гнилой привкус. Мысли путались.

Я понимаю, как всё это некрасиво выглядит. Но и вы поймите! Я был свидетелем… преступления, которое братья совершили с попустительства двух других, взрослых Тёмных. И я должен об этом молчать, потому что иначе станет намного хуже. Это не тот случай, когда Светлый считает Тёмного опасным просто потому, что тот Тёмный. У меня есть очень веские причины так считать.

Иногда я думаю, что мы всё-таки два разных биологических вида. Конечно, я солгу, если скажу, что Светлый не может убить человека. Майор Знаменский — образец Светлого. Сами высшие силы подтвердили это, даровав Ивану Петровичу ангельские погоны. Но майор убил на войне десятки человек, и даже не все из них, вероятно, были идейными фашистами — просто солдатами вермахта, выполнявшими приказы… Немало Светлых попали и ещё попадут в тюрьму за превышение самообороны. Я знаю волонтёров, которые помогают таким людям. Но убить в мирное время, без явной опасности, без угрозы беспомощным и слабым, только из соображений мести, пусть справедливой мести… Это для нас действительно невозможно. И те, кто убил из самообороны, получают тяжелейшую психологическую травму на всю жизнь.

Коля сказал, что совершённая месть успокоила братьев. А то, что я называю попустительством, Тёмные называют моральной поддержкой. Благодаря поддержке взрослых братья снова начали доверять людям, и теперь их даже можно воспитывать… так он сказал. Психологию Тёмных я не понимаю, я в ней физически не смогу разобраться, даже если очень захочу. Поэтому приходится верить. Иначе… страшно представить, кем получаюсь я.

Таким же пособником.

И трусом.

Но…

Зона ещё ни одного Тёмного Светлым не сделала. Благодаря усилиям одного очень плохого человека братья были в полушаге от того, чтобы навсегда «уехать» в уголовный мир. И если человека слабого, мало одарённого можно напугать тюрьмой и вынудить жить честно, то колдун международного уровня — это гарантированный вор в законе и опаснейший рецидивист. Именно этого стремились избежать Коля и его друг Виктор, а Виктор — оперуполномоченный и, несомненно, понимал ситуацию ещё лучше. И, похоже, у них всё получилось…

Если поверить Саше Кузнецову.

Если поверить, что три колдуна безо всякой дурной мысли беспокоятся о здоровье одноклассницы.

Лицей находился в точно таком же школьном здании и был обнесён точно такой же оградой из сетки. На этом сходство заканчивалось. Территория лицея была заметно больше, на ней росли цветы и деревья. Окна сверкали чистотой. Даже стены лицея казались ярче, хотя там была типовая облицовка. Может, их тоже моют, когда моют окна?

КПП при лицее построили серьёзный, и охранник не спал на стуле, как наш. Увидев, что я маячу у ворот, охранник вышел и смотрел на меня грозно. Принюхивался. Очень хорошо тренированные оборотни умеют проводить неполное превращение поэтапно. Здесь, похоже, был именно такой случай, и парень умел включать нюх, даже не выпуская клыки…

Подходить к нему я не стал.

У меня в лицее есть знакомая, Галя. Она тоже клирик по дару, в лицее работает завучем. Мы познакомились на конференции. Если что, Галя подтвердит, что я человек безобидный.

…План наш немного не сработал.

Таня вышла из дверей одна и сразу направилась к воротам. Она даже не переоделась после занятий. В танцевальном костюме она выглядела как принцесса. Стройная, подтянутая, с прекрасной осанкой и лёгкой походкой, никаких признаков болезненности или подавленности…

Её забирал из лицея отец. Он ждал её у машины.

Таня пошла в него, он был такой же стройный и спортивный, с тонкими чертами лица. Большая лысина его выглядела нелепо, зато делала его похожим на отца, а не на лощёного красавчика… Возле отцовской машины Таня стала горячо что-то рассказывать и одновременно — распускать туго стянутые волосы. Отец слушал её, улыбаясь.

В это время на крыльце показались мои тройняшки.

Отец Тани уже сел за руль и открыл противоположную дверь для дочери. Таня увидела братьев Кузнецовых и прощально помахала им рукой. Видимо, планы её изменились. Что ж, сегодня не получится, придётся приходить ещё раз…

Кто-то из братьев рванулся вперёд первым, остальные за ним, и…

Сумасшедшие!

Они превратились в воронов прямо на школьном дворе. Бросили рюкзаки и взмыли в воздух. И не то чтобы это запрещали правила, или это выглядело необычно, лицей с уклоном, готов спорить, что Кузнецовы даже не единственные полиморфы среди учеников… просто мы договаривались, что я прикрою Таню.

Если Саша прав в своих подозрениях, то я, закрывая Таню, ударю по ним.