александр Баркалев - Центральный зомбилэнд

– Я сам – не ученый, и в глубину проблемы лезть не буду. Но в принципе все просто. Сознание зомби, встречая сложные противоречия или соприкасаясь с живым неограниченным сознанием человека, либо уходит в патологическое агрессивное состояние, свидетелем которого вы стали на перекрестке, либо необратимо разрушается, как у той зомби-девицы, которой досталась ваша левая рука.

Кирилл понимающе кивнул. Слова, изрекаемые Великим, были темны и малопонятны, но образы, извлеченные памятью, оказались достаточно яркими и убедительными.

– Опыты в этом направлении во всех четырех зомбилендах проводились десятилетиями, – продолжал Михаил Николаевич. – Цель они имели не только указанную мной, но и более глобальную, направленную на изучение возможности более плотного контакта человека и его мутировавшего потомка. К сожалению, опыты эти всегда заканчиваются одинаково. И за дороговизной и бесперспективностью данные попытки сошли на нет. ? Он помолчал и добавил: – Я употребил слово – «заканчиваются», а это неправда. Правильнее сказать – «заканчивались». Хотя, с другой стороны, то, что произошло с вами, явилось не результатом опыта. Вы – плод той самой случайности, издевательства эволюции, если желаете, которой все мы обязаны и своими проблемами, и своими достижениями.

Михаил Николаевич замолчал и присел рядом с Кириллом на камень. Он вертел в руках сорванную травинку и, казалось, тщательнейшим образом изучал стоявший, а точнее, полулежавший напротив кирпичный особнячок с нагло выпученной колоннадой крыльца. Вводная лекция была явно завершена. Венцом ее должно было стать некое предложение. Суть какового была уже понятна Кириллу. То, что он получит взамен, а вернее, чего не лишится в обмен на согласие, тоже представлялось достаточно очевидным.

Однако ни Великий не спешил делать предложение, ни Кирилл не спешил на него соглашаться. Меж тем от упадка сил здание напротив уже потемнело в его глазах и расплылось наподобие кляксы. Интуитивно каждый из них понимал, что тот, кто предложение озвучит, окажется в менее выигрышном положении. Для Кирилла опуститься ниже текущей полной зависимости было принципиально не приемлемо. Михаил Николаевич, также эту зависимость осознававший, мог бы и снизойти, конечно. Только не в его правилах было уступать в какой бы то ни было игре, даже если уступка не стоила для него ровным счетом ничего.

Время шло. Кирилл поднял глаза к бездонному синему небу, усеянному мелкими комочками облаков. Они были похожи на сладкую вату, что он покупал для Лины во время прогулок в парке. В той, нереальной уже прошлой жизни. Или на зефир, который ей тоже очень нравился… Мысли о еде вызвали тошноту. Желудок подкрепить эти позывы ничем не мог, а потому просто издал очередное непотребное урчание.

– Ну что? – спросил Михаил Николаевич, который, видимо, несколько заскучал.

– В том доме, где я был… – Чувствуя накатывающую лавиной слабость, Кирилл решил поднять очень важный для себя вопрос. – Там за решеткой скелет человека. Можно его освободить?..

Великий в изумлении приподнял правую бровь.

– Освободить?

– Да. Если не сложно… Он наверняка свою вину уже искупил… – высохшим сиплым голосом прошептал Кирилл. – А еще мне бы пожевать чего… И попить…

Михаил Николаевич посмотрел на него, точно только сейчас обнаружил для себя плачевное его состояние.

– Да, видок у вас тот еще, – озвучил он и без того очевидный факт. – Сейчас и поедите, и отдохнете. Только давайте сначала закончим нашу беседу. Тем более что обсудить нам осталось немного.

Выпускать кого-то из тисков, не выжав до конца, до нужного результата, было не в натуре Великого. Скорее всего, потому он и стал Великим.

– Закончим… – улыбнулся Кирилл и медленно, протирая каждую неровность камня, сполз на землю.

В глазах у него окончательно померкло, и благостное забытье отключило его сознание от навалившихся мирских тягот. Михаил Николаевич с недоумением и недовольством посмотрел на ушедшего от разговора собеседника. Затем он обернулся к замершей в отдалении группе сопровождения и призывно махнул рукой. Первым подбежал высокий, светловолосый офицер. Он наклонился и пощупал шею зомби.

– Дышит, – звонко отрапортовал он. – И пульс есть. Только обезвожен и, похоже, не ел давно.

Михаил Николаевич кивнул.

– Понятно, – протянул он. – Вот что, Алексей. Отнесите-ка его в коптер и пусть медицинский робот вколет ему глюкозу или что там полагается вкалывать в таких случаях зомби. Только смотрите, чтобы на этот раз не сбежал.

– У меня не сбежит, товарищ генерал, – ухмыльнулся Алексей, сверкнув белоснежным прикусом. – Нет такого человека, а тем более зомби, который от меня бы ушел.

– Отставить бахвальство, – грубовато, но с теплотой отозвался его начальник. – Этот, знаешь ли, не совсем зомби, и уж точно совсем не человек. Так что следить в оба и никаких рапортов не оформлять. Свободен.

Молодой офицер отсалютовал и, подозвав двух охранников и робота с передвижным боксом, быстро загрузил туда мягкое, будто набитое опилками тело Кирилла. Получив в распоряжение сей подпорченный организм, робомедик тут же запустил в него многочисленные датчики и щупы, по которым заструились внутрь животворные растворы. После чего сия добросердная компания была отослана в сторону реки, где стоял круглый, тяжелый коптер. Охранять Великого остались только Алексей и два робополицейских.

Шеф службы безопасности еще какое-то время посидел на камне, думая о чем-то своем, потом устало поднялся с теплой поверхности, расправил плечи и оглядел затаившийся вокруг городок.

– Плохое место, темное, – тихо сказал он, словно разговаривая только с самим собой. – Слишком много бродит здесь призраков прошлого…

Ветер, подтверждая его слова, внезапным рывком потянул по улице сорванный неведомо где большой кусок белого пластика, покрытый бурыми аляповатыми разводами. На высоком тополе, великаном царившем над уличной зеленью, закричала ворона. Каркала она нудно и не останавливаясь. Будто ворчала она на людей и их блестящих железных помощников, вторгшихся в ею хранимый этот запретный угол.

– Бросьте, товарищ генерал, – нарочито бодро, но притом сбавив зачем-то пару тонов, отчеканил Алексей. – Нет здесь никаких призраков, только мусор да развалины… Да вороны.

– Молодой ты еще, Леша, – помолчав, ответил Великий, не удостоив подчиненного взглядом. – Здесь живет память. А там, где память, там всегда бродят призраки.

И завершая его фразу, громко и отчетливо грохнула дверь в одном из умерших строений. Видать, ветер ее толкнул своим напористым плечом… Наверное… Молодой офицер вздрогнул.

– Ветер, – уже почти шепотом успокоил он себя. – Странно, что за столько лет он не все двери здесь сорвал.