Рафаэль Лафферти - Дни, полные любви и смерти. Лучшее [сборник litres]

(Дни травы, дни соломы – что это значит? Грязные, унылые, похожие на скучный сон – таковы дни соломы, и теперь они стремились снова преобладать. «Ну хотя бы ненадолго, – молили они, – просто чтобы восстановить порядок вещей, и только». Но день травы говорил: «Прочь! Битва выиграна, и нынешний день – особый, он не считается».)

Кит Фокс и Чудак Буйвол отправились прогуляться. Они шли мимо лотков и палаток, монетных дворов, мастерских, где делают свистульки из костей и перьев орла. В лавке, где жарят собак, остановились перекусить. Чудак выбрал плечо, а Кит Фокс – ребра. Там же давали горячий хлеб, мамалыгу и печеную тыкву. Чокбир лился рекой из глиняного горшка в тыквенные чаши. Тысячи людей ели и пили – внушительная толпа. Но так и должно быть в подобный день. Человек по имени Гора светился и мерцал в воздухе. Просто удивительно, почему они раньше этого не замечали!

Мужчины скатали полотнища стен и подвязали их, как циновки. Теперь дым и ароматы еды проникали повсюду, и все могли видеть всех. Утро уже наступило, становилось жарко.

– И все же я хочу знать дату, – настаивал Кит Фокс, не успевший окончательно настроиться на день травы: в его голове все еще витал туман, которым обычно сопровождается унылое тление дней соломы. – Что это за газета, если в ней нет даты? Хочу знать день!

– Посмотри, здесь все написано. – Чудак Буйвол показал на газету.

«Хочешь День, мой сладкий? – внезапно вспыхнула на коже газеты огненная надпись. – Позвони 582-8316!» – И исчезла.

– Надеюсь, я правильно запомнил номер, – почесал подбородок Кит Фокс. – Чудак, где тут можно позвонить? Где переговорный пункт?

– Там же, где и всегда, он здесь единственный, прямо за всеми лавками, – ответил Чудак Буйвол. – Ты сидел как раз на нем, когда мы встретились утром. А ты, соломенная твоя голова, думал, что это мешок с тряпками.

Кит Фокс прошел мимо дворов, где высекали из камня монеты с бизонами и лепили из глины монеты с барсуками, мимо палаток, где дилеры торговали иглами дикобраза, и, наконец, оказался возле того, что раньше принял за тюк тряпья. Очень живой тюк тряпья. На самом деле это была дама, облаченная в живописную рванину. Она и работала переговорным пунктом.

– Мне нужно срочно позвонить по телефону пятьсот восемьдесят два восемьдесят три шестнадцать, – с тревогой произнес Кит Фокс.

– Возьмите игральные кости, – сказала живописная дама. – Разложите там, на короткой траве, в том порядке, какой вам нужен.

– Но на игральных костях обычно числа только до шести, – возразил Кит Фокс. – А мне понадобится восьмерка.

– Это необычные кости, они кривые, – объяснила дама. – На них есть числа и больше шести, и меньше одного. Составьте свой номер вот здесь, на короткой траве.

– Вы уверены, что так можно дозвониться?

– Конечно не уверена, – ответила леди. – Но если ты, дружок, знаешь способ получше, делай по-своему.

Кит Фокс выложил игральными костями на траве нужный номер.

– Что теперь? – спросил он.

– Теперь разговаривай.

– Вот этот мешок из оленьей кожи – телефон?

– Давай попробуй. Бросай монету с барсуком.

Кит Фокс бросил в мешок монету с барсуком.

– Алло-алло, – сказал он.

– Да, алло, – ответила дама. – Ты позвонил мне. Ты хотел День – я День, я тебя ждала. Поверь, я нетерпелива и очень быстро устаю ждать.

– Не думаю, что это переговорный пункт, – хмыкнул Кит Фокс.

– А как еще я заставила бы парней бросать монеты в мой кожаный мешок? – спросила дама. – Ну давай, любовничек, иди сюда, мы весело проведем время.

Дама была фигуристая и в целом очень милая. Кит Фокс откуда-то ее знал.

– Кто ты? – спросил он.

– В дни соломы я твоя жена, – ответила она. – Но сегодня день травы. Они случаются редко, но сколько же в них веселья! Там как-то замешаны дедушкин брат и эта его борьба.

– Дни травы, дни соломы, – сказал Кит Фокс и заключил даму в объятия. – А как насчет дней меда?

– Медовые дни? Они особенные. Мы верим, что они будут приходить чаще, если бороться лучше. В них еще больше сока, чем в днях травы. Сейчас мы устроим себе такой день.

Они устроили себе медовый день (как, впрочем, и вся нация), который длился и длился. День-Огонь (именно так звали даму в живописных лохмотьях, жену Кита Фокса в дни соломы) купила свистульку из орлиных костей и перьев и насвистывала веселые мелодии. В сопровождении шумящей толпы Кит Фокс и День-Огонь покинули город и вступили в волны зеленой буйволиной и голубой жераровой травы. Поджигали все сухое на своем пути, и за ними стелился черно-синий дым. Но земля у них под ногами не горела: для этого она была слишком зеленая.

Мужчины оседлали коней, вооружились копьями и отправились биться с бизонами: кто-то принес известие, что некоторые из животных, освоивших новое оружие, хотят обсудить, на когда бы запланировать битву. И битва была жаркой, кровь хлестала из зияющих ран ручьями. Много бойцов погибло с той и с другой стороны.

Чудак Буйвол пал в том бою. Этот огромный человек умер с воплем восторга и счастья.

– Да уж, Чудак ты Буйвол, – вздохнул один из бизонов. – Больше на человека похож.

Когда земля совсем уж хлюпала от крови, сражение завершили, чтобы продолжить в следующий день травы. Или один из следующих. Безусловно, кровавая битва – отличное занятие, но кто захочет тратить на него целый день? Есть и другие развлечения.

Кит Фокс, День-Огонь и некоторые другие поднялись повыше на холмы. Там текла река, самая быстрая и самая шумная река в мире.

– Эй, потише, – сказала ей День-Огонь. – Ты поешь не ту мелодию.

И великая река затихла. День-Огонь просвистела мелодию на костяной свистульке с перьями. И река снова зашумела, точно повторяя мотив. Эту великую реку называли Тополиный Поток.

Генри Барабан сопроводил мелодию своим ритмом. Потом все принялись танцевать танец дождя, хлынул дождь, и они насквозь промокли. Потом все танцевали танец солнца, и вышедшее солнце подсушило грязь и опалило шкуры. Тогда они начали танцевать танец облаков. Потом – танец антилопы, и пришла антилопа, принесла себя в жертву и подарила им пир. Они сплясали танец ямы, танец огня, танец змеи и танец пепла – пепел орешника по вкусу сочетается с жареной антилопой гораздо лучше, чем простая соль. Отплясали танец пира. Потом (спустя некоторое время) танец походной постели. Потом танец грома и танец горы.

Довольно жутко, подойдя к подножию горы, увидеть огромный просвет между нею и землей! Камни и осколки скал, летящие вниз, поубивали кучу народа. А с вершины рухнуло переломанное, окровавленное и обезглавленное тело.

Хелен Хайтауэр – то есть, конечно же, живописная День-Огонь – завопила:

– Голова! Голова! Голову забыли!

Послышалось грозное грохотание, гора раздраженно содрогнулась, и через секунду вниз упала окровавленная голова. Она разбилась о землю, как тыква.