Юрий Астров - Джинны пятой стихии [антология]

На прошлой неделе они были на «Евгении Онегине» и «Тоске», а сегодня давали «Аиду».

Увертюру Нина слушала более-менее с удовольствием, все ведь живая музыка, не из динамиков. И звучала она почти понятно — то нежно и печально, то тревожно и угрожающе, то бравурно-торжественно.

Но раскрылся занавес, и стало скучно: среди раскрашенных холстов и фанерных колонн на сцене толпились люди в непривычных одеждах, хором и поодиночке, строго соблюдая очередность, пели нечто неразборчивое, причем обращаясь не друг к другу, что было бы логично, а к залу. И при этом так напыщенно и нелепо жестикулировали, что невольно становилось за них неудобно — что за театральщина такая?..

Словом, все как всегда.

Снова позабавило фактурное несоответствие заглавных героев. Радамес, правда, выглядел молодо и мужественно, зато Аида и Амнерис явно ходили в перестарках, даже грим не помогал. Из пятого ряда партера довольно импозантно смотрелись царь Египта и верховный жрец… Кстати, почему царь, а не фараон? Нина заглянула в программку — нет, действительно, царь. Ладно, опера — она и есть опера. Законы жанра.

Нина вздохнула, усаживаясь поудобнее, прикрыла глаза. Только бы не задремать. А ведь впереди четыре акта!

Она терпеливо досидела до конца первого, вежливо поаплодировала при закрытии занавеса и потянула Юру в буфет.

Как ни торопилась, но там уже образовалась приличная очередь, едва ли рассосется к концу антракта.

Юра замедлил шаги, не доходя до стойки.

— Что, будем стоять? Или как?

И вдруг ее окликнули:

— Нина Васильевна! Ниночка!

За столиком, расположенным в отдалении и скрытым в полумраке, Нина разглядела Александру Васильевну и еще одну женщину — тоже предпенсионного возраста, слегка полноватую, одетую изысканно и дорого, с аккуратной прической. Перед ними стояли вазы с пирожными и виноградом, по чашечке кофе, по пустой рюмке.

Александра Васильевна призывно махнула рукой.

— Здравствуйте, Ниночка! Рада видеть вас в добром здравии. Знакомьтесь, пожалуйста. Нина Васильевна Афанасьева, начальник отдела вычислительного центра Госснаба — Инесса Захаровна Могилевская, замминистра здравоохранения… Присаживайтесь к нам, Ниночка. И представьте нам, пожалуйста, вашего супруга — Юрий Иванович, я не ошибаюсь?

Нина достойно справилась с церемонией взаимного представления. И Юра оказался на высоте — приложился к ручкам обеих дам, складно сказал приличествующие моменту слова, каждой почти по комплименту.

— Кофе, коньяк? Как, Нина Васильевна?

— О, мы просто хотели выпить минералки. В зале жарко, душно.

— А что еще ждать от Египта, дорогая? — тонко улыбнулась Инесса Захаровна и подняла руку, призывая кого-то из-за буфетной стойки. Мгновенно около них появилась молоденькая девушка в белом кружевном фартучке и наколке. — Катенька, пожалуйста, бутылочку «Нарзана», два кофе, два… нет, четыре коньяка и еще пирожных.

Разговор полился легкий, непринужденный. За десять минут антракта коснулись понемножку репертуара, который привезли новосибирцы, классической музыки вообще и оперы в частности, погоды…

А когда прозвучал второй звонок, Александра Васильевна неожиданно сказала:

— А что, девочки, может, отпустим Юрия Ивановича послушать оперу? Ну а мы здесь посидим рядком, поговорим ладком… Как, Юрий Иванович?

Не ожидавший такого поворота Юрий даже растерялся, но нашелся быстро.

— Весьма признателен, милые дамы! Действительно, было бы досадно пропустить именно второй акт — там такой впечатляющий дуэт Аиды и Амнерис… Итак, я не прощаюсь!

Он встал, слегка поклонился и смешался с толпой на лестнице.

Александра Васильевна проводила его взглядом, потом повернулась к Нине.

— Извините, Ниночка, но я так рада, что именно сегодня мы с вами встретились. Так и хочется сказать: эта случайность — не случайна!

— А предписание свыше? — улыбнулась Нина. Откровенно говоря, и она была рада встрече.

— Кто знает, кто знает!.. — многозначительно протянула Александра Васильевна. — Но сначала преамбула. Хочу предупредить, что Инесса практически полностью в курсе нашей работы. Дело в том, что все эксперименты с привлечением добровольцев согласовываются с Минздравом. И ваш, естественно, в их числе. Кстати, о применении наркотиков, галлюциногенов, некоторых других препаратов мы тоже должны ставить соответствующие службы министерства в известность.

Нина вопросительно посмотрела на Могилевскую. Та легким кивком подтвердила сказанное, достала из сумочки пачку «Кента», прикурила от золоченой зажигалки.

После третьего звонка люстры притушили, лишь по стенам остались гореть неяркие бра. Буфет опустел, только в противоположном углу за таким же столиком просматривались фигуры мужчины и женщины.

— А теперь амбула. Вчера поставлена точка в программе нового цикла экспериментов с вашим участием, Нина Васильевна. В понедельник, восьмого, Павел Филиппович намерен ехать на встречу с вами. Будет просить вернуться… Но, получается, я его опередила, и у вас, в общем, есть время подумать… и решить.

Нина взяла свою недопитую рюмку, вдохнула аромат коньяка. Потом посмотрела на Александру Васильевну.

— Значит, все предопределено? Да-а, как тут не станешь фаталистом… Ну что ж, чему быть — того не миновать. — И она решительно подняла рюмку. — За продолжение!

В понедельник прямо после работы Нина поехала в институт.

Баринов встретил ее деловито, словно виделись только вчера. И только в начале разговора позволил себе намекнуть на ее «прогулы».

— Итак, Нина Васильевна, пока вы… э-э… отдыхали, мы проделали определенную работу. Время было, а главное — за полгода накопилась масса материала по вашим снам. В текучке посидеть и подумать не получалось, а случился тайм-аут… Словом, поработали серьезно, тщательно, вдумчиво. И кое-что выявили. Нет-нет, радоваться пока рано! Ничего определенного, просто нащупывается нечто, что выбивается из общепринятых представлений о работе мозга… А сейчас прослушайте лекцию… По всем шестнадцати снам мы отрисовали подробнейшие карты активности нейронов — послойно, по всем зонам и областям вашего мозга. Так вот, если общая картина совпадает со среднестатистической, то некоторые локальные области проявляют просто сумасшедшую активность во время ваших снов. Кончается сон — кончается активность. Вернее, приходит в норму. Но что интересно, области активности приходятся не на кору, допустим, височную, теменную или затылочную области, а располагаются в подкорке и даже глубже. Конкретно — смотрите сюда: вот, вот, вот и вот. Если проще, гораздо глубже тех участков, которые отвечают за речь, за распознавание образов, за способность к абстракции и аналитике и так далее. То есть зоны активности расположены в тех областях мозга, за которыми не закреплены никакие функции проявления разума, процесса мышления и так далее. Гипотез масса, теорий полным-полно, однако везде — «возможно», «допустимо», «принято считать». За что конкретно они ответственны — достоверно не знает никто. Вот, скажем, одна из них — на поверхности мозолистого тела. Принято считать, что мозолистое тело служит мостиком между головным и спинным мозгом. Ему отводится роль исключительно проводника нервных сигналов, а в проводнике по определению не может быть активных зон… Никогда и никем никаких зон сверхактивности в этих областях не наблюдалось. А у вас — налицо.