Юрий Астров - Джинны пятой стихии [антология]

— Ну, если надо…

— Значит, не против? Вот и замечательно. Спокойной ночи!

Александра Васильевна улыбнулась на прощанье своей удивительно приятной улыбкой, на мгновение положила теплую ладонь Нине на плечо и, легко поднявшись, скрылась за полотняными занавесями. Минутой позже в комнате погас свет.

Еще несколько мгновений Нина лежала, вперив взгляд в абажур ночника, призрачно освещавшего кабинку, потом повернулась на правый бок, лицом к стене, и закрыла глаза.

Вихрем промчались два дня. За круговертью Нина не смогла присесть ни на минутку, не то чтобы подумать более-менее связно о чем-нибудь постороннем.

…Идя утром на работу, она поеживалась, представляя, как преподнесет начальству нежданный сюрприз. Поэтому, оттягивая минуту объяснений, она прямиком направилась в машинный зал. Но буквально следом за ней вошла секретарша и пригласила срочно к директору.

Поднявшись навстречу, он не дал Нине сказать и слова.

— Я все знаю, Нина Васильевна. Вчера вечером мне домой был звонок из горкома партии, а буквально сейчас принесли письмо из Академии. Так что я в курсе. Через полчаса можете получить деньги и командировочное удостоверение, я только что дал указание отделу кадров и бухгалтерии. Оставьте кого-нибудь за себя и идите домой. Вам же еще собраться надо?.. В общем, счастливо съездить. — Он протянул ей руку. — Уверен, вы достойно представите наш коллектив в столице. Собственно, я так и заверил товарищей из горкома. — И, понизив голос, значительно сказал: — Меня информировали, что вы участвуете в каком-то важном научном эксперименте.

Что конкретно сказал директор бухгалтеру и в кадрах, в каком плане осветил Нинину командировку — осталось для нее тайной.

Но было очень забавно наблюдать, как прикусывает себе язычок кадровичка, с какой поспешностью достает из сейфа заранее отсчитанные деньги кассир, а бухгалтер, подняв голову от своих толстенных талмудов, искоса изучает Нину какими-то новыми, почти испуганными глазами…

Самолет вылетал под утро субботы. За Ниной заехали. Баринов добродушно усмехнулся при виде ее тощей дорожной сумки, а Лиза, сидевшая за рулем, одобрительно заметила:

— Вот не знала, что вы такая опытная путешественница! Я, грешная, вечно таскаю за собой половину гардероба, Павел из себя выходит.

Баринов сел рядом с женой, и Нина вольготно расположилась на заднем сиденье.

Тихий заполуночный город быстро промелькнул слепыми домами и пустыми улицами. На трассе к аэропорту машина помчалась с такой головокружительной быстротой, что Баринов несколько раз протягивал руку и легонько постукивал костяшками пальцев по спидометру. Лиза послушно сбавляла скорость, но через пару минут снова разгоняла «москвич». Баринов ерзал, покряхтывал, потом не выдержал:

— Лизок, бога ради, рули поближе к земле, хорошо?

— А вот попрошу Василия приделать к машине крылья, так следующий раз домчу вас прямо в Домодедово, — задорно ответила она, но педаль газа слегка отпустила.

Баринов сказал, повернувшись к Нине:

— Наш сосед по гаражу, Василий, настоящий ас — «лужу, паяю, ЭВМ починяю»! Для него что пылесос, что автомобиль, что синхрофазотрон — без разницы. Как заведете себе колеса — буду усиленно его рекомендовать.

С первыми лучами солнца Ил-62 подрулил к серой громаде аэропорта. Через галерею Баринов и Нина поднялись в здание. Проходя мимо металлической загородки, рядом с которой сотня людей томилась в ожидании своих чемоданов, Баринов кивнул в их сторону и слегка приподнял в руке «дипломат».

— Чувствуете наше превосходство перед этими бедолагами?

Вчера, столкнувшись с Ниной в коридоре, он, придержав шаг, категорически потребовал минимума дорожных вещей. «Знаете, Нина Васильевна, лично для вас „Аэрофлот“ установил более жесткий предел багажа — только ручная кладь, только до трех килограммов». Но потом, заглянув ей в лицо, вздохнул: «Но я за вас похлопотал, можете взять на килограмм больше».

Баринов приостановился у носильщика, что-то спросил. Тот кивнул и, оставив тележку, поспешил к дверям. Через минуту он появился, слегка запыхавшись.

— Готово. Двадцать пять сорок восемь, прямо у выхода.

Баринов кивнул, их руки на мгновение встретились, и носильщик, подхватив тележку, небрежно зашагал дальше по залу, зычно покрикивая: «Тридцать копеек — одно место багажа! Электропоезд, автобус-экспресс, стоянка такси, камера хранения!»

Они вышли на площадь. Озабоченные, усталые и невыспавшиеся люди с чемоданами и сумками спешили к подошедшей электричке. Встречный поток с еще более тяжелыми чемоданами, коробками, ящиками вклинивался в них старинным военным приемом немецких рыцарей. Баринов остановился. Тотчас из черной «Волги», стоящей у тротуара, появился человек лет тридцати.

— Это вам в «Университетскую»?

Баринов кивнул. Человек открыл заднюю дверцу, сделал приглашающий жест. Баринов повторил его, адресовав Нине. Она послушно села. Человек мягко захлопнул дверцу, неторопливо обошел машину и открыл дверцу с другой стороны — для Баринова. Потом сел сам.

— Кобзон, Пугачева, рок, классика? — осведомился он, не оборачиваясь.

— «Модерн токинг», пожалуйста. Только не очень громко, — небрежно ответил Баринов.

Непонятно откуда в руках водителя появилась кассета. Он ловко вставил ее в открытую пасть магнитолы, и под первые звуки на удивление чистой записи машина, упруго шурша колесами, промчалась по площади и вылетела на трассу, легко оставляя за собой красно-белые экспрессы, разноцветные «жигули» и другие «Волги» — правда, такси. Нина попыталась вспомнить — кажется, на этой машине стоял номерной знак частника.

Она искоса посмотрела на Баринова. Тот вальяжно расположился на сиденье и, почувствовав ее взгляд, чуть сдвинулся в сторону, чтобы его нельзя было увидеть в зеркале, повернулся к ней и озорно подмигнул, кивая в сторону водителя. Нине стало невыразимо смешно. Ей пришлось напрячь силы, чтобы не расхохотаться во весь голос. Она суетливо полезла в сумочку и почувствовала, как на плечо легла рука Баринова, легонько пожала, успокаивая. Нина перевела дух, признательно улыбнулась ему и платочком слегка промокнула глаза от выступивших слез — так она старалась сдерживаться.

Если Нине случалось летать в Москву, из аэропорта она обычно ехала автобусом. На легковой же машине Москва оказалась неожиданно близко.

Внутри кольцевой движение резко оживилось, но водитель сидел за рулем как влитой. Их «Волга», казалось, ни на йоту не меняла скорость, но, изредка предупреждая попутные и встречные машины каким-то необычным музыкальным сигналом, приходила к светофорам только на зеленый свет. Лишь на повороте к гостинице пришлось на несколько секунд задержаться у желтого светофора. Именно в этот момент Баринов перегнулся через спинку и положил на переднее сиденье — Нина успела заметить — сиреневую купюру. Водитель небрежным движением, не поворачивая головы, бросил поверх нее магнитофонную кассету.