Юрий Астров - Джинны пятой стихии [антология]

Нина смотрела Баринову в глаза, слышала его мерный и четкий голос, но вот смысл сказанного стал как-то ускользать от нее. Может быть, из-за той тяжести, которая незаметно появилась в районе затылка и, стремительно нарастая, начала расползаться по всей голове — сначала к теменной части, потом все глубже и глубже… А в следующую секунду она оказалась уже в висках и тут же переросла в пронзительную, словно от уколов тысяч иголок, боль. Еле переносимая, она распирала голову, заставляла терять сознание… Нина прижала ладони к вискам. Она уже ничего не видела, но не из-за сумрака в кабинете, а из-за этой ужасной, дикой боли. Кажется, она застонала и, кажется, этот свой стон услышала, но уже после того, как раздался высокий голос Александры Васильевны:

— Стоп! Конец сеансу! Павел Филиппович, дальше нельзя, опасно! Выводите ее из транса!

Но тут же снова зазвучал голос, которому Нина не могла не повиноваться, даже если бы очень захотела:

— Спокойно, Нина Васильевна, спокойно! С вами все хорошо, все в порядке!.. Прислушайтесь к себе: вам легко и хорошо, вы ощущаете сейчас бодрость и раскованность. У вас ничего не болит, вам нигде не жмет и не давит… Повторяйте мысленно за мной: все хорошо, все в порядке… все хорошо, все в порядке…

С каждым его словом боль уходила, сворачивалась, сжималась в одну точку где-то в затылке, а потом исчезла вовсе… И в глазах посветлело… А в следующую секунду куда-то пропала и тяжесть в руках и ногах, и во всем теле…

Нина закрыла глаза и послушно повторяла вслед за голосом: «Все хорошо, все в порядке… все хорошо, все в порядке… у меня ничего не болит… у меня все в порядке…»

— А теперь вы погружаетесь в сон еще глубже, еще глубже. Вы засыпаете еще крепче. Вы погружаетесь в себя, в свое подсознание — глубже, глубже, глубже. Вы погружаетесь в один из ваших снов. Вы слушаете мои слова, вы целиком и полностью подчиняетесь мне. Ваше сознание Нины Васильевны Афанасьевой на время отключается, вы его забыли. Вы его забыли на время. Вы сейчас — Мария Семенихина. Вы недавно поселились в Сосновке с мужем и детьми. Вы — Мария Семенихина. Когда вы приехали в Сосновку? Отвечайте!

— Я… я никогда не приезжала в Сосновку!

— Кто вы?

— Я… я — Нина! Нина Клягина. Я ничего не знаю про Марию Семенихину!

— Хорошо, хорошо! Спокойнее, Нина, спокойнее… Нина, тебе снятся странные сны?

— Я не понимаю.

— Тебе снятся сны, в которых ты — не ты, а другой человек?

— Я не понимаю, как это — не я?

— Оставим это на потом. Тебе знакомо имя — Мария Семенихина?

— Нет. У нас в классе есть Машка, но она Семенова, не Семенихина.

— Хорошо, Нина, я тобой доволен. А теперь отдохни. Расслабься и поспи пять минут. Ты ничего не видишь и ничего не слышишь. Спать!.. Ну что там, Игорь? Как?

— Великолепно, Павел Филиппович! Активность сумасшедшая, аж самописцы зашкаливает!

— Какие ритмы?

— Все! Никогда такого не видел! И рисунок колебаний — совершенно незнакомый! Гляньте сами!

— Потом, потом! Как общие показатели?

— Пульс, дыхание, давление — в пределах. Входят в норму.

— Хорошо. Тогда продолжаем. Нина Клягина, внимание! Слушай меня: ты просыпаешься, ты отдохнула, ты все слышишь, все видишь, ты можешь говорить… Итак, ты меня слышишь? Ты можешь говорить?

— Да… могу…

— Нина Клягина, сколько тебе лет? Какое сегодня число?

— Мне четырнадцать. А число… пятое. Да, пятое апреля.

— Нина Клягина, какой сегодня год?

— Шестьдесят четвертый… Тысяча девятьсот шестьдесят четвертый.

— Нина Клягина, чем ты сейчас занята? Отвечай!

— Я… я лежу на диване, читаю. Я, наверное, заболела. Мама велела лежать, в школу не ходить.

— Что с тобой случилось?

— Я не знаю. Голова сильно болит и слабость сильная… А температуры нет. И спала я сегодня очень плохо. Такой ужасный сон приснился, что я потом уже уснуть не смогла. И голова стала просто раскалываться…

— Нина Клягина, что тебе сегодня снилось? Ты можешь рассказать этот сон?

— Мама говорит — очень плохой сон, нехороший… Не надо его никому рассказывать.

— Но маме же рассказала. А я врач, мне тоже можно. Я тебе помогу. Расскажи — и голова перестанет болеть.

— Страшный сон, нехороший… Как будто я в лодке одна плыву, а весел у меня почему-то нет, и речка такая быстрая, и волны лодку захлестывают… Я к воде наклонилась, а волна как подбросит, как ударит, и я как вылечу из лодки… а вода холодная, и прямо в лицо, и я захлебнулась… меня на дно тянет, а я пошевелиться не могу… И я утонула. И проснулась… и кричу, и плачу, и Светка проснулась, маму разбудила… ничего не поймет… А голова ужасно болит, и тошнит, и до того страшно так… Нехороший сон, правда?

— Нина Клягина, слушай меня. Не волнуйся и не переживай. Этот сон — самый обычный сон. Обыкновенный ночной кошмар, людям часто снятся кошмары. Ты накануне просто переутомилась. А сейчас ты отдохнула, и голова у тебя перестает болеть… Вот она уже совсем не болит… Теперь расслабься и поспи пять минут. Спи. Я потом тебя разбужу.

— Невероятно! Это же тот самый день, Павел Филиппович!.. По вашим рассказам…

— Стой, Александра, стой! Не торопись… Водички дайте… Спасибо. Ваши предложения? Все планы к черту летят…

— Может, вернуться к Сибири? Название деревни, другие подробности…

— Какая Сибирь, Игорь, ты что? Там мощнейший блок, не обойти… Ладно, заканчиваю сеанс, спускаю на тормозах. Через пару дней попробуем снова.

— Павел Филиппович, не выводите ее полностью из транса. Сейчас мы ее уложим, пусть спит до утра.

Если начало сеанса было похоже на предыдущее, то весь сеанс закончился вполне приемлемо.

Сознание она не теряла, головной боли не было, никакой тяжести ни в голове, ни в теле… Так, легкая заторможенность в мыслях, в движениях, небольшая, чисто физическая усталость — не более того. Правда, очень хотелось спать. Сеанс гипноза прошел почти незаметно, не оставив после себя практически никакого впечатления. Ни плохого, ни хорошего. Скорее нейтральное. Ну, вроде рядового ежегодного медицинского осмотра в порядке общей диспансеризации Асия и Любочка увели ее в процедурную, где сноровисто принялись хлопотать над ней — в четыре руки освободили от проводов и шлема, сняли датчики, помогли переодеться. Она лишь успевала поворачиваться, послушно выполняла их требования, постепенно более или менее приходя в себя.

Стоя в душе под хлесткими прохладными струями, она позволила себе чуть-чуть, самую малость расслабиться и не думать ни о чем…

Уже лежа в своей кровати в знакомой кабинке, она успела отметить, что на этот раз ей ничего не мешает — не было ни шлема, ни датчиков, и буквально провалилась в сон.

Баринов проводил Нину глазами, потом встал и пошел к выходу, поманив Игоря и Александру Васильевну за собой.