Юрий Астров - Джинны пятой стихии [антология]

Взяв лупу, он пролазил по сантиметрам весь юг Красноярского края в «Географическом атласе» для учителей средней школы издания 1954 года — более раннего в его библиотеке не нашлось.

На север не забирался. По идее, та деревенька, откуда родом Мария Запевалова, должна располагаться не очень далеко от самого Красноярска, скажем, в радиусе пятисот километров. Судя по карте, в местах, наиболее густонаселенных. Допустим, если даже искать в квадрате Ачинск — Минусинск — Тайшет — Ярцево, и то десятки больших и малых городов, сотни деревень и деревушек, тысячи заимок! И рек тут — не один Енисей…

К сожалению, однозначных фактов, так сказать, реперных точек получалось немного.

Итак, деревня небольшая, дворов тридцать-сорок, на берегу реки, до сельсовета — день, а то и два санного пути. До Красноярска — намного дальше, но добраться можно: заболевшая свекровь Марии лежала в стационаре Красноярска, заказать церковную службу тоже ездили в Красноярск. С побережья Ледовитого океана, даже от Курейки или Туруханска не очень-то поедешь…

Далее. Девичья фамилия Марии — Запевалова. Фамилия звучная, запоминающаяся, пожалуй, достаточно редкая. По крайней мере, однофамильцев ни сам Баринов, ни его сослуживцы не встречали. Правда, она редкая в европейской части и в Средней Азии и может оказаться не такой уж редкой в Сибири… Отца звали Кузьмой, мать — неизвестно. Кузьму и двух его сыновей, братьев Марии, отправили на фронт, где они и пропали без вести. Звали их Демьян и Михаил, всего же в семье было восемь детей…

В деревнях, особенно в глухих, четкой привязки событий к годам не существует. Да и внутри года — тоже. «Ближе к Покровам», «на Петров день», «да только картошку копать начали» — вот временные вехи деревенского бытия, а не «март», «июль» или «сентябрь»… Но в данном случае есть решающий и определяющий временной рубеж — начало войны. Такое не забывается, ведь жизнь всей нашей страны навеки разделена на две части — «до войны» и «после войны». А «в войну» — категория вневременная, пора, которую надо было пересилить, перемочь, сжав зубы и собрав все силы… Вот и получается, что кулаков Семенихиных привезли в край в году тридцатом-тридцать первом, Марию выдали замуж на заимку — в сороковом, уехали они оттуда в Сосновку — в пятьдесят восьмом или пятьдесят девятом…

Скудно, конечно, однако другого не дано.

На следующее утро Баринов пересказал Кузьминой вкратце главное, что произошло с ними в Сосновке, попросив, естественно, особо об этом не распространяться, даже в институте. Кому знать положено — тот знает. Передал ей листок с исходными сведениями, объяснил задачу — найти родную деревню Запеваловой, узнать, живет ли еще там кто-то из родни, соответствует ли рассказ Афанасьевой событиям тех лет…

Рабочим местом Кузьминой он определил свой кабинет, снабдил ее двумя номерами телефонов в секретариате Красноярского крайкома, номером в крайисполкоме, номером приемной комиссии тамошнего мединститута… Ну а дальше — куда отошлют, что посоветуют, кого порекомендуют… Подсказал, что замотивировать интерес к семье Запеваловых можно поиском прямых наследников Марии: ученым-биологам понадобился, мол, именно ее генетический материал. И вообще, как можно больше ученых слов, чем непонятнее, тем значимее… Позволил ссылаться на свое имя, звание и должность, в крайнем случае — упомянуть, но мельком, его членство в горкоме.

…На скорый результат Баринов не надеялся, как минимум пару недель придется подождать. Потом, в зависимости, конечно, от результатов, придется решать, кому и в каком составе ехать в Красноярск. Скажем, ближе к осени.

Хорошие все же у него помощники. Умные, тактичные, выдержанные…

Баринов рассказывал, словно делал доклад на ежегодной научно-практической конференции, только без демонстрации соответствующих таблиц, графиков и слайдов.

Игорь и Александра Васильевна слушали, отложив авторучки и отодвинув рабочие блокноты — ну разве что только не открывши рот. И даже не переглядывались.

Закончил Баринов тем, что прямо утром дал задание разыскать следы семьи Марии Запеваловой в Красноярском крае. Сам же, пока суд да дело, попробует собрать как можно больше сведений о самой Марии на ее новом месте жительства, в Сосновке. А значит, придется снова лететь в Москву.

— Но, конечно, не сегодня и не завтра. Скажем, через недельку.

Помощники сидели, молча переваривая услышанное. Игорь, так тот вообще выглядел словно пришибленный. Так глубоко задумался, что ли?..

Наконец шевельнулась Александра Васильевна. Откашлялась, повертела в руках авторучку, потом спросила:

— Ну, а что предполагаете с Афанасьевой? Похоже, планы всех экспериментов накрылись, не так ли?

— А вот теперь я считаю не только возможным, но даже необходимым прибегнуть к сеансу гипноза, — живо откликнулся Баринов. — И наша задача — заставить Афанасьеву вспомнить, что случилось с ней во время нашей поездки в Сосновку. И главное, чтобы она вспомнила Марию Запевалову и все, что с ней связано.

— Да, это очень важно. Ведь снов, связанных с Запеваловой, у нее никогда не было?

Не отрывая взгляда от лежащего перед ним блокнота, Игорь сказал:

— Я буквально позавчера еще раз просмотрел все протоколы. Ничего похожего не было.

— Ты смотрел лабораторные записи, Игорь. А Нина Васильевна дала мне перед командировкой «Полное собрание снов». Оказывается, на досуге она решила вспомнить все сны, которые когда-либо видела, имеется в виду свои сны, и записала их в художественной обработке.

— Вот это да! А почему никто из нас об этом не знал?

— Теперь знаете. А объяснение простое — мы с вами никогда не уделяли особого внимания содержанию снов. Так ведь? Мы пытались выяснить и понять их механизм — с точки зрения физиологии, биохимии и биофизики. А теперь, похоже, приоритеты смещаются.

— Может, просто выравниваются?

— Павел Филиппович, — Александра Васильевна замялась буквально на секунду. — Перед тем как принимать решение о следующем сеансе… Афанасьева в курсе, что произошло в Подмосковье? Я имею в виду — полностью в курсе?

Баринов остро глянул на нее.

— И этот аспект я хотел с вами обсудить… На сегодняшний день она знает только то, что помнит. И ни на йоту больше.

Игорь поднял голову и удивленно посмотрел на Баринова.

— Это что ж, Павел Филиппович, вы ей ничего не рассказали? Почему?

— Игорь! Это же понятно — с точки зрения чистоты и корректности эксперимента, — укоризненно сказала Александра Васильевна и повернулась к Баринову: — Вот только не представляю, Павел Филиппович, как это вам удалось!

Тот пожал плечами и ничего не ответил.

На следующий день Нина появилась у себя в ВЦ, как положено, без четверти восемь, и уже через минуту ей показалось, что прошлых десяти перенасыщенных событиями дней словно и не было в природе.