Майкл Грант - Голод [litres]

– Она должна была прийти ещё несколько часов назад. Мэри почти никогда не опаздывает. А я не мог пойти поискать её, потому что у нас не хватает рук, а ещё многие дети болеют. Я пришёл, как только смог. Поискал в её комнате. Там её тоже нет.

Астрид посмотрела на Малыша Пита. Он так и сидел, положив руку на жёлтый мячик и не выказывая ни малейшего интереса ко всему происходящему.

– Дай-ка я сама её поищу, – сказала Астрид.

Она вошла в комнату Мэри. Как всегда, там было прибрано, все вещи лежали на своих местах. Но кровать была не заправлена.

– Она всегда застилает постель, – сказала Астрид.

– Ага, – подтвердил Джон.

– Что это за звук? – Какое-то мерное жужжание. Звуку шёл из ванной. Фен. Астрид попыталась открыть дверь, но что-то мешало. Она поднажала и приоткрыла её настолько, чтобы можно было заглянуть внутрь.

Мэри лежала на полу без сознания. На ней был халат, приоткрывающий лодыжки.

– О боже, Мэри! – вскрикнула Астрид. – Помоги мне толкать.

Вместе с Джоном они открыли дверь шире, так, чтобы можно было войти внутрь. Астрид сразу почувствовала запах рвоты.

– Наверное, она заболела, – сказал Джон.

Вода в унитазе была слегка подкрашена. Изо рта Мэри стекала тонкая струйка рвоты.

– Она дышит, – поспешно сказала Астрид. – Она жива.

– Я даже не знал, что она больна.

И тут Астрид увидела маленькую сумочку с застёжкой-молнией, маленькую косметичку, которая валялась на кафельном полу ванной. Половина содержимого высыпалась на пол.

Астрид подняла косметичку. Она высыпала всё на кафель. По большей части, внутри были пустые пузырьки из-под рвотного корня. И ещё несколько видов слабительного.

– Джон, закрой глаза на минутку.

– Зачем?

– Я хочу заглянуть под халат Мэри. – Она развязала пояс и с легкой брезгливостью приоткрыла халат. На Мэри были только трусики. Розовые. Астрид удивилась, что вообще это заметила. Потому что первым делом в глаза бросались рёбра Мэри. Их можно было с лёгкостью пересчитать. Живот впал.

– О, бедная Мэри, – выдохнула Астрид и снова укрыла её халатом.

Джон открыл глаза. Они были влажные от слёз.

– Что с ней такое?

Астрид склонилась над лицом Мэри. Осторожно сдвинула её губы, чтобы обнажить зубы. Потянула за прядь её волос. Волосы выпадали пучками.

– Это всё от голода, – сказала Астрид.

– Но она получает столько же еды, сколько и все остальные, – возразил Джон.

– Она не ест. А когда ест, вызывает рвоту. Вот для чего ей рвотный корень.

– Но зачем ей это делать? – простонал Джон.

– Это болезнь, Джон. Анорексия. Булимия. Думаю, и то, и другое.

– Мы должны её накормить.

– Да. – Астрид не стала объяснять, что просто предложить Мэри еду будет недостаточно. Она читала о расстройствах пищевого поведения. Иногда дети погибали без лечения.

– Нестор, Нестор, Нестор, Нестор. – Малыш Пит скандировал это, едва успевая набрать воздуха в лёгкие. – Нестор, Нестор, Нестор, Нестор.

Астрид захлестнула волна отчаяния. Она закрыл глаза, не позволяя эмоциям взять над ней верх. Это было ей не нужно. Она не хотела, чтобы Мэри теряла сознание и, возможно, находилась на грани смерти. Ей и без того хватало проблем с братиком-аутистом и бойфрендом, который впал в депрессию посреди войны.

– Боже, прости меня за это, – сказала она, осуждая саму себя. – Идём, Джон, нам надо отвести Мэри к Даре.

– Но у Дары ничего нет, кроме медицинского справочника. Она не специалист.

– Я знаю. Слушай, я не умею заботиться о людях с анорексией. А Дара знает медицину хотя бы из справочников.

– Надо принести ей оленины, – сказал Джон. – Мы должны её накормить.

– Какой оленины?

– У Зила есть олень, – сказал Джон. – И он хочет поделиться со всеми. За ужином.

Несмотря на всё происходящее, в животе у Астрид заурчало. Одна только мысль о мясе затмила все прочие заботы. Но даже голод не мог заглушить тревожный звонок у неё в голове.

– Зил? Зил добыл оленя?

– Все только об этом и говорят, – сказал Джон. – Терк всем рассказывает, что оленя поймал Хантер. Хантер убил оленя и хотел оставить всё мясо себе. И все, кто хочет получить кусочек мяса, просто должны прийти и помочь им наказать Хантера. И ещё, – добавил он. – Уродам приходить запрещено.

Астрид уставилась на него. Джон, кажется, сам не понял, что только что сказал.

– С Мэри всё будет хорошо? – спросил он. – То есть, если мы принесём ей мяса. Всё же будет хорошо?

– А-а-а-а-а! – закричал Сэм, когда Дрейк ударил снова.

Снова и снова.

Сэм стоял на коленях. Он плакал.

Плакал, как ребёнок. Его крики боли сливались с резким сумасшедшим воем сирены.

«Вот бы можно было это заснять», – подумал Дрейк. Вот бы запечатлеть этот момент, чтобы потом пересматривать снова и снова.

Великий Сэм Темпл корчится, истекает кровью и орёт от боли, а Дрейк раз за разом заносит для удара свой кнут.

– Что, Сэм, больно? – торжествовал Дрейк. – Мне тоже было немного больно, когда ты сжёг мою руку. Как думаешь, что я чувствовал?

И снова. Щёлк!

Ужасный стон был ему наградой.

– Мне рассказывали, что я обмочился, когда мне отрезали то, что осталось от руки, – сказал Дрейк. – Ты уже обмочился, Сэм? Уже обоссал штаны?

Сэм теперь лежал на боку, закрыв лицо руками, пытаясь защититься. Он даже не вскрикнул после последнего удара. Только вздрогнул. Непроизвольный спазм.

– Пора подправить тебе личико, – прорычал Дрейк и оттянул щупальце, чтобы ударить изо всех сил.

Рука-кнут упала.

Появилось размытое пятно. Дрейк даже не был уверен, что видел хоть что-то.

А потом он услышал собственный голос, он кричал от шока и ужаса. Поначалу даже не было больно, не было больно, просто…

Восемнадцать дюймов его щупальца лежали на полу, извиваясь, дёргаясь в судорогах, словно умирающая змея.

Из обрубка хлынула кровь. Дрейк подтянул щупальце и посмотрел на рану.

Оголённый провод появился из ниоткуда. Один конец был привязан к лестнице у мостика. Второй, туго натягивая, держала Брианна.

– Привет, Дрейк, – сказала Брианна. – Слышала про твою идею разрезать меня проводом. Умно.

Дрейк широко раскрыл рот, но не мог выдавить ни звука.

Всё произошло так неожиданно, что он ничего не мог ответить. Так и стоял, ошеломлённый. Застывший.

Отрезанный кусок всё ещё корчился и извивался. Словно жил своей жизнью.

– Пульт! – крикнул Сэм.

– Дрейк разжал пальцы.

Пульт упал.

– Бриз! – закричал Сэм.

Дрейк развернулся и бросился бежать.

Тело Брианны двигалось гораздо быстрее, чем мог двигаться любой другой человек.

Но её мозг работал с обычной скоростью. Поэтому ей потребовалось несколько мгновений, чтобы увидеть падающий пульт, чтобы понять, что, раз Сэм кричит о пульте, даже находясь в таком состоянии, значит, это очень, очень важная штука.