Клиффорд Саймак - Ветер чужого мира [сборник litres]

Кажется, салун называется «Кристалл». Заправляет там вроде Хэмилтон. Он должен был слышать о Фарсоне и сможет, глядишь, что-нибудь рассказать. Да, если Фарсон вообще объявлялся в Ган-Галче, Хэмилтон должен был с ним встретиться.

Калвер нахмурился, припоминая свои предыдущие дела с Хэмилтоном. Жуткий человек; стоило ему показаться, как по спине пробегал холодок. Рукопожатие вялое, будто берешь в руку снулую рыбу, которая вдобавок слегка вспотела. А хуже всего то, что, если Хэмилтон не слыхал о Фарсоне, придется проситься к нему на работу. Доллар, отданный одноногому, был у Калвера одним из последних.

Может, имя Фарсона значится в записной книжке одноногого. Калвер уже был готов спросить, но спохватился. Хэмилтон-то наверняка болтать лишнего не будет, а вот калека явно не умеет держать язык за зубами. Калвер ухмыльнулся, вспомнив, как увечный болтун семенил по дощатому тротуару.

Вдоль улицы один за другим зажигались фонари, круги желтого и оранжевого света ложились на запруженные людом тротуары и на грязь посреди улицы. Проехал тяжело нагруженный фургон. С того места, где стоял Калвер, были слышны хриплые проклятия, которыми возница осыпал своих животных.

Выйдя из номера, Калвер двинулся к лестнице и уже поставил ногу на ступеньку, когда его окликнули сзади. Он обернулся и увидел Нэнси Этвуд, стоявшую перед распахнутой дверью номера почти напротив его собственного.

– Грант Калвер, извольте подойти и поздороваться со мной! – сказала девушка.

Калвер с улыбкой подчинился:

– А я все гадал, когда мы встретимся. Один тип с деревянной ногой известил меня, что вы прибыли.

– Я-то думала, что после всех наших совместных дорожных испытаний вы останетесь с нами до самого Ган-Галча.

Он покачал головой:

– Пришлось заглянуть в Антелоуп-таун, расспросить насчет одного человека.

– Вашего друга? – уточнила Нэнси.

– Можно и так сказать. Когда-то мы и вправду дружили.

Какая же красавица, подумалось ему. Что твоя картинка – волосы иссиня-черные, собранные в пучок, платье цвета живого пламени оставляет открытыми плечи…

– Гулять собрались?

– Наверное, да. Если…

Нэнси приложила палец к губам:

– А вы не могли бы присмотреть за Бобом? Мне немножко… немножко страшно.

Калвер рассмеялся:

– Городок, конечно, скверный, но все же не настолько, уверяю вас. Вашему брату ничто не грозит.

– Он опять играл. – Ее голос дрогнул. – Уверяет, что ничего не было, но я-то знаю. Игрок из него никудышный, а денег у нас почти нет.

– Хотите, чтобы я помешал ему играть?

– Нет, не совсем. Вот если бы вы его отвлекли со всем доступным вам тактом…

Калвер нахмурился:

– Он ведь приехал сюда на работу?

Нэнси кивнула:

– Да, но его наниматель где-то за городом, и Боб вынужден дожидаться его возвращения.

– Попробую его отыскать.

Девушка улыбнулась:

– Спасибо, Грант. Доброй ночи.

Калвер дождался, когда она исчезнет за дверью, спустился по лестнице и вышел на единственную улицу Ган-Галча.

В баре было дымно, звучала музыка, люди болтали и звенели стаканами, постоянно слышалось шуршанье ног по опилкам. Калвер остановился в дверном проеме, окинул взглядом толпу. Под потолком ярко горели лампы, но их свечение отчасти скрадывал сигарный дым, сворачиваясь в кольца над столами. За барной стойкой, на полках вдоль стены, посверкивали стеклянные бутылки; бармены двигались ловко, словно танцоры.

Калвер неторопливо прошелся по залу, расталкивая встречных широкими плечами, и в конце концов очутился у стойки.

– Чего налить? – прорычал бармен.

– Пока ничего, спасибо, – вежливо ответил Калвер. – Где мне найти Хэмилтона?

– А? Вот дьявол! – Бармен будто поперхнулся. Затем он присмотрелся к Калверу и повел себя почти угодливо. – Босс велел проводить вас к нему, как только вы появитесь.

– Спасибо, – еще раз поблагодарил Калвер.

Бармен перегнулся через стойку:

– Это от заведения. – Он извлек бутылку, взяв ее за горлышко, и поставил на стойку стакан.

Калвер покачал головой.

– Мистер, – проворчал бармен, – вам, может, и невдомек, но о вас уже сплетни по городу ходят.

– Да неужели? – удивился Калвер.

– Стовер у нас самым шустрым стрелком считался, – сообщил бармен.

Калвер опять покачал головой:

– Он жутко медленный, уж поверьте. – С этими словами он двинулся в середину зала.

Выстрел раскатился громом над людским гомоном, и мгновенно в баре установилась едва ли не мертвая тишина, лишь поскрипывали под потолком лампы на цепях.

Толпа отхлынула, освобождая место вокруг столов под зеленым сукном.

Калвер замер, разглядывая фигуру на полу.

Боб Этвуд!

Тот самый юноша, который ехал вместе с ним в дилижансе от Сент-Луиса. Брат Нэнси Этвуд.

Калвер перевел взгляд на мужчину, стоящего за одним из столов. Шляпа сдвинута на затылок, ровные зубы оскалены в ухмылке под лихо закрученными усами, рука уверенно сжимает револьвер, из ствола которого вьется дымок.

Мужчина тоже смотрел на Калвера, и со своего места Грант разглядел, как в уголках его глаз собираются морщинки.

– Ага, – произнес он коротко.

Калвер невольно подобрался, но усилием воли заставил мышцы расслабиться.

Это был Перкинс, тот, кому по настоятельной просьбе Калвера пришлось лезть в грязь за мешком.

Рука с револьвером стала подниматься. Нечего было и надеяться опередить стрелка.

– Перкинс, приятель, паршиво ты стреляешь, – сказал Калвер. – Только разозлил человека.

На мгновение взгляд Перкинса переместился в сторону Боба Этвуда, и Калвер не сплоховал: его рука стремительно метнулась к кобуре и выхватила шестизарядник.

Перкинс судорожно дернулся, его револьвер изрыгнул пламя. Пуля просвистела над головой Калвера, раздался звон – она угодила в зеркало на стене.

– Ладно, ты выстрелил, – ровно проговорил Калвер. – Теперь моя очередь, и помоги мне Бог.

Перкинс будто окаменел, его лицо покрыла смертельная бледность; ствол револьвера уставился в потолок. Калвер взвел большим пальцем курок, и механизм шестизарядника громко лязгнул. Перкинс явно перетрусил. Его рука затряслась, револьвер выпал.

Калвер молча сунул оружие в кобуру и повернулся к юноше. Тот как раз пытался сесть, держась за плечо и морщась от боли.

– Встать сможешь? – спросил Калвер, делая шаг к нему.

Этвуд кивнул.

– Он мухлевал с картами, сдавал снизу колоды, а я его застукал, – объяснил он.

Хэмилтон открыл ящик видавшего виды стола и достал ящичек с сигарами:

– Угощайся, Калвер.

Отгрызая кончик сигары, Калвер поглядывал на собеседника. Ничуть не изменился, решил он. Разве что чуть суровее, чуть надменнее и чуть старше, чем был раньше, на реке. Но в остальном все тот же Кэлвин Хэмилтон.