Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

«Один шаг, — говорила она себе. — Шаг, потом другой — только так ты сможешь дойти туда, куда нужно».

Сестра снова и снова повторяла это про себя, а ноги несли ее вперед. Она крепко держала свою походную сумку, судорожно сжимая ее левой рукой, и ощущала сквозь материал очертания стеклянного кольца. Она черпала в этом силы, как будто кольцо было ее вторым сердцем.

«Сван, — подумала она. — Кто ты? Откуда ты? И почему меня привело к тебе?»

Если прогулки во сне действительно вели ее к девушке по имени Сван, то Сестра не имела представления о том, что скажет ей при встрече.

«Привет, — пыталась она репетировать, — ты меня не знаешь, но я прошла полстраны, чтобы найти тебя. И надеюсь, что ты этого достойна, потому что, боже мой, я так хочу прилечь и отдохнуть!»

Но вдруг в Мериз-Ресте нет девушки по имени Сван? Что, если Робин ошибся? Или эта девушка только прошла через Мериз-Рест и к тому времени, как они попадут туда, уже, может быть, уйдет?

Сестра хотела ускорить шаг, но ноги не слушались ее. «Один шаг. Один шаг, потом следующий — только так ты сможешь дойти туда, куда нужно».

От резкого визга в лесу душа у Сестры ушла в пятки. Она обернулась на шум, услышала, как визг перешел в пронзительный звериный вой, а потом в хихикающее бормотание, свойственное гиене. Она подумала, что видит в темноте пару жадных глаз. Они зловеще блеснули и скрылись в лесу.

— Скоро стемнеет, — сказал ей Пол. — Надо найти место для привала.

Она пристально посмотрела на юго-запад. Ничего, кроме искореженной земли с мертвыми соснами, скал и снежных наносов. Это походило на замерзший ад. Где бы ни находился Мэриз-Рест, сегодня они туда не доберутся. Сестра кивнула, и они начали искать убежище.

Лучшее, что им удалось найти, было углубление, окруженное валунами. Они возвели снежную стену высотой в три фута, а потом вместе стали собирать сухие ветки для костра. В лесу раздавались пронзительные крики: это стали собираться звери, точно гости к праздничному столу.

Путники обложили камнями небольшую кучку веток, и Пол капнул сверху бензином. Первая спичка, которой он чиркнул по камню, вспыхнула, зашипела и потухла. Осталось всего две. Быстро темнело.

— Ну началось, — сквозь зубы сказал Пол.

Он чиркнул второй спичкой по камню, на котором стоял на коленях, готовый другой рукой мгновенно прикрыть пламя. Спичка вспыхнула, зашипела и сразу же стала гаснуть. Пол быстро поднес слабеющее пламя к хворосту и склонился над ним, как первобытный человек, молящийся духу огня.

— Гори, сволочь! — прошептал он сквозь стиснутые зубы. — Давай гори!

Огонь почти угас, только маленький язычок плясал в темноте. А потом вдруг — хлоп! — занялось несколько капель бензина, и пламя, как кошачий язык, лизнуло ветку. Огонь затрещал, зашумел и стал разгораться. Пол добавил еще немного бензина. Взвился язык пламени, огонь запрыгал от ветки к ветке. Через минуту у людей появились свет и тепло, и они протянули окоченевшие руки к костру.

— Утром будем на месте, — сказал Пол, когда они жевали сушеное беличье мясо, вкусом напоминавшее вареную кожу. — Держу пари, осталось около мили.

— Возможно.

Сестра открыла ножом банку с печеными бобами и принялась вытаскивать их оттуда пальцами. Бобы были маслянистые, с металлическим привкусом, но казались вкусными. Она передала банку Полу.

— Надеюсь, этот детский компас работает. Если это не так, то мы шли по кругу, — пояснила она.

Он уже думал об этой возможности, но теперь пожал плечами и стал набивать рот бобами. Если стрелка компаса отклоняется хоть на волосок, сознавал он, то они уже могли пропустить Мериз-Рест.

— Мы еще не прошли семи миль, — сказал он ей, хотя совсем не был в этом уверен. — Завтра узнаем.

— Правильно, завтра.

Она первая осталась сторожить в эту ночь, пока Пол спал у огня, и села спиной к валуну, держа с одной стороны от себя «магнум», а с другой — дробовик.

Под тяжелой маской Иова лицо Сестры горело от боли. Скулы и челюсть пульсировали. Жестокая мука обычно проходила за несколько минут, но на этот раз она усилилась до того, что Сестра вынуждена была опустить голову, подавляя стон. В седьмой или восьмой раз за последние несколько недель она почувствовала резкие разламывающие толчки, которые, казалось, проникали глубоко под маску Иова, в кости лица. Все, что она могла сделать, — это стиснуть зубы и терпеть, а когда боль наконец ушла, Сестра дрожала, несмотря на огонь.

Это плохо, подумала она. Боли становились все сильнее. Женщина подняла голову и пробежала пальцами по маске Иова. Узловатая поверхность была холодной, как лед на склонах спящего вулкана, но под ней чувствовалась горячая и чувствительная плоть. Голова нестерпимо зудела, и Сестра сунула руку под капюшон, чтобы добраться до массы тех образований, которые полностью покрыли ее череп и спустились по шее. Ей хотелось проткнуть пальцами коросту и чесать до тех пор, пока кожа не начнет кровоточить.

«Если на мою лысую голову натянуть парик, — подумала она, — то я все равно сойду за выпускницу школы горгулий!»

В течение нескольких минут ее настроение неустойчиво балансировало между слезами и смехом, но смех победил.

— Уже моя очередь? — проснулся Пол.

— Нет. Часа через два.

Он кивнул, снова лег и почти сразу же уснул.

Сестра продолжала прощупывать маску Иова. Казалось, кожа под ней горит. Какая бы кожа там ни оставалась.

Порой, когда боль бывала особенно острой и плоть под наростами будто кипела, Сестра готова была поклясться, что ее кости приходят в движение, как фундамент шаткого дома. Она была уверена, что чувствует, будто черты ее лица меняются.

Заметив мельком движение справа, она снова сосредоточилась на мыслях о выживании. Кто-то в отдалении издал глубокий гортанный лай, и другой зверь ответил ему криком, похожим на плач ребенка.

Она положила дробовик на колени и посмотрела на небо. Там не было ничего, кроме темноты, только гнетущее чувство нависших низких облаков, похожих на черный потолок в кошмарах клаустрофоба. Она не могла припомнить, когда в последний раз видела звезды, — может быть, теплой летней ночью, когда жила в картонном доме в Центральном парке. Или, может, она перестала замечать их задолго до того, как небо закрыли тучи?

Она скучала по звездам. Небо без них было мертво. И как загадывать желания — без звезд?

Сестра протянула руку к костру и поерзала, чтобы поудобнее устроиться у валуна. Здесь, конечно, не гостиничный номер, но ноги уже не так болели. Она поняла, как сильно устала, и усомнилась, что сможет пройти еще пятьдесят ярдов. Но огонь горел ровно, на коленях у нее лежал дробовик, и она к чертям разнесла бы любую тварь, которая посмела бы приблизиться. Сестра положила руку на сумку и погладила стеклянное кольцо. Завтра, подумала она. Завтра все выяснится.