Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

В левой руке Маклин держал пистолет. Правая рука-протез с пронзенной гвоздями ладонью все еще была крепко привязана к запястью. По ней ручьем текла кровь, капая с пальцев черной перчатки на бетон. Полковник понял, что ободрал руку от плеча до локтя. Вокруг него кипел бой, солдаты стреляли и дрались, и примерно в четырех дюймах от его правого ботинка пулей выбило кусок камня. Он огляделся, стараясь сообразить, как вернуться в лагерь «АСВ»: без транспорта он стал беспомощным, как последний пехотинец. Вокруг было столько визга, крика и огня, что Маклин не мог думать. Он увидел, как кто-то опрокинул солдата «АСВ» на землю и несколько раз вонзил в него мясницкий нож, и Маклин нажал на спусковой крючок кольта. Выстрелом вражескому солдату выбило мозги.

Отдача, ударившая в руку, вкупе с видом упавшего тела разогнали туман в голове Маклина; он понял, что нужно выбираться, не то его убьют так же, как он только что убил солдата «Верности». Он услышал свист снаряда и ужаснулся. Пригнув голову, полковник побежал, стараясь огибать скопления дерущихся солдат и прыгая через распростертые окровавленные тела.

Взрыв обрушил на него дождь из кусков бетона. Маклин споткнулся, упал, лихорадочно пополз к укрытию — перевернутому автомобилю «АСВ». Там его ждало тело, у которого была снесена выстрелом большая часть лица. Маклин подумал, что это, возможно, сержант Арнольд. В смятении полковник вынул обойму из кольта и заменил ее на новую. Пули со свистом отскакивали от бронированного автомобиля, и он пригнулся к бетону площадки, пытаясь набраться мужества, чтобы продолжить бегство в лагерь.

Сквозь суматоху он услышал крики: «Отходим! Отходим!» Третий штурм провалился.

Он не знал, что пошло не так. К этому времени «Верность» уже должна была оказаться разбитой. Но у них было слишком много людей, слишком много машин, слишком большая огневая мощь. Им нужно было только прочно сидеть в этом проклятом торговом центре. Но должен же быть способ выкурить их оттуда. Должен быть.

Грузовики и машины снова поехали по площадке — обратно. За ними последовали солдаты. Многие были ранены и хромали, время от времени они останавливались, чтобы сделать несколько выстрелов в преследователей, а затем, шатаясь, шли дальше. Маклин заставил себя вскочить и побежать. Оторвавшись от укрытия, он почувствовал, что кто-то дернул его за куртку, и понял: пуля прошла насквозь. Он четыре раза, не целясь, нажал на спуск, а потом кинулся следом за остатками «Армии совершенных воинов». Вокруг него по бетону чиркали пулеметные пули и продолжали умирать люди.

Вернувшись в лагерь, Маклин обнаружил, что капитан Сэттерли уже принимает рапорты уцелевших офицеров, а лейтенант Тэтчер расставляет вдоль границ лагеря наблюдателей, чтобы не пропустить контратаку «Верности». Маклин забрался на крышу бронемашины и осмотрел стоянку. Бойня: среди горящих обломков грудами лежали сотни тел. Среди трупов уже сновали сборщики из «Американской верности», подбирали оружие и боеприпасы. Маклин услышал победные крики, доносившиеся со стороны крепости противника.

— Рано радуетесь! — взревел полковник. — Это еще не конец! — И выпустил по сборщикам последние пули из кольта, но так дрожал, что никак не мог прицелиться.

— Полковник! — Это был капитан Сэттерли. — Мы готовим новую атаку?

— Да! Немедленно! Еще ничего не кончено! Ничего не закончится до тех пор, пока я не прикажу!

— Мы не можем предпринять еще одну лобовую атаку! — заявил другой голос. — Это самоубийство!

— Что? — рявкнул Маклин и посмотрел сверху вниз на того, кто посмел оспаривать его приказы.

Это был Роланд Кронингер в пропитанной кровью куртке. Кровь была чужая: Роланд оставался невредим, грязные повязки все еще закрывали его лицо. Стекла очков были забрызганы кровью.

— Что ты сказал? — взревел Маклин.

— Я сказал, что мы не сможем осуществить еще одно наступление! У нас осталось, возможно, не более трех тысяч человек, способных вести бой! Если мы снова пойдем грудью на пулеметы, мы потеряем еще сотен пять и все равно ничего не добьемся!

— Ты хочешь сказать, у нас нет силы воли, чтобы прорваться, или ее нет только у тебя?

Роланд глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Он никогда раньше не видел такой резни и сейчас был бы мертв, если бы в упор не застрелил одного солдата «Верности».

— Я говорю, что мы должны найти другой способ взять площадку.

— А я говорю, что мы снова будем атаковать. Прямо сейчас, пока они снова не организовали оборону!

— Да кто вам сказал, что она прорвана, черт побери! — закричал Роланд.

Наступила тишина, нарушаемая только стонами раненых и треском пожара. Маклин свирепо уставился на Роланда. Впервые мальчишка осмелился кричать на него. Вот, пожалуйста, он оспаривает приказы Маклина перед другими офицерами!

— Послушайте меня, — продолжил Кронингер, прежде чем полковник заговорил. — Думаю, я знаю слабое место в их крепости — и не одно. Люки в крышах.

Какое-то время Маклин не отвечал. Взгляд его, устремленный на Роланда, горел злобой.

— Люки, — повторил он. — Люки. Они на крыше. Как мы попадем на эту долбаную крышу? Полетим?

Их пикировку прервал хохот. Альвин Мангрим стоял, прислонившись к искореженному капоту красного «кадиллака». Из треснувшего радиатора с шипением выходил пар. Металл был испещрен следами пуль, из смотровой щели башни сочились ручейки крови. Мангрим усмехался, лоб его был глубоко рассечен металлическими осколками.

— Вы хотите забраться на эту крышу, полковник? Я могу вас туда подсадить.

— Как?

Он вытянул перед собой руки и пошевелил пальцами.

— Я раньше был плотником, — сказал он. — Иисус был плотником. Иисус тоже много знал о ножах. Поэтому его и распяли. Когда я был плотником, я строил собачьи конуры. Только это были не обычные конуры — о нет! Это были замки, в которых жили рыцари. Да, я читал книги о замках и прочей ерунде, потому что хотел, чтобы эти конуры были действительно особенными. В этих книгах попадались интересные вещи.

— Например? — нетерпеливо спросил Роланд.

— Ну… как залезть на крышу. — Мангрим посмотрел на полковника Маклина. — Вы даете мне телефонный провод, колючую проволоку и хорошую крепкую деревяшку и разрешаете мне разобрать несколько разбитых машин. Я вас доставлю на крышу.

— Что вы собираетесь построить?

— Создать, — поправил Мангрим. — Только это займет у меня некоторое время. Мне нужна помощь — стольких людей, скольких вы сможете выделить. Если я получу необходимые детали, то смогу закончить все за три-четыре дня.

— Я спросил, что вы задумали.

Мангрим пожал плечами и сунул руки в карманы.

— Почему бы нам не пойти в ваш трейлер? Я вам нарисую полную картину. Может, здесь околачиваются шпионы.