Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

Солдаты «Армии совершенных воинов» ворвались в торговый центр. Роланд подхватил автомат, выпрыгнул из джипа и побежал сквозь столпотворение ко входу. Трассирующая пуля просвистела у его лица, Роланд споткнулся, упал на искалеченные тела, вскочил и побежал дальше. Перчатки его стали малиновыми, чья-то кровь залила спереди его куртку. Этот цвет ему понравился, он соответствовал воину.

На площадке он очутился среди десятков солдат «АСВ», которые стреляли по неприятелю, засевшему в магазинах. Серый дым клубился в воздухе, по коридору бежали охваченные пламенем люди, но большинство падали, не успев уйти далеко. Взорвалась последняя бочка бензина, и воздух содрогнулся от грохота. Накатила тошнотворная волна жара. Роланд вдохнул ядовитую вонь горящего мяса, волос, одежды. Земля продолжала сотрясаться от взрывов, и Роланд подумал, что это, должно быть, взлетел на воздух арсенал «Американской верности».

Солдаты «Верности» стали бросать оружие и выходить из магазинов, взывая о пощаде. Но напрасно.

— Ты! Ты! И ты! — закричал Роланд, тыча пальцем в солдат. — За мной! — И побежал к книжному магазину.

Весь дворик был сплошной массой огня. Жар был так ужасен, что сотни тел стали плавиться и течь. Свистящий ветер завывал у стен. Куртка Роланда задымилась.

Но вдруг Роланд остановился, и глаза его расширились от ужаса. Напротив склада книжного магазина Далтона был припаркован один из танков «Верности».

— О боже… — сказал солдат позади Роланда.

Пушка танка выстрелила. Раздался оглушительный грохот, от которого вылетели последние стекла из окон магазина. Горячая волна швырнула Роланда и солдат на землю. Но орудие было наведено слишком высоко, снаряд прошел в четырех футах над ними. Он пробил стену, затем крышу здания и взорвался только в воздухе примерно в пятидесяти футах от них, убив большинство солдат из числа бросавших бочки с бензином.

Роланд с его тройкой открыли огонь, но пули отскакивали от брони. Танк дернулся к ним, давя все перед собой, остановился, попятился и стал разворачиваться вправо. Башня закрутилась, орудие выстрелило снова. В стене образовалось отверстие величиной с грузовик. Скрипели и визжали гусеницы, что-то грохнуло, и, окутанная клубами серого дыма, многомиллионодолларовая машина вздрогнула и остановилась.

«Или водитель не знает, что делает, или танк никуда не годится», — подумал Роланд.

Открылся люк. Выпрыгнул человек с поднятыми руками.

— Не стреляйте! — закричал он. — Пожалуйста, не стре…

Пули, впившиеся в его лицо и шею, не дали ему договорить, и он сполз обратно в танк.

У входа в склад появились двое солдат «Верности» с винтовками. Затрещали выстрелы. Пехотинец «АСВ» справа от Роланда упал, но через несколько секунд оба солдата «Верности» уже лежали, изрешеченные пулями. Путь был свободен.

Роланд нырнул на пол, когда раздался выстрел, затем второй. Двое солдат расстреляли темноту в глубине склада, но больше никто не сопротивлялся.

Роланд ногой выбил дверь и отпрыгнул в сторону, готовый нашпиговать комнату пулями, если у Спасителя еще осталась охрана.

Но все было тихо.

Внутри горела единственная керосиновая лампа. С винтовкой наготове Роланд метнулся и упал на пол.

Спаситель в зеленой куртке и бежевых брюках с заплатками сидел в кресле, запрокинув голову: Роланду были видны пломбы в зубах. Руки сидящего сжимали подлокотники.

Из пулевого отверстия между глаз сочилась кровь. Вторая дыра с опаленными краями чернела у сердца. Руки Спасителя вдруг судорожно разжались и снова сжались. Но он был мертв. Роланд очень хорошо знал, как выглядят покойники.

Что-то шевельнулось в темноте.

Роланд прицелился из винтовки.

— Выходи. Быстро. Руки за голову.

Последовала долгая пауза. Роланд чуть не дал очередь, но тут на свет шагнул человек с поднятыми руками. Он держал автоматический пистолет одиннадцатимиллиметрового калибра.

Это был брат Тимоти, бледный как мертвец. Роланд понял, что не ошибся, полагая, что Спаситель не отпустит брата Тимоти далеко от себя.

— Брось оружие, — приказал Роланд.

Брат Тимоти слабо улыбнулся и, приставив дуло пистолета к виску, нажал на спуск.

— Нет! — закричал Роланд, готовый броситься и остановить его.

Но пистолет щелкнул… и еще раз… и еще.

— По его замыслу я должен был убить его, — сказал брат Тимоти под сухие щелчки разряженного пистолета. — Он мне так велел. Он сказал, что нечестивцы победили и последним моим послушанием будет избавить от рук язычников его, а потом себя. Вот что он мне сказал. Он показал мне, куда стрелять… в два места.

— Положите пистолет, — сказал Роланд.

Брат Тимоти усмехнулся, и из его глаз выкатилось по слезе.

— Но там было только две пули. Как мне было избавиться самому, если пуль только две?

Он щелкал затвором, пока Роланд не отобрал пистолет, потом всхлипнул и упал на колени.

Пол задрожал: это обрушилась крыша, не выдержавшая напора огня, многих тонн талой воды и семи лет отсутствия ухода. Стрельба почти прекратилась. Схватка закончилась, и Роланд получил свой приз.

Однажды днем, когда в Мериз-Ресте медленно падал снег, с севера в город въехал грузовик с провисшей подвеской. Чихавший мотор сразу же сделал его центром внимания. Впрочем, теперь почти каждый день появлялись новые люди, некоторые в помятых старых машинах или на грузовиках, другие в запряженных лошадьми повозках, а большинство пешком, с пожитками в картонных коробках и чемоданах, поэтому новоприбывшие уже не привлекали такого внимания, как раньше.

На боках грузовика красными буквами было написано: «Старые вещи». Водителя звали Вулчевич. Он, его жена, двое сыновей и дочь следовали правилам новых бродяг: оставаться в поселении достаточно долго, чтобы найти пищу, воду и отдохнуть, а потом понять, что где-то есть места и получше. Вулчевич был водителем автобуса в Милуоки. Когда разрушили его город, он тихо лежал с гриппом. До сих пор он не знал, повезло ему или нет.

За последние две недели он чего только не наслушался от встречных: впереди, дескать, город под названием Мериз-Рест, там есть вода, сладкая, словно в источнике юности. Там есть кукурузное поле, и яблоки падают прямо с неба, а еще издается газета, строится церковь. И в этом городе, говорят, есть девушка по имени Сван, обладающая силой жизни.

У Вулчевича и его близких были темные волосы и глаза, смуглые лица, доставшиеся им от многих поколений цыганских предков. Жена его была особенно привлекательна: тонкое и гордое лицо, длинные черные волосы с седыми прядями, темно-карие глаза, которые, казалось, светились. Прошло меньше недели с тех пор, как растрескался шлем из наростов, покрывавший ее лицо и голову, и Вулчевич оставил среди занесенного снегом леса фонарь, зажженный в честь Девы Марии.