Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

Он почувствовал запах разложения, шедший из дома. Лошадь замотала головой и заржала, словно тоже почуяла смерть.

— Нам лучше убраться подальше от ветра. — Джош показал на амбар.

Снова привесив фонарь к тачке, он положил на место пистолет и пошел вперед, чтобы удостовериться, что те, кто убил Гомера и Мэгги, не поджидают их там. Джошу было интересно, кто такой лорд Альвин, но он, конечно, не спешил это выяснить. За ним шли Сван с сумкой и Плаксой и Леона со своим чемоданом. Выдерживая дистанцию, следом топал конь. Терьер лаял за их спинами, а затем начал кружить вокруг фермы, будто часовой.

Джош тщательно проверил амбар и никого там не обнаружил. Вокруг было разбросано сено. Конь вошел вместе с ним внутрь и устроился там как дома. Джош вытащил из тачки одеяла, повесил фонарь на стену и достал на ужин банку говядины. Конь все обнюхал, больше интересуясь сеном, чем тушенкой, и вернулся, когда Джош открыл кувшин с чистой водой. Хатчинс налил ему немного в пустое ведро. Конь вылизал все и пришел просить еще. Человек отказал, и животное забило копытом по земле, будто жеребенок.

— Иди отсюда, мул! — сказал Джош, когда конь попытался забраться языком в посудину.

После того как большая часть тушенки была съедена и осталось только немного бульона, Сван вынесла банку и немного колодезной воды наружу для терьера. Собака приблизилась на десять шагов и подождала, пока ребенок уйдет обратно в дом, а затем подошла к пище.

Сван спала под одним из одеял. Конь, которого Джош окрестил Мулом, прогуливался туда-сюда, жуя сено и время от времени выглядывая через сломанную дверь в темноту, окутавшую ферму. Терьер еще некоторое время продолжал патрулировать территорию, затем нашел укрытие под одной из стен и лег отдохнуть.

— Гомер и Мэгги мертвы, — сказала Леона, когда Джош сел рядом с ней, набросив на плечи одеяло.

— Да.

— Вы ничего не хотите рассказать?

— Нет. Вам лучше не знать. У нас впереди длинный и тяжелый день.

Леона подождала, не скажет ли он еще что-нибудь, но она и в самом деле не хотела ничего знать. Она натянула на себя одеяло и заснула.

Джош боялся закрыть глаза, зная, какие сны его могут ожидать. На другом конце амбара спокойно фыркал конь. Это был странный звук, будто через вентиляцию в холодную комнату проникала жара или тихонько гудела сигнализация, сообщая, что все в порядке. Джош понимал, ему все равно придется заснуть, и уже начинал дремать, когда краем глаза заметил справа какое-то движение. Приглядевшись, он увидел маленького таракана, медленно пробиравшегося через сено. Джош сжал кулак и начал опускать его на насекомое, но рука замерла на полпути. Он вспомнил слова Сван: «Все живое имеет свои способы общения». Все живое.

Хатчинс удержал смертельный удар и стал рассматривать таракашку, который полз вперед через соломинки с упрямой, восхитительной целеустремленностью. Джош разжал кулак и отвел руку назад. Все с тем же упорством насекомое продолжало путь из круга света в темноту.

«Кто я такой, чтобы убивать живых существ? — спросил Джош себя. — Кто я такой, чтобы нести смерть даже низшим формам жизни?»

Он слушал причитания ветра, со свистом залетавшего через дыры в стенах, и думал, что там, в темноте, возможно, все же есть кто-то — Бог, дьявол или нечто более простое, — кто смотрит на человечество так же, как Джош на таракана. Как на нечто неразумное, несомненно отвратительное, но борющееся на путях своего существования, никогда не сдающееся, стремящееся вперед, одолевающее препятствия или обходящее их, постоянно предпринимающее усилия, чтобы выжить.

И он надеялся, что, если когда-нибудь настанет время, когда кулак этого сверхсущества обрушится на человечество, его обладатель тоже сможет воспользоваться паузой и удержать гибельный для земной цивилизации удар.

Джош завернулся в одеяло и поудобнее устроился на соломе.

— Вот наша сила! — сказал полковник Маклин, держа автомат, который забрал у мертвого парня из Калифорнии.

— Нет, — ответил Роланд Кронингер, — наша сила здесь. — И приподнял один из пузырьков с таблетками из рюкзака Шейлы Фонтаны.

— Эй! — Шейла попыталась выхватить баночку, но Роланд не дал ей дотянуться. — Это мое. Ты не можешь…

— Сядь, — велел ей Маклин.

Она заколебалась, и он пристроил автомат себе на колени.

— Сядь, — повторил он.

Шейла тихо выругалась и села в грязную яму. Мальчишка объяснял однорукому человеку, почему таблетки и кокаин сильнее любого оружия.

Рассвет принес нездорово-желтое небо и нити дождя. Черноволосая женщина, инвалид в грязном плаще и мальчишка в очках брели через ландшафт гниющих трупов и остовов машин. Шейла Фонтана держала над головой на вытянутой руке белые трусики, как флаг перемирия, а Маклин целился из автомата ей в спину. Роланд Кронингер нес рюкзак Шейлы. Он вспомнил ощущение женских волос под руками и как двигалось ее тело, словно наездник во время скачки. Ему снова хотелось секса, и он возненавидел бы ее, если бы она сделала неверное движение и ее пришлось бы убить. Прошлой ночью они все же проявили высочайшее рыцарство: уберегли ее от толпы, дали немного еды — собачьи консервы, найденные где-то в развалинах, — и место, где она могла отдохнуть после того, что они с ней делали.

Они прошли сквозь территорию шелудивых бородавочников и двинулись по открытому участку. Перед ними маячили палатки, машины и картонные убежища счастливчиков, живших на побережье озера. Они были уже на полпути к центру лагеря, когда услышали предупреждающий крик:

— Бородавочники идут! Вставайте! Бородавочники идут!

— Не останавливайся, — сказал Маклин Шейле, когда та замешкалась, — и продолжай махать трусами.

Люди стали вылезать из своих убежищ. Откровенно говоря, они были так же оборванны и грязны, как и бородавочники, но у них имелось оружие и консервы, а также вода, и многие из них избежали серьезных ожогов. Большинство же шелудивых были серьезно обожжены, больны заразными болезнями или безумны. Маклин понимал, каков баланс сил. Среди множества лачуг посреди лагеря выделялся большой сверкающий трейлер.

— Заворачивайте оглобли, сволочи! — приказал вышедший из палатки мужчина, целясь в них из скорострельной винтовки.

— Убирайтесь! — завопила женщина.

Кто-то запустил в смельчаков пустой банкой, та упала на землю в нескольких шагах от них. Шейла остановилась, и Маклин толкнул ее автоматом.

— Продолжай идти. И улыбайся!

— Назад, мразь! — закричал вооруженный револьвером мужчина в лохмотьях формы ВВС и куртке, запачканной кровью. — Могилы грабите! Грязные, вшивые… варвары!

Маклин не боялся его — это был молодой человек примерно двадцати пяти лет, украдкой разглядывавший женщину. Он ничего не собирался предпринимать.