Роберт Хайнлайн - Чужой в чужой земле

Она перестала вспоминать «забавные» истории, решив, что они были плодом чьего-то воображения, и стала вспоминать произошедшее в действительности. Случаи, когда над кем-то подшутили? Все они подтверждали выводы Майка, даже самые безобидные розыгрыши. А если вспомнить, что считалось шуткой у студентов-медиков и молодых врачей… их, вообще, следовало бы запереть в клетки. Что еще? Случай, когда с Эльзы Мэй упали трусы? Вряд ли это показалось забавным самой Эльзе Мэй. Или…　

Она угрюмо заметила:　

— Похоже, падение на задницу — вершина юмора. Не слишком приятная картина рода человеческого.　

— Ох, да ничего подобного!

— Что?　

— Я думал — мне говорили — забавная, веселая вещь-благо. Ничего подобного. Никогда это не будет забавным для того, с кем это случилось. Как с тем шерифом, оказавшемся без штанов. Благо не в смехе. Я грок, оно в храбрости… и в разделении… против боли, страдания и поражения.　

— Но, Майк, нехорошо смеяться над людьми.　

— Нет. Я не смеялся над обезьянкой. Я смеялся над нами — людьми. Вдруг я понял — я отношусь к людям, начал смеяться и не смог остановиться — На минуту он задумался — Это тяжело объяснить, потому что ты никогда не жила с Марсианами, хотя я много рассказывал тебе о них. На Марсе никогда не бывает над чем смеяться. Все, что может показаться смешным для нас, людей, или не может случиться на Марсе, или ему просто не позволят случиться. Любимая, все, что ты называешь «свободой» не существует на Марсе; все планируется Старейшими. А если случается что-нибудь над чем мы смеемся здесь, на Земле, там оно не будет смешным, потому что в нем нет неправильности и зла. Смерть, например.　

— В смерти нет ничего смешного.　

Тогда почему так много шуток и веселых историй, связанных со смертью? Джил, для нас (я имею ввиду людей), смерть так страшна и печальна, что мы просто должны смеяться над ней. Все религии противоречат друг другу почти по каждому пункту, но в каждой из них полно способов как помочь людям стать достаточно храбрыми, чтобы смеяться, даже чувствуя приближение смерти.　

Он остановился, Джил почувствовала, что он почти впал в транс.　

— Джил? Может быть, я исследовал их неправильно? Могут ли все религии быть истинными?　

— Что? Как же такое может быть? Майк, если одна из них истинна, Тогда все остальные ложны.　

— Да. Укажи самое короткое направление во вселенной. Неважно, куда ты указываешь, оно самое короткое… и указываешь ты на себя.　

— Хорошо, и что это доказывает? Ты научил меня правильному ответу, Майк. Ты — Бог.　

— И ты — Бог, моя красавица. Но этот основной факт, не зависящий от веры, может означать: все веры истинны,　

— Хорошо… если все они истинны, тогда прямо сейчас я хочу поклоняться Шиве.　

Решительным поступком Джил переменила тему разговора.　

— Маленькая язычница — с нежностью прошептал он — Тебя выгонят из Сан-Франциско.　

— Но мы отправляемся в Лос-Анджелес… там ничего не заметят. Ох! Ты — Шива!　

— Танцуй, Кали, танцуй!　

Ночью она проснулась и увидела, что он стоит у окна и смотрит на город. «Что беспокоит тебя, брат мой?»　

Он обернулся.　

— Им нет нужды быть такими несчастными.　

— Дорогой мой, любимый! Я лучше отвезу тебя домой. Город плохо действует на тебя.　

— Но я все равно буду знать об этом. Боль и болезни, голод и войны — во всем этом нет необходимости. Это такая же глупость, как то, что мы видели в клетке с обезьянками.　

— Да, любимый. Но в этом нет твоей вины.　

— Неправда, есть!　

— Хорошо… ты прав. На Земле несколько миллиардов людей, а не один этот город. Ты же не можешь помочь им всем.　

— Как сказать.　

Он подошел и сел рядом с ней.　

— Теперь я грок их, я могу говорить с ними. Джил, я уверен, что смогу переделать наш номер и заставить публику смеяться, не переставая.　

— Тогда почему же так и не сделать? Патт будет довольна и я тоже. Мне нравилось работать в карнавале, а сейчас, когда мы разделили воду с Патти, все будет совсем, как дома.　

Он не ответил. Джил мысленно обратилась к нему и почувствовала, как он размышляет, стараясь грок. Она ждала.　

— Джил? Как мне принять духовный сан?　

Первый транспорт с колонистами — мужчинами и женщинами, достиг Марса. Из двадцати трех, прибывших на Марс с предыдущей экспедицией, в живых осталось семнадцать. Шестеро из них возвратились на Землю. Будущие колонисты проходили подготовку в Перу на высоте шестнадцать тысяч футов. Однажды ночью, президент Аргентины сбежал в Монте-видео, прихватив с собой два чемодана. Частная церемония похорон Элис Дуглас состоялась в Национальном Соборе, в ней приняло участие две тысячи человек. Комментаторы восхваляли стойкость, с которой Генеральный Секретарь перенес тяжелую утрату. Трехлетка по кличке Инфляция, несшая 126 фунтов, выиграла Дерби в Кентукки, выигрыш выплачивался пятьдесят четыре к одному. Двое постояльцев Колонии Эйротель, Луисвилл, разделились, один добровольно, другой от инфаркта. Контрабандное издание запрещенной биографии Дьявол и Преподобный Фостер появилось в Соединенных Штатах, к ночи, все копии были сожжены, а печатные формы были уничтожены. При этом был нанесен ущерб движимому и недвижимому имуществу, искалечены, избиты и подверглись оскорблениям люди. Послухам, копией первого издания обладали Британский Музей (что не соответствовало истине) и Библиотека Ватикана (что было правдой, но она была доступна только ученым-теологам).　

Законодательным органом Теннесси был предложен для рассмотрения закон, в котором предлагалось считать число «пи» равным трем. Закон представил комитет по общественному образованию и мерам. Проект благополучно прошел нижнюю палату и тихо умер в верхней. Межцерковная фундаменталистская группа открыла несколько офисов в Ван Бюрене, Арканзас, с целью собрать необходимую сумму и образовать фонд, необходимый для посылки миссионеров к Марсианам. Джубал Харшоу послал им деньги, но сделал это от имени (и дав его адрес) издателя Нового Гуманиста, убежденного атеиста и своего близкого друга.　

Шутка немного развлекла Джубала. Его не радовали новости о Майке. Джубалу доставляло удовольствие, когда Джил и Майк приезжали погостить домой, его очень интересовало развитие Майка, особенно после того, как у Майка появилось чувство юмора. Но сейчас, они редко появлялись дома и Джубал был лишен удовольствия наблюдать за самыми последними этапами его развития.