Роберт Хайнлайн - Чужой в чужой земле

— Что ж… в этом основная цель. Дети. Что делает глупым поведение человека, а именно меня, не желающего, в таком возрасте, способствовать приросту населения.　

Она отрицательно покачала головой.　

— Дети лишь один из результатов… но не главная цель. Дети придают смысл будущему и это большое благо. Но только три, четыре, пусть даже дюжину раз за всю жизнь женщина чувствует в себе движение плода… из тысячи раз, когда она может разделить себя. Вот в этом-то и есть основное применение тому, что мы можем делать так часто, но должны были бы делать очень редко, если бы пользовались этим только для размножения. Разделение и сближение, беспрестанно и всегда. Джубал, Майк сумел это грок, потому что на Марсе ускорение яиц и разделение-сближение две совершенно разные вещи… и еще он грок, что наш способ лучше. Что за счастье не вылупиться Марсианином, а быть человеком… и женщиной!　

Он пристально посмотрел на нее.　

— Дитя, ты беременна?　

— Да, Джубал. Я грок ожидание закончилось, я свободна и могу иметь ребенка. Большинству Гнезда не нужно было ждать, но Доун и я были слишком заняты. Когда мы грок приход этого момента, я грок ожидание после него — и ты видишь, что так и будет. Майк не отстроит Храм за ночь, поэтому верховная жрица может не торопясь создавать ребенка. Ожидание всегда наполняется.　

Из всей напыщенной мешанины Джубал сумел выделить главное… или веру Джил относительно такой возможности. Что ж, вне сомнения, у нее было множество удобных случаев. Он решил проследить за этим и обязательно отправить ее домой к рождению ребенка. Конечно, суперменские методы Майка очень хороши, но совсем не помешает иметь под рукой и современное оборудование. Он не позволит потерять Джил из-за эклампсии [53] Эклампсия — поздний токсикоз беременных. Основной симптом — судороги мышц всего тела с потерей сознания. или какого-нибудь другого несчастья, даже если ему придется быть жестким с детьми.　

Он подумал о такой возможности, но решил не упоминать о ней.　

— Где Доун? И где Майк? Здесь что-то слишком тихо.　

— Поблизости от них никого не было и он не слышал голосов… однако, то же странное ощущение счастливого ожидания было еще сильнее. Он мог бы скорее ожидать ослабления напряжения после церемонии, в которой он, очевидно, участвовал — сам того не ведая — но воздух был наполнен напряжением еще больше, чем раньше. Ему вдруг вспомнилось время, когда он был совсем маленьким мальчиком и, впервые попав в цирк, ждал парада… и кто-то крикнул: — Смотрите! Вон идут слоны!　

Джубал чувствовал себя так, словно будь он хоть немного выше, он смог бы увидеть слонов через головы взволнованной толпы. Но толпы не было.　

— Доун просила передать тебе поцелуй; она будет занята часа три. Майк тоже занят — он опять ушел в транс.　

— А…　

— К чему такое разочарование, он скоро освободится. Майк специально еще больше работает, чтобы скорее освободиться и быть с тобой… всех нас освободить. Дюк всю ночь рыскал по городу в поисках высокоскоростных рекодеров, которые мы используем для словаря. И сейчас всех, кого можно, наполняют Марсианскими фонетическими символами. Потом Майк освободится и тут же придет к тебе. Доун только что начала диктовать. Я закончила сеанс и сбежала, чтобы сказать тебе доброе утро… сейчас я возвращусь и Майк вольет в меня последнюю часть работы, поэтому меня не будет немного дольше, чем Доун. А вот и поцелуй Доун — первый был только от меня.　

Она обняла его за шею и жадно припала к его рту — наконец, оторвалась и сказала: — Силы небесные! Зачем мы так долго ждали? До скорого!　

Когда Джубал вошел в столовую, там было всего несколько человек. Дюк увидел его, улыбнулся, приветственно помахал рукой и с увлечением продолжал уничтожать свой завтрак. Не было похоже, что он не спал всю ночь, да так оно и было — он не спал две ночи.　

Бекки Вэссей обернулась, когда Дюк помахал и радостно приветствовала Джубала: — Привет, старый козел! — схватила его за ухо, притянула к себе и прошептала: —Я всегда это знала, но почему тебя не было рядом, чтобы утешить меня, когда умер профессор? — И уже громко продолжала: — Садись, мы тебе дадим поесть, и за сдой ты расскажешь мне какие шалости замыслил за последнее время.　

— Минуточку, Бекки — Джубал подошел к другому столу — Привет, Шкипер. Как прошло путешествие?　

— Без осложнении. Оно превратилось в самый обычный рейс. Думаю, ты не встречался с миссис ван Тромп. Дорогая моя, основатель этого дела, единственный и неповторимый Джубал Харшоу — двоих таких было бы слишком много.　

Жена Капитана была высокой некрасивой женщиной, со спокойными глазами, привыкшей ждать, жена моряка. Она встала, поцеловала Джубала: — Ты — Бог.　

— Гм, ты — Бог.　

Пора бы перестать испытывать смущение от ритуала — черт, если он это будет повторять достаточно часто, последние сомнения исчезнут и он еще сам в это поверит. К тому же, приятно оказаться в крепком дружеском кольце объятий женушки Шкипера. Она — как там характеризует это Анна? — она уделяет этому все внимание, не отвлекается.　

— Думаю Ван — сказал он — я не должен удивляться, что ты здесь.　

— Что ж — ответил астронавт — человек, совершающий регулярные рейсы на Марс должен уметь болтать с туземцами, ты не думаешь?　

— Просто разговаривать, да?　

— Есть и другие аспекты — Ван Тромп потянулся за тостом и тост проявил готовность к сотрудничеству, тут же оказавшись у него в руке — Хорошая еда, хорошее общество.　

— Гм, да.　

— Джубал — позвала мадам Везант — суп на столе!　

Джубал возвратился на свое место и увидел на столе яйца, апельсиновый сок и другие изысканные блюда. Бекки похлопала его по ляжке — Превосходное молитвенное собрание, братец.　

— Женщина, займись своими гороскопами!　

— Хорошо, что ты мне напомнил, дорогой. Мне нужно точно знать момент твоего рождения.　

— Хм, я рождался три дня подряд. Им пришлось вынимать меня по частям.　

В ответ Бекки выразилась не слишком вежливо: — Я все равно узнаю.　

— Здание суда сгорело дотла, когда мне исполнилось три года. Ничего ты не узнаешь.　

— У меня свои способы. Спорим?　

— Если ты будешь меня донимать, может оказаться, что ты не настолько взрослая, чтобы тебя нельзя было отшлепать. Как поживаешь, девочка?　

— А ты как думаешь? Как я выгляжу?　

— Здоровой. Зад немного разнесло. Ты покрасила волосы.　

— Ничего подобного. Я уж и не помню, когда красилась в последний раз. Поживешь с нами, приятель, и мы живо избавим тебя от этой белой каемочки. Заменим ее лужком.　

— Бекки, я отказываюсь становиться моложе. Я долго и тяжело шел к дряхлости и намереваюсь наслаждаться ею. Прекрати болтать и дай человеку поесть.