Роберт Хайнлайн - Чужой в чужой земле

— Не подкалывайте его, Свен — резко сказал Джубал — Если он смывает с себя грехи раскаянием, то это его дело. Каждому свое. Как насчет закуски? Анна засунула в одну из корзин окорок. Там могут оказаться и другие нечистые куски. Мне проверить?　

Махмуд покачал головой.　

— Я не приверженец традиций, Джубал. Законы создавались давным-давно для нужд времени. А теперь времена другие. Джубал неожиданно погрустнел.　

— Да… Но к лучшему ли? Ладно, не будем об этом. Наши тоже пройдут. Ешь, что хочешь, брат мой — Бог прощает, если есть необходимость.　

— Спасибо. Но я не ем в середине дня.　

— Лучше ешь, а то этанол порядком расслабит тебя. Кроме того, эти детки, что работают на меня, могут неверно писать слова, но кухарки они превосходные.　

Появилась Мириам, неся на подносе стаканы.　

— Босс — перебила она — Можете ли вы письменно подтвердить это?　

— Что? — Джубал стремительно обернулся к ней — Подслушивать? Останься после уроков и напиши тысячу раз: «Я не буду совать свой нос в чужие разговоры»!　

— Да, Босс. Это вам, капитан… и вам, доктор Нельсон… Вам, доктор Махмуд. Воду рядом?　

— Да, Мириам. Спасибо тебе.　

— Обычный сервис Харшоу — неряшливо, но быстро. Это для Босса.　

— Ты налила в него воды!　

— По распоряжению Анны. Вы слишком устали, чтобы пить неразбавленный.　

Во взгляде Джубала засквозило смирение.　

— Видите, что мне приходится терпеть, джентльмены? Никогда не будут они у нас под каблуком! Мириам, напиши это тысячу раз на санскрите.　

— Да, Босс — она погладила его по голове — Ну что, получили, к чему рвались? Совершенно заслуженно. Мы гордимся вами.　

— На кухню, женщина! У всех есть выпивка? Где Бэн?　

— Бэн звонит на работу, но стакан у него под рукой.　

— Очень хорошо. Можешь идти… И позови Майка. Джентльмены! ME KE AIOHA PAU OLE! — он осушил свой стакан, и все последовали его примеру.　

— Майк поможет нам. Я думаю, он станет дворецким, когда вырастет.　

— Я думал, что ты уже ушла! Зови его сюда! Доктор Нельсон хочет обследовать его.　

— Я не спешу — вмешался корабельный врач — Джубал, это великолепный скотч, но что это был за тост?　

— Извините. Полинезийский. «Пусть наша дружба будет вечной». Назовите его приложением к водной церемонии. Между прочим, джентльмены, Лэрри и Дюк тоже братья по воде Майка, но они даже не обмолвились об этом, чтобы не беспокоить вас. Они не умеют готовить, но они из тех, кого хорошо иметь за своей спиной в темной аллее.　

— Если вы ручаетесь за них — заверил его ван Тромп — приглашайте их и закройте дверь. Но сначала выпьем за девушек. Свен, что там у тебя за тост о девушках?　

— Тост за хорошеньких девушек? Выпьем за четырех из них, здесь присутствующих. Скоол! — Они выпили за четырех женщин своих братьев по воде, и Нельсон спросил — Джубал, где вы их находите?　

— Выращиваю в погребе. А потом, когда я их обучу, является какой-нибудь городской красавчик и женится на одной из них. Один убыток.　

— Вижу, как вам трудно — с симпатией отозвался Нельсон.　

— Да уж. Я надеюсь, все вы, джентльмены, женаты? Двое были женаты. Махмуд — нет. Джубал холодно посмотрел на него.　

— Нет ли у вас желания разделиться? После ленча: не хотел бы я, чтобы вы проделали это на пустой желудок.　

— Я не опасен — закоренелый холостяк.　

— Бросьте, сэр! Я видел, как Доркас делала вам глазки… И вы сразу же замурлыкали.　

— Я безопасен, уверяю вас — Махмуд подумал, не сказать ли Джубалу о том, что он никогда не женится на женщине не своей веры, но решил, что язычнику это не понравится — Однако, Джубал, никогда не нужно делать подобных предложений Майку. Он может не грок, что вы шутите, и у вас на руках окажется труп. Я не знаю, может ли Майк заставить себя умереть… Но он попытается.　

— Уверен, что сможет — твердо заявил Нельсон — Доктор — то есть, Джубал — вы не заметили ничего странного в метаболизме Майка?　

— Э… Позвольте мне сказать так: я не заметил в его метаболизме ничего, что не было бы странным.　

— Точно.　

Джубал повернулся к Махмуду.　

— Не переживайте из-за того, что я могу натолкнуть Майка на самоубийство. Я грок, что он не грок шуток — Джубал моргнул — Но я не грок, что такое грок. Махмуд, ты говоришь на Марсианском?　

— Немного.　

— Ты говоришь бегло, я слышал. Ты грок, что такое грок?　

Махмуд задумался.　

— Нет. Грок — наиболее весомое слово в языке. Мне, наверное, потребуются годы, чтобы понять его. Но не думаю, что преуспею в этом. Нужно думать по-марсиански, чтобы грок слово «грок». Возможно, вы заметили, что Майк по-иному смотрит на некоторые вещи?　

— Заметил ли я! У меня голова разламывается!　

— У меня тоже.　

— Еда! — провозгласил Джубал — И почти во-время! Девушки, ставьте все так, чтобы можно было дотянуться. И молчите. Продолжайте, доктор. Или при Майке не стоит?　

— Вовсе нет — Махмуд заговорил с Майком на Марсианском. Майк ответил, лучезарно улыбнувшись, а затем обратился к ленчу, отрешившись от всего — Я сказал ему, что собираюсь делать, и он ответил, что я прав. Это было не мнение, а факт, необходимость. Я надеюсь, если я ошибусь, он поправит меня. Но я сомневаюсь — Майк думает по-марсиански, и это даст ему в руки другую «карту» местности. Следите за мной?　

— Я грок — сказал Джубал — Язык сам по себе формирует базовые идеи человека.　

— Да, но… Доктор, вы говорите по-арабски?　

— А… Плохо — признался Джубал — Нахватался верхушек, пока был военным врачом в Северной Африке. До сих пор читаю, потому что предпочитаю слова пророка в оригинале.　

— Правильно. Коран невозможно перевести. «Карта» меняется, как бы ни старался переводчик. Вы понимаете теперь, насколько трудным я нахожу английский? Дело не только в том, что мой родной язык имеет другие снаряжения — изменена «карта». Английский — величайший человеческий язык, его неоднозначность, многообразие оттенков и иррациональная идиоматическая сложность дает возможность говорить вещи, невозможные ни на одном другом языке. Все это чуть не свело меня с ума, пока я не выучился думать по-английски — и это положило новую «карту» мира поверх той, с которой я вырос. Возможно, более хорошую… И уж определенно, более подробную… Но есть вещи, которые можно сказать по-арабски и не скажешь по-английски.　

Джубал кивнул.　

— Вот поэтому я и продолжаю читать.　

— Да. Но марсианский настолько многообразней английского и настолько резко отличается тем, как абстрагирует картину Вселенной, что английский и арабский могут считаться одним языком. Англичанин и араб могут научиться думать на языке друг друга. Но я не уверен, что мы когда-нибудь сможем думать по-марсиански (разве что таким способом, как выучился этому Майк)… Да, мы можем выучить пиджин-марсиш — тот, на котором говорю я… Возьмем это слово «грок». Его буквальное значение, как я подозреваю, восходит к зарождению Марсианской расы как мыслящих существ, и которое бросает свет на их «карту», в целом просто. «Грок» означает «выпить».