Роберт Хайнлайн - Чужой в чужой земле

Началась шумная кампания за увеличение продажи семян растений. Цитировались слова миссис Джозеф ("Тень величия») Дуглас: «Я не сяду за стол, на котором нет цветов, так же, как не села бы за него, если бы на нем не было салфеток». Тибетский Свами из Палермо на Сицилии объявил в Беверли Хиллс, что он вновь открыл древнее учение йоги о прерывистом дыхании. Оно увеличивало прану и космическую привлекательность между полами. Его ученицы, завернутые в пеленки ручной вязки, принимали позу мачендра, и пока он громко читал Ригведу, его помощник проверял их сумочки, оставленные в другой комнате. Из них, впрочем, ничего не пропадало; их планы шли куда дальше простого ограбления.　

Президент Соединенных Штатов провозгласил первое воскресенье ноября «Национальным Днем Бабушек» и призвал Америку отметить его цветами. Сети похоронных бюро было предъявлено обвинение в сбивании цен. Епископы Фостеритов после секретного конклава объявили о втором, происшедшем в их Церкви, Большом Чуде: Верховный Епископ Дигби был взят на Небеса во плоти и тут же произведен в Архангелы по рангу, уступающему только Архангелу Фостеру. Чудесную новость задержали, в ожидании решения о Божественном утверждении возвышения Нового Верховного Епископа. Кандидат — Шорт, был принят фракцией Буна только после того, как жребий бросали несколько раз.　

Унита и Хой опубликовали совершенно одинаковые заметки, осуждающие избрание Шорта, Оссерваторе Романо и Кристиан Сайнс Монитор проигнорировали это событие, Таймс оф Индия посмеялась над ним, Манчестерская Гардиан сообщила о нем без комментариев — Фостеритов в Англии было немного, но они были очень воинственны.　

Дигби был совсем не рад своему повышению. Человек с Марса заставил его прервать работу, сделанную лишь наполовину, а теперь этот глупый осел, Шорт, наверняка, все испоганит. Фостер с ангельским терпением слушал Дигби пока тот разряжался, а потом сказал:　

— Послушай, младший, ты теперь ангел, так что забудь об этом. Вечность — не время для взаимных обвинений. Ты тоже был глупым ослом, пока не отравил меня. Зато потом ты все делал вполне прилично. Сейчас, когда Шорт стал Верховным Епископом, он все будет делать правильно, по-другому у него просто не получится. Тоже происходит с Папами. Некоторые из них были обыкновенными прыщами, пока их не повысили. Можешь спросить у них, давай — здесь нет профессиональной ревности.　

Дигби успокоился, но выдвинул еще одно требование.　

Фостер отрицательно покачал своим нимбом.　

— Ты не сможешь тронуть его. Тебе и не следовало делать этого. Да, ты можешь представить на рассмотрение заявку на чудо, если хочешь сделать из себя дурака. Но, я тебя предупреждаю, тебе откажут. Ты еще не знаешь Систему. У Марсиан своя организация, здорово отличающаяся от нашей, и пока он им нужен, мы и пальцем не можем его тронуть. Они заправляют своим способом — во Вселенной хватает разнообразия, что-нибудь найдется для каждого; это факт, о котором вы, полевые агенты, часто забываете.　

— Так вы что же, считаете, этот юнец может отодвинуть меня в сторону, а я должен заткнуться и ничего не предпринимать?　

— Но я ведь ничего не предпринимал, когда со мной это произошло, не так ли? А теперь, разве я не помогаю тебе? Послушай, здесь полно работы. Боссу нужны дела, а не жалобы. Если тебе нужно отдохнуть, успокоиться, двигай-ка на денек в Мусульманский Рай и приводи себя в порядок. Или же, поправь свой нимб, расправь крылья и приступай. Чем скорее ты начнешь вести себя как ангел, тем скорее почувствуешь себя ангельски. Будь Счастлив, младший!　

Дигби издал тяжелый эфирный вздох.　

— Хорошо, я Счастлив. С чего мне начать?

Джубал не слышал об исчезновении Дигби, когда об этом объявили, когда же услышал, у него мелькнуло подозрение, но он отбросил его. Если даже Майк и был в этом замешан, ему удалось выйти сухим из воды, а что происходило с верховными епископами, абсолютно не волновало Джубала, если только им не вздумается надоедать ему.　

Между тем, его домочадцы утратили душевное равновесие. Джубал догадался, что случилось, но не знал с кем, и не хотел спрашивать. Майк был совершеннолетним и вполне мог постоять за себя в обстоятельствах, когда это требовалось. В конце концов, мальчику давно пора потерять невинность.　

Джубал не смог реконструировать преступление, наблюдая за поведением девушек — узоры постоянно менялись, как в детском калейдоскопе: А Б В против Г, потом Б В Г против А… или А Б против В Г, А Г — Б В — в общем, все варианты, когда женщины объединяются друг против друга.　

Все началось со злополучной поездки в церковь и продолжалось большую часть недели. В это время Майк оставался в своей комнате в таком глубоком трансе, что Джубал объявил бы его мертвым, если бы не видел Майка в таком состоянии раньше. Джубала не так бы огорчила создавшаяся ситуация, если бы сервис не развалился на куски. Девушки тратили половину своего времени на то, чтобы, крадучись, пробраться в комнату Майка и посмотреть, всели с ним в порядке. Они были слишком озабочены и не могли варить, еще менее могли выполнять обязанности секретаря. Даже непоколебимая Анна — черт, Анна была хуже всех! Рассеянная, подверженная бесконечным слезам… Джубал готов был поклясться, что если бы Анна присутствовала при Втором Пришествии она бы запомнила дату, время, людей, события и атмосферное давление, не моргнув спокойным, голубым глазом.　

Вечером, в четверг Майк проснулся и внезапно А Б В Г оказались у него на службе, стали, как кто-то писал — меньше, чем пыль под колесами его колесницы. Девушки возобновили обслуживание Джубала, и он, подсчитав все неудобства, решил промолчать… если не считать тайной мысли, что потребуй он раскрыть карты, Майк мог бы увеличить жалование девушек в пять раз, просто послав открытку Дугласу. Но даже если бы он не сделал этого, девушки все равное готовностью поддержали бы Майка.　

Спокойствие в доме было восстановлено и Джубал не возражал, что его королевство управляется дворецким. Еда подавалась вовремя и была лучше, чем когда-либо; если он кричал: «Сюда!", — появлялась девушка с сияющими глазами, счастливая и умело выполняющая, что от нее требовалось. Ну, а раз так — Джубалу было наплевать, что делали мальчики с девочками или наоборот.　

Кроме того, изменения, происшедшие в Майке, были интересны. До этой недели, Майк был так послушен, что Джубал, до некоторой степени, считал это невротическим проявлением. Теперь же, он стал настолько самоуверен, что это могло бы показаться дерзостью, если бы Майк не оставался безупречно вежливым и внимательным.　

Он принимал знаки внимания девушек как должное, казался старше своего возраста, а не младше (как было раньше, его голос стал ниже, говорил он убедительно, а не робко. Словом, Джубал решил: Майк стал полноценным представителем рода человеческого; он мог выписать этого пациента.