Юрий Леляков - Эпсилон по ту сторону [СИ]

— А, может быть, 180? — спросил Тубанов.

— Нет, именно 90…»

(Такой абсурд! Не знал о точках Лагранжа!)

«…Конечно, в таком случае получается асимметрия, ноя это так. Возвращайтесь скорее. Для скафандра и папиросы мы приготовили место в… сороковом отсеке…

Тубанов выключил радиостанцию и стал устанавливать, на пульте управления курс. Закончив это, он нажал клавишу старта. Капсула вздрогнула и стала медленно подниматься. Автоматически задвинулись, шарнирные опоры. Озеро постепенно удалялось, уменьшаясь в размерах. На горизонте появился большой потухший вулкан. Тубанов на глаз определил его высоту в два с половиной километра. Но массивная чёрная гора не интересовала Тубанова… Он думал о второй планете, открытой с борта «Теллуриса», и жалел о том, что не спросил о континентах этой планеты. И всё же от внимания Тубанова не ускользнуло, что на вершине горы сверкнула яркая фиолетовая вспышка. Заметив её, Тубанов тут же перевёл стрелку руля в направлении горы…»

…Но — уже там, на экране капсулы, что-то пронеслось снизу вверх! Не вспышка, наоборот — тёмное тело!

Кременецкий вздрогнул, его охватил озноб…

— Плод! И крыльчатые семена! — поражённо подтвердил Ареев.

…И сразу — ещё такое же тело пронеслось вдалеке! Вот лишь «оранжевой кляксы» не было: плод треснул — и облачко семян рассеялось, далеко отброшенное защитным полем!..

— Точно! У них — как раз сезон созревания! — понял Тубанов. — Приполярное лето коротко, надо успеть… Итак, «орех» есть! Теперь что на очереди: озеро, скала на берегу? Как, Захар — чётко представлял? Узнаешь, когда будет на экране?

— Постараюсь, — уже с тревогой ответил Кременецкий.

Но пока — была лишь бескрайняя голубовато-зелёная тундра…

«…— В чём дело? — спросил Высожарский. — Курс был установлен правильно.

— Разве ты не видел вспышку на вершине этого вулкана? — вместо ответа спросил Тубанов. — Мне даже показалось, что это было изображение. Правда, я не разобрал, какое именно, но это сигнал нам.

Гора быстро приближалась. Через минуту стало видно, что на её вершине установлено какое-то прозрачное тело правильной геометрической формы, похожее на огромный кристалл.

— Вот этот куб и дал вспышку, — сказал Ареев, указывая рукой на него…

…Тубанов повернул регулятор скорости вправо. Капсула стала постепенно замедлять свой полёт и плавно опустилась на ровную площадку, расположенную на краю вулкана рядом с кубом. Тубанов отвинтил — впервые за весь рейс! — шлем скафандра…»

(Без понятия о биологической защите!)

«…и, нажав кнопку, которой открывался люк… вышел из капсулы. За ним вышел и Ареев. Высожарский остался для проведения внеочередного сеанса связи.

Воздух планеты был удивительно чистым и горячим. Вокруг не раздавалось никаких звуков. Было совершенно тихо, если не считать отдалённого стрекотания какого-то насекомого. Не ощупалось также совершенно никакого запаха. Видимо, этот странный куб мог излучать только свет.

Тубанов запустил камеру и стал внимательно рассматривать куб через видоискатель. Это был большой прозрачный куб из какого-то очень твёрдого материала… Длина его ребра была равна примерно двум с половиной метрам…» (В ранних вариантах — трём.) «…Точно в центре куба находился маленький металлический кубик.

Снимая куб, Тубанов обходил его со всех сторон. При этом он заметил, что внутренний кубик имел на четырёх боковых гранях отверстия квадратной формы, затянутые плёнками. На плёнки были нанесены какие-то цветные изображения. Они были настолько малы и тусклы, что Тубанов не смог рассмотреть их даже тогда, когда установил объектив камеры на наибольший масштаб…

Примерно после полутора минут съёмки в видоискателе совершенно неожиданно вспыхнул красный сигнал — требовалось переключить дорожку…»

…Но тут, сквозь строки — вдалеке что-то золотисто сверкнуло! На миг пропало, сверкнуло вновь…

Точно! Озеро посреди тундры — то, огромное! И на берегу — одинокая скала!

(Но ведь, если по тексту…)

— Не садитесь на скалу! — вырвалось у Кременецкого.

— А… куда? — тоже растерялся Ареев. — Ах, да…

— Правда, это так в тексте, — спохватился Кременецкий. — Наяву может быть иначе. Но всё-таки…

— У нас тут разные излучатели, — напомнил Высожарский. — Попробуем хоть ультразвуком. И если там действительно мина…

— Подожди! Мы даже не знаем, какой мощности! И на каких принципах основана! Если есть…

— А защитное поле? — напомнил уже Тубанов. — Да и не будем сразу подрывать! Посмотрим, прозондируем…

…Но Кременецкий уже с тревогой следил за приближением скалы…

И вдруг…

Склон вправду озарился вспышкой!..

…Кременецкий замер, ожидая грохота, но его не было. (Наверно — поглотило защитное поле капсулы, которая лишь чуть вздрогнула.) Зато из склона — вырвало целый фонтан осколков, часть их отлетела рикошетом от границы защитного поля — и пыль кружилась, медленно оседая в воздухе…

— Но… я только начал! — растерянно признался Высожарский.

— И попал на нужную частоту, — ответил Тубанов.

— Но так, сразу… — и тут Ареев обернулся к боковому иллюминатору — Снимай!

Капсула резко развернулась — однако изображение ничуть не смазалось…

Голова ящера, его прыжок над водой!..

…— Так вот в чём дело! — понял Тубанов. — Мы его напугали сами, этим взрывом! И тут он совсем маленький! Не то, что земные плезиозавры — по 13 метров…

— Не обязательно поворачивать всю капсулу, — донёсся уже на звездолёте, по внутренней связи, голос Латеби. (Или Миральта? Различить в компьютерном переводе было трудно.) — Могли просто навести съёмочную камеру…

— Хотели, чтобы и Захар увидел, — объяснил Тубанов.

— И оплавление, получается, сделали сами! — добавил Ареев. — Там, на скале!

— Нет, там — уже было, — ответил Латеби. — Кто-то раньше садился…

— Тот, кто заложил мину, — понял Тубанов. — Ну что, и мы сядем?

— Теперь как будто можно, — кажется, ответил Миральт…

…И вновь — приближалась поверхность скалы, на пульте загорались огоньки индикаторов…

Люк капсулы открылся…

Обзор переключился на ручную камеру, с которой вышел Тубанов: стал виден — пологий склон с беловато-оранжевыми пятнами (лишайников?)…

И — Тубанов вновь резко изменил масштаб…

…Улитка!

Пусть — совсем маленькая, и без крыльев — в остальном всё точно!

Почти как земной слизень, светло-коричневая… но раковина! Синяя, с жёлтой спиралью!..

— Вот и улитка, — донёсся спокойный голос Тубанова. — Но меньшая, чем ты ожидал. Что ж, снимем голограмму…

Весь фон изображения померк — а улитка, став ярче и даже рельефнее, начала «раскрывать», как на экране томографа, всё более глубокие слои внутреннего строения…