Павел Сурков - Игра в Шекспира

Меритатон. Но ведь храмы строят люди. Они могут ошибаться?

Тийа. А разве может ошибаться фараон?

Меритатон. Но ведь фараон — такой же человек, как и все!

Тийа. Да? А ты уверена, маленькая Меритатон, что твой отец, фараон Эхнатон, вообще — человек?

(повисает молчание. В тишине слышатся приближающиеся шаги. Входит Эйе)

Эйе. Желаю здравствовать, о вдовствующая царица.

Тийа. И тебе здравия и долгих лет, брат мой.

Эйе. Что творится в мире, подвластном Атону?

Тийа. Все, как и прежде (внучкам). Ступайте играть в свои покои. Нам надо посовещаться.

(Внучки, кланяясь, уходят)

Тийа. Что ты хотел мне сообщить? Или ты пришел полюбопытствовать, как я управляю внешнеполитическими делами государства?

Эйе. В то время, как великий Эхнатон строит город, посвященный Атону, не следует забывать о том, что творится за его пределами.

Тийа. Мне много лет, братец.

Эйе. И что с того?

Тийа. Я стара. Не настолько, чтобы умереть прямо завтра с утра, но настолько, чтобы устать заниматься теми делами, которыми должен заниматься двор моего сына.

Эйе. Ты намекаешь на то, что внешняя политика царства Атона не интересует никого из придворных?

Тийа. Отчего же? Я, например, заинтересована в этом. И, полагаю, молодая Нефертити тоже.

Эйе. Царица заинтересована во всем, что касается ее мужа и ее государства.

Тийа. Это похвально.

Эйе. Это долг царицы.

Тийа. Идет война, вы все что, этого не понимаете? Приближается.

Эйе. Городу Атона ничто не грозит.

Тийа. Но грозит — целостности страны. Это гораздо страшнее.

Эйе. Атон убережет нас.

Тийа. Не стоит слишком уповать на Атона.

Эйе. Но он вразумит тебя.

Тийа. Только если меня… Ведь никто другой не озаботится внешними делами государства…

Эйе. Поверь, тебя в этом деле — вполне достаточно. Ты все делаешь так, как угодно Атону. Атон доволен.

На сцене — одинокий Эхнатон, смотрящий в зал. Нефертити выходит из-за кулис, встает за его спиной.

Нефертити. Здесь ли муж мой, Эхнатон?

Эхнатон. Здесь, о царица.

Нефертити. Здесь ли повелитель земель по обе стороны Нила, гроза врагов и сын самого Атона?

Эхнатон. Он слышит тебя, о прекраснейшая.

Нефертити. Здесь ли тот, с кем делю я ложе, отец моих дочерей, свет жизни моей, половина моего сердца, вместилище моего ка?

Эхнатон. Он здесь, любовь моя, он слышит тебя (обнимает ее).

Нефертити. Мне страшно, Эхнатон.

Эхнатон. Почему, Нефертити?

Нефертити. Мы все делаем не так… Этот город… За его стенами идет война, а мы открыли наши храмы, сбросив крыши, и смотрим лишь вверх, не глядя по сторонам. Верно ли это, муж мой?

Эхнатон. Куда же еще мы должны смотреть, как не на лик единого божества?:

Нефертити. Оглянись, муж мой, мудрый Эхнатон! Ты сумел объединить всех под властью Атона, но не рано ли ты решил, что все в государстве твоем суть мир и покой?

Эхнатон. Ты сомневаешься, о прекраснейшая из женщин?

Нефертити. Я люблю тебя, Эхнатон, и я хочу, чтобы и прочие любили тебя, чтобы подданные не шушукались по углам, называя тебя «тенью Атона»…

Эхнатон. Разве это дурно — быть тенью единого бога?

Нефертити. О твоем отце говорили, что он и есть бог…

Эхнатон. Мой истинный отец — Атон. Но и жене моей возводят храмы и поклоняются как живой богине… Не радует ли это твое сердце?

Нефертити. А что должно меня радовать? Изобилие павших ниц или те гимны, что поют на улицах, едва завидев мою колесницу?

Эхнатон. Они любят тебя. Лишь ты одна достойна любви на этой земле. Ты как Атон в небесах — даруешь свет всем нам, оставшимся на земле.

Нефертити. Ты говоришь столь красиво, что у меня нет сил тебе возражать…

Эхнатон. И не стоит. Прислушайся к своим мыслям, и ты поймешь, что я прав.

Нефертити. Ты не можешь быть не прав, муж мой… Но…

Эхнатон. Никаких «но»…

Нефертити. Но не кажется ли тебе, что свет, исходящий от Атона, свет, который ты видишь каждый день, застит тебе глаза — и порой ты не замечаешь очень простых, но важных вещей?

Эхнатон. Послушай, Нефертити, что я скажу тебе. Я родился увечным ребенком — и понимал это уже с детских лет. Я некрасив. Я толст, у меня больная голова и я кричу по ночам. Но став фараоном, я заставил их… их всех… всех… любить меня. Ме-ня…

Нефертити. Но затем? Или тебе не хватает моей любви?

Эхнатон. А ты — ты полюбила меня за то, что я фараон? Или ты полюбила… человека?

Нефертити. Я полюбила тебя. И я люблю тебя.

Эхнатон. И тебе не противно все это?

Нефертити. Что — это?

Эхнатон. Мое брюхо, одышка… Я храплю, ты заметила?

Нефертити. Я знаю это вот уже много лет. И я по-прежнему делю с тобой ложе.

Эхнатон. Шестерых дочерей подарила мне ты.

Нефертити. Это ты дал мне шесть источников радости, муж мой.

Эхнатон. И ни одного наследника…

Нефертити. Это не страшно, муж мой: Всякий знает, что ты волен выбрать в мужья нашим дочерям любого из тех, к кому ты благоволишь.

Эхнатон. Любого из тех, кому благоволит Атон.

Нефертити. Пусть так. И я верю, что Атон поможет нам сделать правильный выбор… Но потом — мы еще так молоды. У нас впереди долгая жизнь…

Эхнатон. Во славу Атона.

Нефертити. Во славу… Во славу Атона… Повелитель мой, любовь моя…

Эхнатон. Что, свет мой?

Нефертити. Не уходи от меня… Не отдаляйся. Даже — ради Атона.

Эхнатон. Я не понимаю тебя.

Нефертити. Неужели? Неужели я должна делить свое ложе с человеком, чьи мысли завоевали даже не дела государства, а дела… бога? Неба?

Эхнатон. Атона.

Нефертити. О… прости, муж мой, но…

Эхнатон (перебивает). Не говори ничего. Не надо.

(Входит Эйе)

Эйе. Дурные вести, государь.

Эхнатон. Что там?

Эйе. Великий Атон призвал к себе солнцеликую Тийю, вашу мать… Она ушла быстро и без мучений.

Эхнатон. Что?… Как?…

Эйе. Да, государь.

Эхнатон. Но…

Эйе. Если вас беспокоят вопросы внешних сношений Ахетатона — не беспокойтесь, я и Хоремхеб не оставим град Атона в беде. Мы сможем продолжить дело царицы Тийи.