Юрий Леляков - Красные сферы (часть 1)

— Политические взгляды у него вполне нормальные, — ответил Ромбов. — Такие люди очень нужны в наше время…

— А про гонку вооружений, — вдруг вспомнил человек в маске, — он тоже говорил, как её остановить: окружить все военные базы и ядерные полигоны, в назначенное время быстро выпустить над ними усыпляющий газ, и когда солдатня захрапит, всё поотключать… Но ведь землянин же такого не скажет! А как он говорил, что хорошо бы закрыть все заводы, которые за полгода не поставят очистных сооружений! Или то, что инженеры напрасно жалуются, что им платят меньше, чем рабочим: платить надо за работу, а не за образование. Ну разве землянин так скажет?

— Всё равно Этамиев не может быть пришельцем, — жёстко заявил Устрялов…» (Так правильно?) «…— Подпишите протокол и можете быть свободны. Только не знаю, что вы теперь будете делать в Мысе после всего этого.

Человек в маске взял у Устрялова протокол и подписал.

— Почему «КФА»? — удивился Устрялов. — Это же не ваши инициалы!

— Почему «не ваши»? Это значит Кедров Фенимор Александрович…» (Тоже: так правильно?) «…Должны же хоть в милицейских протоколах значиться моя настоящая фамилия и отчество…

…— А почему ты не арестовал директора? — спросил Ромбов, когда Кедров вышел.

— У меня же здесь никакой опоры. Сил для борьбы с мысинской сволочью мало…

…Что-то разбудило Ромбова. Он сел на кровати и стал смотреть в окно. Но там всё было как вечером. Искрился в свете фонарей снег. Мерцали в тумане звёзды. Столбом уходил в небо, закрывая их, дым Мысинского пивзавода, освещённый… не снабжёнными верхними колпаками, в отличие от Васяця, уличных фонарей Мыси. Если что и могло вызвать подозрения, то это тёмное пятно на снегу под одним из фонарей.

В дальнем конце улицы Соединительной, где проходила граница Васяця и Мыси, вспыхнули автомобильные фары. Тут же откуда-то сзади тоже раздался рёв автомобильного мотора… две ночные машины в таком небольшом посёлке, да ещё зимой… это насторожило Ромбова. Машина со стороны Мыси приближалась. Усилился и гул мотора сзади, со стороны Васяця, причём подозрительно быстро…

Вдруг машина дёрнулась в сторону. Ромбов заметил это, но ещё не успел осознать, как вдруг встречная машина, вскочившая в поле его зрения на такой большой скорости. как будто она возникла на пусто месте, врезалась в неё и, повалив набок, сама перекувыркнулась и ударилась далеко позади. Ужасный металлический лязг прорезал морозный воздух. В сторону Мыси ударила струя раскалённого бензина, осветившая снег зловещим кровавым заревом…

— Скорее… туда!..

…В лицо ему ударил холодный ветер с колючим снегом. Как будто воспользовавшись моментом, «пятно» под фонарём вдруг вскочило и бросилось наутёк.

— Держи! — на ходу крикнул Устрялов, бросаясь наперерез…

Но неизвестный уже успел перескочить через забор и скрылся за домами…

Как оказалось, столкнулись две «Волги». У одной из них от удара взорвался бензобак, и бензин всё ещё догорал, выжигая в снегу тёмное пятно. Водитель исчез… Во второй, на переднем сиденье лежали двое: его вчерашний знакомый в железной маске и человек азиатской внешности. Он был одет очень тепло, несмотря на то, что был всего один градус мороза. Лицо его, к счастью, осталось невредимым, но руки были сильно порезаны осколками стекла. Оба лежали без сознания.

— «Скорую помощь» надо вызвать, — сказал Ромбов.

— А я уже вызвал, — раздался сзади незнакомый голос. — Но… как…»

(Пропуск?)

«…кто-то вышел и вошёл обратно в гараж.

Ромбов заглянул в перевёрнутую машину и сорвал с педали обрывок верёвки. Такой же обрывок верёвки оказался на рычаге.

— Ну, что? — спросил Устрялов, отводя Ромбова в сторону.

— Если экспертиза покажет, что верёвка могла выдержать такое усилие, значит, кто-то запустил машину, находясь в гараже, с помощью этих верёвок.

Вдруг Устрялов бросился к гаражу…

— Выходи!

Из гаража, пошатываясь, вышел пьяный с обрывками от верёвки в руке…

— Что вы делали в чужом гараже? — спросил Ромбов.

— Я д-думал, это мой д-дом, — пробормотал пьяный.

— А верёвки зачем? Вешаться решили?

— Д-да нет. Не помню уже…

Ромбов отобрал у пьяного верёвки и спрятал их в карман.

— Но люди видели. Как вы вели из гаража машину, затем вышли, спрятались в гараже, и машина поехала. А результат — авария. Что вы скажете по этому поводу? Между прочим, состояние опьянения отягчает вину, — заметил Ромбов. Устрялов догадался и… подсунул трубку с ватой…» (тому) «…под нос. Но вата не позеленела.

— Вы не пьяны, — еле сдерживая гнев, констатировал Устрялов. — Вы делали всё вполне сознательно. Кстати, кто знает этого человека? Что-то я его среди наших не помню…

— От кого вы получили инструкцию устроить аварию? — спросил Ромбов, не подозревая, сколько ненависти звучит в его голосе.

— Н-ни от кого, — перепугано залепетал Трепых…»

(Успел… назваться так? Да, а тот «с азиатской внешностью» — и есть «Фэн»?)

«…— Значит, вы решили позабавиться. Просто позабавиться за счёт чужой жизни. Вы взяли машину у человека… и пустили её на первую встречную «Волгу». Видно, вас очень забавляет вид гибнущих в пламени бензина людей.

— Нет! — завопил Трепых. — Я не хотел такого зрелища! Я пустил машину на преступников!

— Преступников? А почему вы не обратились в милицию, а именно взяли чужую машину и…

— Я не виноват! Я был немного пьян!

— Мы же установили, что вы не пьяны. А, кстати, кто вам сказал, что это преступники… что это были они, если они выехали из-за поворота?

— Проследил случайно.

Толпа недоумевала, почему это Ромбов так быстро перескакивает с вопроса на вопрос вместо того, чтобы допрашивать преступника системно. Но тот знал, что делает.

— И побежали обратно для того, чтобы взять чужую машину? Это в пьяном-то виде?

Теперь Трепых сам не помнил, был ли он пьян в представлении Ромбова.

— А чего в пьяном виде не сделаешь?

— А ключ от гаража тоже тут же в пьяном виде и раздобыли?

— Ключ из замка торчал… А куда я его сунул, не помню.

— Вот он! — и хозяин машины быстро выхватил ключ из своего кармана. — А ваш ключ от моего гаража из замка до сих пор торчит…

— Не торчит, — возразил Устрялов. — Я его вынул. Итак, можно считать доказанным, что преступление было подготовлено заранее.

Вдруг Трепых вырвался из рук дружинников и бросился наутёк. Кто-то подставил ему подножку. Преступник тяжело рухнул на лёд и, проскользив ещё немного, врезался головой в фонарный столб. Дружинники навалились на него и потащили назад. Он что-то кричал и пытался вырваться, но это не помогало.