Роберт Силверберг - Ночные крылья. Человек в лабиринте [сборник litres]

На этот раз он рассмеялся, причем явно искренне.

— Погоди минутку, — сказал он и произнес в янтарное устройство связи несколько слов на своем родном языке. Вскоре в кабинет вошел второй представитель его расы. Я узнал его мгновенно, хотя он и был без той яркой маскировки, какую носил, когда странствовал со мной как Перерожденец, Гормон.

— Приветствую тебя, Наблюдатель, — сказал он со свойственной его собратьям двусмысленной улыбкой.

— Приветствую тебя, Гормон.

— Мое имя Победоносный номер Тринадцать.

— А мое — Томис из Летописцев, — сказал я.

— И где вы только успели подружиться? — удивился Наместник Номер Семь.

— Во время завоевания, — ответил Победоносный номер Тринадцать. — Выполняя свои обязанности разведчика, я встретил этого человека в Талье и отправился с ним в Роум. Но на самом деле мы были спутниками, а не друзьями.

Меня охватила дрожь.

— Где Воздухоплавательница Авлуэла?

— В Парсе, как мне кажется, — равнодушно произнес он. — Она говорила, что хотела бы вернуться в Хинд, к своему народу.

— Смотрю, ты недолго любил ее?

— Мы были скорее компаньонами, чем любовниками, — сказал Гормон. — Для нас обоих это была лишь мимолетная связь.

— Для тебя, может быть, — сказал я.

— Для нас.

— И за эту мимолетную связь ты отнял у человека глаза?

Тот, кто раньше был Гормоном, пожал плечами.

— Я счел своим долгом преподать гордецу урок гордости.

— Тогда ты говорил, что твой мотив — ревность, — напомнил я ему. — Ты утверждал, что тобою движет любовь.

Победоносный номер Тринадцать, похоже, утратил ко мне интерес.

— Почему этот человек здесь? — спросил он, обращаясь к Наместнику номер Семь. — Зачем ты вызвал меня?

— Принц Роума находится в Перрисе, — ответил тот. Победоносный номер Тринадцать явно не ожидал это услышать. Наместник номер Семь продолжил: — Он пленник Летописцев. Этот человек предлагает странную сделку. Ты знаешь Принца лучше, чем кто-либо из нас. Я прошу твоего совета.

Прокуратор вкратце описал ситуацию. Тот, кто некогда был Гормоном, слушал задумчиво, не проронив ни слова.

— Проблема в следующем, — в конце концов изрек Наместник номер Семь, — дадим ли мы амнистию бывшему Доминатору?

— Он слеп, — сказал Победоносный номер Тринадцать. — Его власть ушла. Его сторонники разбежались. Даже если его дух не сломлен, он не представляет для нас опасности. Мое мнение: прими сделку.

— Если мы воздержимся от ареста Доминатора, это чревато для нас административными рисками, — сказал Наместник номер Семь. — Тем не менее я согласен. Мы готовы заключить эту сделку. — Он повернулся ко мне: — Сообщи нам местоположение документа, который мы ищем.

— Сначала распорядись освободить принца, — спокойно возразил я.

Оба захватчика обменялись улыбками.

— Что ж, справедливо, — сказал Наместник номер Семь. — Но скажи: как мы можем быть уверены, что ты сдержишь свое слово? В течение следующего часа, пока мы будем заниматься освобождением принца, с тобой может произойти все что угодно.

— Скажу от себя, — вставил слово Победоносный номер Тринадцать. — Это не столько вопрос взаимного недоверия, сколько вопрос времени. Томис, почему бы тебе не записать местоположение документа на кубе с шестичасовой задержкой? Мы настроим этот куб так, чтобы он сообщил нам информацию лишь в том случае, если в течение этих шести часов сделать это ему прикажет сам принц Роума и никто другой. Если за это время мы не найдем и не освободим принца, куб уничтожит сообщенные тобой сведения. Если же мы отпустим Принца, куб сообщит нам информацию, даже если… э-э-э… если с тобой за этот промежуток что-то произойдет.

— Ты предусмотрел все непредвиденные обстоятельства, — сказал я.

— Ну, так что? Мы договорились? — спросил Наместник номер Семь.

— Мы договорились, — ответил я.

Они принесли мне куб и поместили меня под экран конфиденциальности, а я на его глянцевой поверхности записал номер полки и алгоритм поиска обнаруженного мною документа. Спустя несколько мгновений куб захлопнулся, и информация исчезла в его матовых глубинах. Теперь она принадлежала захватчикам.

Так я предал свои земные корни и оказал услугу нашим завоевателям. А все из-за верности ослепленному принцу, ворующему чужих жен.

К этому времени уже рассвело. Я не сопровождал захватчиков в Зал Летописцев. У меня не было желания следить за запутанными событиями, которые должны были последовать, и я предпочел быть в другом месте. Когда я свернул на серые улицы, тянущиеся вдоль берега темного Сенна, накрапывал мелкий дождь. Вечная река, чуть взбаламученная дождевыми каплями, устало несла свои воды к древним каменным аркам Первого Цикла. Эти мосты пережили бесчисленные тысячелетия — седые памятники эпохи, когда единственными проблемами человечества были лишь его собственные. Между тем утро брало власть над городом. Я по старой, неистребимой привычке поискал глазами свои инструменты, чтобы провести Наблюдение, и был вынужден напомнить себе, что те дни уже давно миновали. Гильдия Наблюдателей распущена, враг пришел, и старый Вуэллиг, а нынче Томис из Летописцев, продался врагам человечества.

В тени молитвенного дома древних Христеров с его двумя шпилями я позволил заманить себя в кабинку Сомнамбулиста. В своей жизни я почти не имел дел с представителями этой гильдии. Скажу честно, я настороженно отношусь к шарлатанам, а в наше время шарлатаны водятся в изобилии. Сомнамбулисты утверждают, что в состоянии транса они видят то, что было, что есть и что будет. Я сам кое-что знаю о трансе, ибо как Наблюдатель входил в это состояние четыре раза в день. Но Наблюдатель, если у него есть профессиональная гордость, должен презирать недостойную этику тех, кто использует второе зрение в целях извлечения выгоды, как то делают Сомнамбулисты.

Тем не менее, вращаясь среди Летописцев, я, к моему удивлению, узнал, что те нередко обращались за помощью к Сомнамбулистам, если требовалось обнаружить то или иное древнее место, и те охотно помогали им. Хотя я и был настроен скептически, я был готов получить указания. Кроме того, мне нужно было где-то пересидеть бурю, что вот-вот должна была обрушиться на Зал Летописцев.

Я пошел в кабину с низким потолком, где меня насмешливым поклоном приветствовала тощая фигура, одетая во все черное.

— Я Самит из Сомнамбулистов, — сказал человек высоким, визгливым голосом. — Добро пожаловать, и приготовься услышать хорошие новости. Вот моя помощница, Сомнамбулистка Мурта.

Сомнамбулистка Мурта оказалась грузной женщиной в кружевных одеждах. Черты ее лица были грубы и тяжелы, вокруг глаз залегли глубокие темные круги, на верхней губе чернели редкие усики. Сомнамбулисты обычно работают парами: один зазывает, другой проводит сеансы. Большинство таких пар были мужем и женой, как и эта. Мой разум взбунтовался при мысли о супружеских объятиях дородной Мурты и миниатюрного Самита, но это было не мое дело. Я занял свое место, как указал мне Самит. На соседнем столе я увидел несколько пищевых таблеток разных цветов. Похоже, я прервал семейный завтрак. Мурта, в глубоком трансе, тяжелыми шагами мерила комнату, время от времени легонько задевая тот или иной предмет мебели. Говорят, что некоторые Сомнамбулисты бодрствуют только два-три часа из двадцати, чтобы поесть и удовлетворить потребности организма. Говорят также, что есть люди, якобы пребывающие в постоянном трансе, а их помощники кормят и заботятся о них.