Здравко Сребров - Роман одного открытия

— Вот, вот… В этом роде, но еще больше, — насмешливо перебил его лесничий.

— Да что вы… малая птица, ваша милость? Эх, если бы мне ваши глаза, я хочу сказать — если бы мне вашу науку я б не сидел здесь, на дороге, как лишай на старом пне. Поднял бы я якорь и — по белу свету, куда глаза глядят. А тут что — бедность. Навалилась на нас, кровь пьет, духу перевести не дает.

— Это верно, это верно, бай Тодорин, — рассеянно заметил Радионов, собираясь уходить.

— Зря болтаю, — пробормотал лесничий, вдыхая на улице чистый воздух.

«Чего доброго, начнут за спиной шептаться, — продолжал он рассуждать про себя. — Ведь вот преосвященство-то — проповеди-то понравились, а сами подсмеиваются в ус. Пронюхали кое что… Ну проповедями глаза не замажешь…»

«Эх, народ, тайно просеиваешь крупное зерно от половы. И вот глядишь, в один прекрасный день, появится на свет нечто увесистое, закрученное и пойдет из улицы в улицу, из квартала в квартал: этакая присказка, а люди и уши развесят, — сегодня о владыке, завтра о лесничем», — усмехнулся про себя Радионов и свистнул собаку, зевавшую во всю пасть от собачьей скуки.

— Ведь я же вам сказала: господин Белинов не принимает…

Служанка, стоявшая у полуоткрытой входной двери в квартиру Асена Белинова, чуть не плакала.

Вот уже целую неделю с утра до вечера она была принуждена открывать и закрывать дверь и встречать и выпроваживать самых различных посетителей.

После доклада Белинова в клубе биохимиков, печать ухватилась за сенсационное новое открытие, и столбцы газет наполнялись самыми невероятными «научными» сообщениями, интервью, пророчествами, сведениями о жизни и открытии Белинова. Находились и скептики. Но их критические замечания были весьма поверхностны и неубедительны.

Молодой ученый, который вначале был польщен, скоро почувствовал себя игрушкой сенсации и уличной толпы. Шум вокруг него сильно его раздражал и нарушал твердо установленный распорядок сосредоточенной, напряженной работы в тиши кабинета. Но во всем этом он был сам виноват. Невольно, сам того не желая, он придал сенсационный характер демонстрации. А теперь у него кружилась голова от шума и разговоров вокруг его имени.

Не было недостатка и в сюрпризах.

Кто только не посещал Белинова: пожилые дамы, молодые девушки, гимназистки, служанки, парикмахеры, одна кормилица из ясель, фармацевты, уличные торговцы, приказчик из погребального магазина, евреи, армяне, болгары, русские; один «отец пятерых детей» — все были готовы подвернуться опыту, пожертвовать жизнью во славу и процветание болгарских искусств и литературы.

— Только молочников и не хватает, — шутила жена Белинова. — Их не соблазняет искусство. Молоко дешево — нет отрубей для коров.

Белинов обмотал звонок старым кашне, чтобы не слышать непрерывного звона. Прислуге наказал никого не принимать. Вначале еще он пытался объяснять некоторым, что его открытие пока находится в области научных экспериментов, что у него нет разрешения на внедрение изобретения, так что о всеобщей прививке сейчас и думать нечего. И наконец, что изготовление утопина представляет собой сложный и дорогостоящий процесс. Несколько ампул, сделанных в пастеровских лабораториях, предназначены только для чисто научных исследований. Пока вообще нечего и думать о применении его изобретения на практике.

Белинову пришлось быть свидетелем нескольких обмороков. Одна довольно объемистая дама даже сделала ему весьма недвусмысленное предложение. А один энергичный брандмейстер великодушно обещал ему «первоклассный пожарогаситель» «Minimax», если с помощью утопина сумеет стать виртуозом на скрипке, к которой он чувствовал влечение «с раннего детства»…

— Запри и пойди, скажи господину Белинову, что дядя из Америки желает заключить его в свои объятия.

Тон и поведение посетителя обезоружили служанку. Она вытерла ладонью влажные глаза. Дядя из Америки измучил ее своей настойчивостью. Растерянно она впустила в переднюю солидного посетителя, который успел сунуть ей в руку блестящую монету и ущипнуть за румяную щеку.

У Белинова пропало всякое желание работать. Откинувшись на спинку кресла, он пускал маленькие клубы дыма, рассеянно стряхивая пепел на только что постланный ковер. Несмотря на раздражение он любезно принял посетителя.

— Дядя из Америки? — У него вообще не было никакого дяди, а тем более в Америке.

Привыкший к разным чудачествам, Белинов спокойно наблюдал за собеседником, который откусывал кончик сигары, предложил другую хозяину дома и невозмутимо уселся в единственное кресло.

— Вас не удивляет — дядя из Америки? — заговорил посетитель. — Это был просто прием. Вы заперлись герметически, простите за откровенность. Ваша служанка проявляет поистине похвальную твердость.

— Да, она мне весьма преданна. Но каким образом вы попали сюда?

— О, — развел руками посетитель, — при помощи международной монеты любезности… — И он подмигнул. Белинов с изумлением смотрел на него.

— В сущности, я все же, или правильнее, могу быть для вас кем-то вроде дяди из Америки, — говорил, не выпуская сигары изо рта, посетитель.

— Как прикажете вас понимать? — пристально взглянул на него Белинов.

— Очень просто. Я хочу откупить ваш патент. Точнее говоря, я желаю откупить исключительное право на производство открытого вами препарата УТОПИН, хотя, признаться, для торговой марки подобное название мне кажется не особенно удачным.

Белинов пожал плечами.

— Нет, нет, — энергично продолжил дядя из Америки. — Я хочу только отметить политический намек, который делается этим названием. В сущности реклама может навязать и самую нелепую марку. Утопин… пусть будет утопин. Хотя, если память мне не изменяет, с этим словом связана трагическая судьба ее автора. Он поплатился головой, но Утопия осталась… В гимназии мы проходили это… Когда большой человек пишет романы, он не подозревает, что за вымышленную историю может заплатить ценою своей головы. Но все же есть утеха: голова отлетела, но история осталась.

Посетитель произнес всю эту тираду, не вынимая сигары изо рта, потирая массивное золотое кольцо на безымянном пальце.

Белинов выслушал его спокойно. Он бросил взгляд на кольцо и непринужденно улыбнулся…

— Простите, но мой утопин не представляет, по крайней мере сейчас, предмета для торговых сделок. Кроме того у меня нет еще разрешения от медицинских властей на свободное распространение препарата.

— Ах, все это, не играющие роли, дополнительные подробности. Мое предложение пока носит только принципиальный характер. Мне нужно вам представиться, — слегка пошевелился в кресле посетитель, — я являюсь акционером фирмы, производящей сыворотки, патентику самого различного предназначения, косметические вещества, тонические и наркотические препараты. У нас имеются эликсиры для омоложения, для усиления памяти, против полового бессилия, бессонницы, выпадения волос, профилактические, предохранительные медикаменты, коньяки, ликеры, вина и пр. Ваше изобретение нас интересует. Хотя, признаться, назначение его мне кажется немного отвлеченным.