Здравко Сребров - Роман одного открытия

Дама на миг остановила на нем большие синие глаза. Что-то странное таилось в этом взгляде.

«Такие глаза бывают только у женщин, которые влюблены», — неожиданно подумал Радионов. И вдруг он почувствовал странную зависть к предмету этой любви — человеку ему неизвестному и чужому…

«Когда женщина хороша, нет ничего большего на свете», — снова подумал Радионов.

Дама удалялась по аллее.

Вдруг, совсем неожиданно, она остановилась, обернулась и улыбнулась. Радионов вздрогнул. Но продолжал неподвижно сидеть на скамейке. В сущности это мог быть только луч солнца, который потонул в ее глазах…

Когда она исчезла за деревьями, он встал и пошел.

Радионов остановился, задумавшись, среди улицы, возле стены из огромных белых зданий исчезла и ее тень — и жизнь как будто бы прекратилась.

Радионов остановился, задумавшись, среди улицы.

День уже озарял город всей властью света. На мостовой подскакивали золотистые искры, в тени деревьев капала солнечная пена, расползавшаяся широкими пятнами и обнаруживавшая мелкозернистую структуру чистого настила боковых аллей.

Радионов понял, что мимо него прошла одна из тех женщин, которые словно посылались самим источником света. В воздухе остался загадочный след не то от ласки, не то от песни, подобный тихому шуму его лесов в горах. Этот след охватывал все вокруг — деревья, здания, памятники, бьющие городские фонтаны, далекие ломаные линии городского горизонта, небо, пространство…

Радионов зашагал. Ему показалось, что город замолчал, словно осторожно держал в белых пригоршнях из камня, едва удерживая, золотистую жидкость…

Женщина прошла через город как благовест — перед ее лаской опустились на колени огромные белые здания и каштаны еще размахивали повеселевшими крупнолистными ветвями и стряхивали на бруски мостовой лишние пятна света.

Радионов снова остановился посередине улицы. Медленно снял шляпу, прямой и молчаливый.

— Если есть смысл городу существовать, — сдержанно промолвил он, — то только потому, что ты здесь… Ведь ты душа всего, что выдумал мужчина, чтобы искупить детскими игрушками своего ума ужасную власть, исходящую от тебя… Без твоего стремления к игрушкам — мы бы жили в пещерах, в соперничестве с пещерными медведями… Для женщины создал мужчина город и цивилизацию. И все же, — на его загорелом лице появилось выражение непоколебимой энергии, — я приехал сюда совсем для другого!..

И резким движением он нахлобучил шляпу на голову…

Через минуту молодой человек свернул на прямую улицу, которая медленно поднималась вдоль темных садов в глубине третьего квартала столицы, в котором жили ученые и профессора.

У города была своя особенность, — Радионов это знал, — каждая часть города была отделена согласно общественному положению и профессии жителей города.

«Только женщина проникла повсюду, — снова подумал Радионов, — как свет, или, может быть, как микробы… Именно как микробы… — радостно улыбнулся последней мысли Радионов, уходя в тень высоких поперечных улиц. — У меня другая задача в городе», — докончил он свою мысль.

«И все же даже тогда, когда ты прекрасна, — сказал он вдруг неизвестно по чьему адресу, — ты только скверное животное, одетое во все цвета радуги. Пока твоя чаша не дойдет до меня».

Но как в любой угрозе скрывается некоторая слабость воли, так и в решительную мысль Радионова проникла тонкая нить неуверенности. В сущности он не знал, что могло приключиться с ним в городе, не знал за чем так неожиданно спустился с гор в каменную пазуху столицы.

— София, София, — вполголоса пробормотал он, думая о женщине, — только мудрость ли означает твое имя, не была ли в сущности это твоя душа, которая витает как благовест или как угроза?

С предчувствием, пока еще смутным, в сердце, он решительно зашагал к большому белому зданию в глубине улицы, которое молчаливо смотрело глазами, ослепленными светом.

Напротив, за зеленными куполами храма-памятника «Александра Невского», возвышалось бездонное весеннее небо с той же неистощимой красотой, с какой озаряло близкие и далекие вершины любимых им гор.

Радионов постоял, прежде чем позвонить у квартиры Белинова: как объяснить свой приход?

«Я должен как можно скорее выйти из этого тумана», — настойчиво думал он, нажимая кнопку звонка.

Радионов вполне верил в свои силы, он не запутался в условностях. Он понимал, что есть вещи, которые обязывают своей простотой и ясной правдой. Благодаря визиту к Белинову могла создаться прочная и полезная связь. Есть люди, которые понимают друг друга с первого взгляда глубоко и непосредственно, без вмешательства принятого церемониала.

И все же когда он проходил через светлую переднюю, сопровождаемый служанкой, Радионов вдруг почувствовал смущение. Он ощутил, благодаря сильно развитому чувству предвидения необыкновенных, волнующих явлений, к которым привык в горах, присутствие еще кого-то. Он понял, что Белинов не один. С быстротой, присущей только сильным людям, Радионов подготовился к любой неожиданности.

Его охватила светлая и мягкая атмосфера, которую как будто излучала обстановка, в которую он попал. Эта атмосфера проникала в каждый предмет, в каждую вещь, как тонкие духи, как невидимое озарение…

Молодой человек почувствовал светлое доверие ко всему, что его окружало. Неужели это квартира ученого? Обстановка излучала необъяснимую поэзию, которая предрасполагала и обезоруживала.

Прежде чем дать себе отчет в завладевшем им очаровании, Радионов услышал легкие шаги и устремил выжидательный взгляд на белую дверь.

Дверь открылась и в просвете появилась улыбающаяся женщина. Ее появление заставило Радионова подтянуться. Женщина стояла в нерешительности. По ее лицу пробежала тень, словно белый голубь прорезал чистую синеву неба.

Иногда в скрестившихся взглядах мужчины и женщины имеется что-то роковое. Внезапно зачарованные может быть чем-то неизмеримо властным, души отдаются неумолимому чувству обреченности. Этот миг прошел. Женщина улыбнулась приветливой улыбкой, которая озарила все ее лицо. Она просто и любезно протянула руку посетителю:

— Белинова… Асен через минуту выйдет. — И она пригласила его сесть и сама села влево от него. — Я вас знаю, — улыбнулась с едва уловимым кокетством жена Белинова, — вы превосходно пели. Ведь вы господин Радионов?

Изумленный в первый момент, — он узнал женщину из сада, — Радионов увлекся странной мелодичностью голоса женщины. Чуждый акцент и певучий выговор, мягко роняемые болгарские слова, которые звучали как новые в прекрасных устах иностранки, наполнили его очарованием. Он услышал свое имя и пришел в себя.