Алекс Норк - День святого Нормана Грея

— В эти разветвленные полости мы послали робота, и забегая вперед, скажу — с прекрасной программой обратного хода на случай аварийных или непредвиденных ситуаций.

Брук, ткнув пальцем в экран, еще не прожеванным ртом произнес:

— И робот притащил этот мяч?

— Да. Но я недаром упомянул программу обратного хода на случай потери команд отсюда. Робот прошел вниз еще на полмили. И там… — профессор приостановился и допил вино, — черт его знает, что там произошло — сильнейшие помехи прекратили связь. А робот вернулся сам, но словно из боя. Вмятины на корпусе, который выдерживает тонну на сантиметр.

Брук с Норманом от удивления обменялись взглядами.

— Теперь прошу вас подойти поближе.

Они поднялись, и Брук прихватил с собой вторую бутылку.

Профессор подвигал рычажком на пульте, черный эллипсоид перестал помещаться в экран, зато стала очень хорошо видна его поверхностная структура.

Эта была именно структура.

Но непонятная. С неподчиненным симметрии змеистым многообразием бороздок, которые, стало заметно, к тому же отличаются по толщине и глубине.

— Когда-то в детстве я ел обезьяньи мозги… — в неопределенном тоне проговорил Президент.

Хакли кивнул:

— У меня тоже возникли похожие ассоциации, хотя эта штука гораздо сложнее организована.

— Что вы хотите сказать словом «организованная»? — вмешался Грей.

— Она работает.

— Работает?

— Да, мы это выяснили только вчера. Издает короткие электромагнитные волны, очень разнообразные. И в последние часы этот процесс резко усилился.

Президент уже собрался плеснуть по бокалам, но приостановился.

— Вы хотите сказать, профессор, она искусственного происхождения?

— Безусловно, не искусственного, нет ни малейших техногенных признаков.

— А из чего состоит?

— Мы сделали полную рентгеноскопию, внутренняя часть представляет собой сложные соединение кремния с несколькими тяжелыми металлами. Верхний слой, по сути, кремниевое оптоволокно.

Гости на некоторое время задумались…

Первым из раздумья вышел Брук, вспомнивший о президентских обязанностях:

— Ваш бокал, профессор. И твой, Норман… Эй, Норман, у тебя есть идея?

— Соображения.

— Излагай.

— Во-первых, искусственное кремниевое оптоволокно не получено даже в лабораторных условиях. С этим бьются, и вполне безуспешно.

— То есть, прямое доказательство того, что предмет не искусственного происхождения?

— Да. Зато природа умеет создавать такое волокно. Были сообщения, что оно обнаружено у глубоководных морских губок.

— Об этом уточним дома.

— Где?

— У Первой леди, она же закончила океанологический факультет в Сан-Франциско.

— Ах, вот как.

Брук поднял бокал:

— Ну, будем еще здоровее!

— Будем… во-вторых, — Грей кивнул на экран, — эта штука похожа на конструкцию, сочетающую генерацию электромагнитной энергии с последующим излучением ее поверхностным слоем.

— Поясните, коллега, про генерацию, — попросил Хакли. — Вы, кажется, в последнее время занимались именно магнетизмом тяжелых металлов?

— Пытался исследовать их возможности обменного взаимодействия.

Брук утер платком губы.

— Давай по подробней. Это связано с магнитострикцией — сжатием-растяжением?

— В том числе, и эффекты могут быть гораздо большими, чем ранее предполагалось. Но посмотрим на все с другой стороны. Весь человеческий материальный состав построен на легких или сравнительно легких элементах. А его функциональная система базируется исключительно на электромагнитных сигналах, и вся внутренняя химия работает прежде всего на то, чтобы создавать микроуровниевые разности потенциалов.

Оба подумали и согласно кивнули.

— Вода — два атома водорода и атом кислорода — с точки зрения количественного состава атомов и электронов представляет собой бедненькую структуру.

— Притом что с ней еще не разобрались до конца, — упредил Хакли.

— Именно. И атомы кальция и калия примитивны сравнительно с атомами тяжелых металлов.

Брук повел головой из стороны в сторону.

— Огромные резервы взаимодействий, ты хочешь сказать?

— Да. И чем больше масса единицы вещества, тем больше эти резервы.

— Потенциально это следует из формулы полной энергии Эйнштейна, — согласился Хакли.

— Верно. Но не казалось ли вам, коллеги, что наша наука очень легкомысленно относится к этому самому понятию «потенциально». Мы забываем, что любая потенция должна допускать сколь угодно близкую к себе реализацию, иначе ее линия лежала бы гораздо ближе.

Хакли, соглашаясь, улыбнулся, а Брук, пожалев о временах Канта с его умиротворяющим «непознаваемым», разлил остатки вина.

— Итак, та самая формула энергии Эйнштейна — масса на квадрат скорости света. Колоссальная энергия, таящаяся в веществе. Но почему-то принято думать, что это энергия распада.

— Я тоже так себе мыслил. — Брук направился к столику за вазочкой с орешками. — А разве дело обстоит по-другому?

— Тогда скажи, каким должен быть процесс реализации такой энергетической потенции хотя бы на четверть.

Тот вернулся назад.

— А крокодил его маму. Об этом, вот, я не думал. Великолепный персидский миндаль, между прочим.

— Любопытно-любопытно, — поощряя Грея продолжить, произнес Хакли.

— Обменное взаимодействие, как вы знаете, было обнаружено формальными приемами квантовой механики. Однако это подсказывает и здравый смысл: электронные оболочки атомов должны взаимодействовать. Причем не только между атомами, но и внутри атомов между собой. И кроме того, моменты вращения самих электронов тоже могут быть синхронизированы.

— Вы хотите сказать, — Хакли чуть скептически улыбнулся, — что полная синхронизация магнитных моментов электронных оболочек и самих электронов поведет к выделению полной энергии?

— Не знаю. Это крайний случай, и тогда вещество должно просто превратиться в волну.

— Логично, — согласился Брук, один поедая орешки, — при полном резонансе полетит любая материальная структура. — И, опережая Грея, кивнул головой: — Ты прав, не полетит, а энергопреобразуется.

— Таких эффектов я, разумеется, не получал. Но «раскачать» структуры тяжелых металлов мне все-таки удалось.

— Каким образом, коллега?

— Бесполезно, например, попробовать раздавить вирус или бактерию, верно? Однако их можно уничтожить мизерным количеством вещества, портящего их среду существования. А средой существования атомов металлов являются электромагнитные колебательные процессы.

Грей сделал паузу, допил вино и успел захватить из вазочки уцелевшие два орешка.

— Прибегну для большей ясности к простому биологическому примеру. Предположим, что жарким летом человек вылез из автомобиля, где работал кондиционер. Что произойдет с его организмом.