Коллектив авторов - Старые долги

С этими словами Митос меня покинул, чтобы спрятаться в библиотеке. В течение часа он с кем-то беседовал по телефону и попутно шерстил книжные полки. А потом выложил мне на руки огромный том, написанный на смеси гаэльского и латыни. Похоже, он принадлежал ещё кому-то из первых Феланов. И ещё полчаса я разучивал какую-то ахинею, которую практически не понимал, так как книга оказалась алхимическим трактатом.

Далее Митос с пристрастием допросил Брендона. Полный воодушевления, тот заново рассказал о своей встрече с призраком, и эта история сильно отличалась от предыдущей. По новой версии призрак в испуге сбежал от отважного героя, истекая кровью. На то, что призраки нематериальны, сообразительный парень тут же ответил: «А тогда откуда он берет кровь, чтобы ежедневно поливать пол? Он же призрак, а не вампир». На это нам возразить оказалось нечего.

После всего этого Митос ткнул меня в какую-то картину и заставил прямо поверх уже не кровавого пятна речным песком и солью рисовать часть какого-то элемента, который должен был изображать пентаграмму-ловушку. Пока я изо всех сил старался изобразить хоть какое-то подобие странных геометрических фигур, Митос о чём-то шушукался с хозяевами и миссис Потт, а потом опять куда-то звонил, кому-то отправлял мэйлы и вообще занимался непонятной мне деятельностью.

Судя по всему, переговоры шли с полным успехом, причём для всех заинтересованных сторон, потому что за обедом я увидел повеселевшую Элис и более спокойного и, кажется, смирившегося со всем происходящим Джозефа. Кейси и та поглядывала на Митоса с интересом. Лишь Брендон был на всех обижен, ему запретили участвовать в ритуале и даже приближаться к месту его проведения.

— Всё равно постарается пролезть, — заметил я со знанием дела, когда после трапезы мы остались одни с Митосом.

— Попытается, — согласился тот. — Но снотворное творит чудеса. Элис напоит его и закроет дверь на ключ. Остальные не выйдут до утра, что бы тут ни происходило.

— Как тебе это удалось? — полюбопытствовал я.

— Специалист я или кто? — усмехнулся он и умчался по каким-то своим делам.

К вечеру мы всё закончили. Убрали все ковровые дорожки, выложили небольшую пентаграмму на месте старого преступления и окружили её тонкими свечами. Чтобы окончательно не портить паркет, Митос выпросил у миссис Потт блюдца от какого-то старого сервиза, который не слишком бы пострадал от некоторого количества расплавленного воска. Для пущего антуража он ещё добавил в блюдца воды, объясняя свои действия тем, что должны быть задействованы все основные стихии, и приводя какие-то цитаты всё из того же алхимического трактата, что повергало вольных и невольных слушателей в глубокий транс.

В общем, с наступлением темноты мы разогнали всех по комнатам, запретив выходить, даже если стены начнут рушиться, хотя Митос заверил, что подобного постарается не допустить. Сами мы вернулись в зал, зажгли свечи и заняли заранее подготовленные места: Митос страховал меня наверху, а я встал на то же место, откуда Брендон увидел тень нашего гостя.

Прошло немало времени, прежде чем я почувствовал Зов. Мое тело напряглось и приготовилось к схватке. Я ждал, что сейчас отодвинется портрет или возникнет люк, да что угодно, но чего я не мог ожидать, так это дуновения сквозняка, который почти затушил все свечи. Той секунды полумрака, когда пламя свечей словно раздумывало, что ему делать, хватило моему противнику, чтобы появиться передо мной, как чёрту из табакерки — неожиданно и таинственно. Я так и не понял, где скрыта та потайная дверь, которая служила ему пропуском в замок. Но в одном я был уверен: наш «призрак» вполне материален. И опасен, так как его одноручный фламберг был обнажён и направлен в мою сторону.

— Я Дункан Маклауд, из клана Маклаудов, — начал я, ожидая, что мой противник тоже назовется, но тот лишь усмехнулся в ответ и поднял свой меч.

Что же, Митос был прав, и разговора не получится. Мы сошлись прямо в пентаграмме, мечи с предвкушающим звоном скрестились, но мы успели нанести лишь по паре ударов, когда один единственный выстрел поставил точку в нашей борьбе. Мой противник упал, а я в недоумении и раздражении поднял голову, чтобы увидеть, как Митос прячет за пазуху пистолет.

— Зачем? — только и мог спросить я.

— Ты хотел поговорить? Я даю тебе такую возможность.

Я не очень понял эту логику, но задать вопрос не успел, Митос уже сбежал вниз и перевернул нашего гостя.

— Всё-таки Воган, — вынес он свой вердикт, всмотревшись в его лицо.

Я глянул на поверженного не мной противника, а затем перевел взгляд на картину. Да, сходство угадывалось, хоть и с трудом.

— Я же говорил, что портретам того времени не стоит верить, — ответил мне Митос на незаданный вопрос. — Не стой, бери его и тащи ко мне в комнату.

На этот раз я решил не спорить. Кажется, это уже не моя пьеса, хотя и не я её ставил с самого начала. Сначала режиссёром был Воган Фелан, теперь им стал Митос, а я в этом действе — просто статист, рабочий сцены, который таскает декорации и иногда главных героев.

Когда мы добрались до комнаты Митоса, там нас ждал накрытый стол: стояла какая-то снедь и даже бутылка виски. Оказалось, «выступление» Митоса не было экспромтом. Он раздобыл где-то не только револьвер, но и еду, что, подозреваю, оказалось не менее сложно. По заведенным здесь порядкам, все питались в строго отведенное время в предназначенном для этого месте.

Я сгрузил нашего «призрака» на кровать и подошёл к столу. Но стоило мне только протянуть руку к тонко нарезанному мясу, как я схлопотал по ней от Митоса.

— Эй! — возмутился я.

— Остальных подождать слабо? И не спорь, а то меч не получишь до рождества.

Эта угроза была вполне реальна: пока я тащил сюда Фелана, Митос тушил свечи и уничтожал особо яркие следы нашего «ритуала». И мечи наши тоже принёс именно он. Так что мне оставалось лишь покаянно склонить голову.

— Да, папочка.

— Будешь послушным, сынок, я тебя не поставлю в угол и дам поиграть в «полицейские и воры».

Это было сказано таким серьезным тоном, что я не удержался и рассмеялся в голос. Мой смех совпал с пробуждением нашего «мертвого царевича».

— И что это за хрень?! — первым делом высказал он свое отношение к происходящему.

— Я взял на себя смелость сократить вступительную часть знакомства, где вы выбиваете друг из друга дурь, и перейти сразу ко второй, где мы все вместе выпиваем и закусываем, а попутно выясняем, как нам решить нашу проблему.

Митос сегодня был прямолинеен до безобразия, но не сказать, что не прав.