Владимир Сназин - Доктор Постников

Петр все время увлеченно слушал учителя, но вопрос поставил его в тупик, и вместо ответа он выразил на своем лице недоумение:

– Не знаю, учитель.

– Ты, наверное, заметил разницу между корнями, которые были на твоей делянке, и корнями на делянке у стрельцов?

Петру сразу вспомнился тот первый корешок, из которого он выдавил несколько капель прозрачной липкой жидкости.

– На делянках стрельцов ты видел дикие корни различных растений, в том числе и дикий пырей, но они для приготовления лекарства не пригодны. Потому что очень тонкие, спутанные и совершенно не имеют сока. А корень без сока – это мочало. Мои корни откормленные, сочные и в три-четыре раза толще и полезнее диких. А волшебство этих корней в том, – продолжал рассказывать алхимист, – что сделанные из них отвары, настои, растворы и пластыри очень быстро заживляют раны, особенно пластыри. Они мгновенно убивают червей, которые образуются в ране, – и стоит только приложить пластырь, как кожа на следующий день уже приобретает здоровый цвет, а ее края прирастают к плоти. Но для приготовления пластыря…

Речь Шилова перебил вопль Петра:

– Боже мой! Мои щенки! Я совсем забыл о щенках! – Петр обеими руками вцепился себе в волосы и стал трясти голову, причитая: – Боже мой! Боже мой! Что стало с их лапами? Значит, тот визг и скуление, которые я слышал, были не от радости, как мне тогда показалось, они плакали от нестерпимой жгучей боли, какую и я только что испытал на своих руках. Боже мой! – Слезы из его глаз потекли ручьем. Он еще сильнее вцепился в волосы больными руками и, продолжая причитать, стал раскачиваться из стороны в сторону. – От этой проклятой мази их лапы горели, как в огне, мазь вместе с червями сжирала их плоть, а я спокойно шел в школу, в то время как бедные щенки страдали.

– Эй, хлопец, что с тобой? – Шилов наклонился к нему и дернул за плечо. – Какие щенки? Чего ты там лопочешь?

Петр закрыл лицо руками и в полный голос зарыдал. Шилов растерялся, он не понимал, что происходит. На что ученик обиделся и из-за чего заревел.

– Какие же все-таки нежные эти приказные, – пробормотал он чуть слышно. – Это у тебя все от иноземного учения.

Обычно в крестьянской среде подобная ситуация решалась просто: – один или два подзатыльника, и всем становится все понятно. Но при государевой службе учитель не имел права самолично бить ученика, для этого были специальные приказные люди – дьяк или подьячий. Шилов не знал, как подступить к рыдающему долговязому парню. Наконец он увидел стоявший на полу ковш.

– Ты почему отвар не допил? – крикнул он и поднес и поднес Петру ковш. Но тот оттолкнул руку Шилова, и жидкость частично расплескалась. – Ты что творишь, бешеный! – заревел на него Шилов и навис над ним словно бык. – Я бьюсь за каждый грамм этого ценного зелья, а он, вишь ли, расплескивает…

Только после такого окрика Петр перестал причитать. От неожиданной грубости он опешил, замолк, заморгал глазами и, всхлипывая, произнес:

– Я два дня тому щенкам, что в пещере на Зарядье живут, изломанные задние лапы этой мазью намазал и перевязал бинтами, хотел вылечить, а теперь, когда сам почувствовал… Господи, бедные щенки. Они, наверное… – И Петр зарыдал еще сильнее.

– А ну успокойся! – Шилов участливо положил руку ему на плечо. – Ты знаешь, паря, животные гораздо умнее нашего брата будут. Мамаша-то у них есть?

– Мордаш.

– Ого! – удивился Шилов. – Сурьезный зверь! Тогда она точно все твои тряпки своими клыками посрывала, а ядовитую мазь языком слизала. Так что не волнуйся, думаю, целы и невредимы твои щенки. Только отныне тебе туда путь заказан. Теперь она на тебя охотиться будет. Впредь ты ей враг, потому что ты последний, кто ее щенкам сделал больно. Они, может, и не будут помнить, но мамаша не забудет. Обходи это место стороной, особенно на восходе и закате солнца. В эти часы у мордашей самая агрессия проявляется, в это время лучше им на глаза не попадаться. На, допивай. – Шилов подал Петру остатки отвара. – А сейчас я буду готовить для тебя пластырь из пырея, чтобы лечить твои руки.

– Ты правду говоришь, что с ними ничего не случилось, учитель? – с надеждой в голосе, но все еще недоверчиво спросил Петр.

– А то я собак не знаю, – уверенным голосом ответил алхимист Шилов.

Напряжение с лица Петра сошло, он прерывисто и глубоко вдохнул и протяжно выдохнул.

– Слава те, Господи… – прошептал он и перекрестился.

Алхимист взял чугунок, в котором варил растолченные коренья пырея, добавил в отвар порцию гусиного жира, небольшую чашу алоэ на меду, перемешал и поставил подогреваться. Когда смесь немного подогрелась, он снял с полки четверть, на которой по стеклу было корявым почерком написано: «Настой березовых почек на винном спирте», скорлупой грецкого ореха отмерил сколько надо жидкости, отсчитал необходимое количество почек, и все это добавил в чугунок, размешал и снова поставил подогревать. Смесь все больше густела, пузыри стали толстыми и тягучими, словно резина.

Петр, успокоенный словами Шилова, вытер тряпкой глаза и с интересом наблюдал за его действиями.

– Учитель, я увидел, что для изготовления пластыря ты добавил в отвар настой березовых почек на винном спирте.

– Ну да, и что?

– Наша кухарка постоянно их использует при приготовлении различных блюд, только я не знаю зачем.

– А затем, чтобы никакая гниль не могла забраться в твой организм.

Помешав еще некоторое время содержимое чугунка, Шилов достал из-под стола какой-то камень, небольшой буро-желтого цвета, похожий на воск, но твердый, взял тесак, и обратной его стороной отсек от него кусок. Внутренность камня совершенно отличалась от его внешнего вида. Внутри он горел ярким солнечным светом. Петр от удивления открыл рот:

– Какой красивый, что это за камень, учитель?

– Это янтарь, он известен на Руси с давних времен. Наши предки, считали его божественным кристаллом. Они верили, что внутри у него накапливается солнечная сила. Люди прикладывали янтарь к больным местам, сила солнца из него проникала в больной орган – болезнь уходила.

– Я никогда не слышал о таком камне, – признался Петр.

– Ну вот, теперь ты видел его. – Алхимист Шилов взял осколок, положил его в металлическую ступу и пестиком размолол в порошок. Затем той же скорлупой отмерил нужный объем и добавил в чугунок. Снова поставил его на печь, и стал перемешивать тягучую смесь на медленном огне.

– Учитель, а для чего ты добавил в отвар порошок этого янтаря?

– Для усиления лечебного действия пырея. Пластырь, который я приготавливаю, кладется на рану на несколько часов, но чаще на всю ночь. Если он будет состоять только из одного растения, например только из пырея, то быстро израсходует свою лечебную силу и эффект будет очень слабым. Поэтому в состав пластыря я добавляю другие вещества, они помогают ему быстрее заживлять раны. Состав этого пластыря известен давно, он достался нам от далеких пращуров, которые веками применяли его для лечения ран. Это вы сейчас изучаете ботанику по иноземным травникам, написанным еретическим языком, в них такого рецепта не найдешь. Даже опричный боярин Малюта Скуратов и тот в своих подвалах пользовался этим сбором. На нанесенные при пытках раны он накладывал вот такой пластырь, и за ночь он их затягивал, а это позволяло ему на следующий день продолжать пытку.