Владимир Сназин - Доктор Постников

– Как вы все слышали, – напомнил доктор Блюментрост, – наш государь приказал своему боярину по стрелецкой жалобе, о которой сообщил Никодим, учинить ему в съезжей избе расспрос, но без пристрастия.

– А почему он до сих пор не возвращается, – выкрикнул кто-то из стрельцов, – ведь уже минуло больше двух часов, а Никодима нет.

– К сожалению, на этот вопрос я вам ответить не могу, – с некоторым раздражением проговорил Блюментрост, – я так же, как и вы, из учебного зала не выходил и не знаю, почему ученика Никодима не возвращают в лекарскую школу. Об этом, я надеюсь, в свое время нам скажет дьяк Андрей Андреевич Виниус, или вы сами после завершения испытания сможете узнать у своих товарищей в съезжей избе Стрелецкого приказа. А теперь давайте продолжим… – как бы завершая разговор, произнес Блюментрост. – Таких, кто полностью выдержал испытания, у нас трое – это Никодим Коростылев, Кирилл Савелов и Петр Постников. Братья Квашнины, которым родители запрещают учиться и читать книги, отстраняются от дальнейшего обучения в лекарской школе, а их родители будут вызваны в съезжую избу Стрелецкого приказа для расспроса. Есть ли у докторов какие-либо вопросы к ученикам, прошедших испытание?

Доктора разводили руки, говоря таким образом, что к этим ученикам у них никаких вопросов нет.

– Тогда… – Блюментрост поднял голову от списка, с которым он сверял свои сведения объявил: – Те, кто сегодня прошел испытание, могут подняться в рабочую горницу подьячего, помощника главы Аптекарского приказа, и, назвав свое имя, получить у него сумку с хирургическими инструментами и грамоту, после чего должны отправиться в лечебные палаты для применения своих лечебных навыков на выбранных больных.

Петр и староста Кирилл, не скрывая радости и не чуя под собой ног, помчались наверх. У подьячего они получили грамоту на толстой бумаге размером в одну восьмую, в которой было начертано, что владелец сей грамоты успешно прошел проверочное испытание по лекарскому делу и что он навычен и искусен в медицинской ботаники, приготовлении лекарского снадобья, кровопускании и лечении хирургической немочи. Засим определен в звание младшего подлекаря.

Подьячий открыл крышку большого дубового сундука и вынул из него два небольших, чем-то наполненных дерюжных мешка.

– Держите, – протянул он каждому по мешку. – А здесь, – подьячий положил на стол лист бумаги: – приложите руку.

Петр с Кириллом склонились над бумагой и прочли:

«Ученик лекарской школы Аптекарского приказа в такое-то число после успешного завершения промежуточного испытания, получает в пользование лекарский набор хирургических инструментов».

Дальше прилагался перечень этих инструментов.

– О, клистир, – вынув из сумки поршень, сказал Петр. – Но у доктора фон Гадена он длиннее и больше.

– Зато такой легче держать и удобнее вводить в афедрон, – сказал Кирилл, копаясь в своем мешке.

– А почему удобнее?

– Мундштук меньше.

– Нет, Кирилл, – возразил Петр. – При лечении почечуя доктор фон Гаден вводит три-четыре цилиндра, а таких, как этот, не меньше десяти понадобится. За это время действие рвотного корня может уже закончиться. И тогда почечуйные шишаки могут уйти вовнутрь.

– Вот это клещи! – воскликнул Кирилл и вынул из мешка почечуйные ржавые железные клещи с плоским носиком и небольшими углублениями на концах.

– А у Ван дер Гульста клещи с кольцами на концах.

– Станешь доктором, заимеешь себе другие.

– А у меня, глянь, какой зубодер. – Петр, вытащил удлиненные щипцы, с узким изогнутым носом.

– Похожи на нос птицы, – сказал Кирилл. – Я видел эти щипцы у доктора Зоммера, когда ему помогал. Он выдирал ими у одного посадского зуб. Они называются щипцы-пеликаны. Слушай, Петр, а это что за инструмент? – Он вытащил из сумки щипцы с тремя острыми концами. – Какая чудная конструкция, никогда такой не видел.

– Это щипцы для вынимания наконечников стрел из плоти. Я два раза был помощником, когда доктор фон Гаден удалял ими наконечник, один раз изо лба, а другой из груди.

Петр пошарил рукой в своей сумке.

– У меня тоже такие есть и сегодня они мне будут нужны.

– А что ты ими будешь делать? – удивленно спросил староста.

– Ты разве забыл, у нас же с тобой на двоих один раненый стрелец – десятник Прошка Кислов. Ты лечишь его обожженные стопы, а я этими щипцами вынимаю стрелу из его живота.

– А кто же мочевую немочь у него будет лечить?

– Кто-нибудь из докторов, нам нельзя, мы с тобой лекари.

Когда они вышли из Аптекарского приказа, было уже пасмурно и прохладно, небо заволокло тучами, и дул восточный ветер. Ивановская площадь была запружена стрельцами. Человек около ста стояли перед съезжей избой Стрелецкого приказа и разноголосо кричали: «За что пытали нашего стрельца? Пусть полковник вернет наше жалованье! Требуем его наказания! Пусть сам царь читает нашу челобитную!»

Подьячий Стрелецкого приказа, разъезжая верхом перед взбунтовавшимися стрельцами, призывал:

– Эй, бунтовщики! Хватит горланить! Вы разве не знаете, что царь сильно хворает. Расходитесь по слободам к своим бабам под бочень и шлите челобитчиков. Да токмо не пьяных, сиречь тверезых. Кто не подчинится, будут доставлены в приказ для расспроса! – И он проскакав вдоль стоящих стрельцов, и размахивая над их головами нагайкой, скрылся за воротами съезжей избы.

Но стрельцы слали в след подьячему проклятия и не расходились.

Следом за подьячим из ворот Стрелецкого приказа выскочили решеточные приказчики и сторожа с рогатками, которые попытались вытеснить безоружных стрельцов с площади. Но им это не удалось. Почувствовав свою силу, стрельцы еще сильнее стали напирать и выкрикивать свои требования: «К ответу Ивана Языкова! Дайте нам Долгорукова! Нарыжкиных в застенок!» Решеточные и приказчики подались назад, и также скрылись за воротами.

Ребята, работая локтями и плечами, проталкивались сквозь плотную толпу. Вдруг где-то рядом мелькнуло знакомое лицо.

– Глянь, Петр! – Кирилл рукой показал на человека, стоявшего у стены в порванном стрелецком кафтане.

Петр посмотрел и действительно узнал в нем ученика лекарской школы Никодима, который совсем недавно, только три часа назад, успешно прошел лекарское испытание, правильно ответив на все вопросы царя и ректора Блюментроста.

Он почему-то стоял у стены и ежился. Его кафтан был в некоторых местах порван, а руки были как плети привязаны пенькой к туловищу.

Петр недолго думая растолкал стрельцов и пробрался к Никодиму, следом за ним так же попытался протиснуться и Кирилл, но его оттеснили.

– Никодим, что ты здесь делаешь? – Петр хлопнул его по плечу.