Владимир Сназин - Доктор Постников

– Для унятия боли я под его тюфяком оставил короткую дубинку, – сказал Никодим, – я видел однажды, как это делает доктор Заттигаст. Он два раза стукнул стрельца ею по голове и потом спокойно вскрывал у него в паху несколько гнойников. Только бить нужно, как говорил Заттигаст, в лоб, а не в темя.

– Уж я лучше приготовлю унимающий боль декокт из дикого мака, латука, хлебного вина и нескольких капель лаудана, – сказал Петр. – Этот рецепт дал мне доктор Блюментрост, когда я усекал раздробленный кистенем палец. Доктор сказал, что это самое лучшее средство от боли. Стрелец тогда даже не шевельнулся. – И Петр вспомнил те счастливые мгновения, когда ему позволили, хоть и под присмотром доктора фон Гадена, самостоятельно сделать операцию.

– Ну ладно, – сказал Петр, – мы пойдем, а то не успеем.

Стрельцов на Ивановской площади становилось все больше и больше. Ребята с трудом прорвались через их плотные ряды и, едва подойдя к Спасским воротам, вдруг услышали сначала отдельные крики, а затем команды со стороны Стрелецкого приказа: «Бей всех кнутами, коли изменников пиками!» Петр на мгновение остановился и с высоты своего роста увидел, как из ворот приказа выскочили конные стрельцы и, размахивая кнутами и пиками, врезались в толпу, сбивая пеших с ног. Первым же напором конницы, передние ряды, стоявшие прямо у ворот, были опрокинуты. В толпе раздались крики, переходившие в стоны.

– Кирилл, бежим быстрее! – Петр схватил низкорослого старосту за подрясник и увлек за собой.

– А что там произошло? Что ты увидел, Петр?

– Бежим, потом!

Конница из Стрелецкого приказа наотмашь била направо и налево всех подвернувшихся под руку. Безоружные бунтовщики в панике развернулись и беспорядочно кинулись к спасительным Спасским воротам. Но шедшие к Кремлю из других полков стрельцы, не зная что происходит на Ивановской площади, напирали, стараясь пробиться вперед. Образовалась давка. Упавших затаптывали. Конники продолжали наступать, рассекая в панике бегущую толпу, очищая кнутами и пиками пространство перед собой.

С большим трудом Петру и Кириллу удалось выбраться из гибельной толчеи и перебежать через Спасский мост на Красную площадь. Остановившись среди закрытых торговых рядов, недалеко от начала Ильинки, они обернулись и посмотрели туда, откуда только что вырвались. Спасские ворота были завалены ранеными и избитыми стрельцами. Конница же, развернувшись, поскакала на Ивановскую площадь, чтобы выловить не успевших спрятаться или уйти мятежников.

Молодые лекари, не чуя под собой ног, пустились наутек по Ильинке в сторону Лубянки.

У Гостиного двора Петр остановился и предложил:

– Давай зайдем в аптеку, может, Готфрид все еще там.

– А что ты у него хочешь спросить?

– Я забыл для Прошки Кислова приготовить декокт, уменьшающий боль. Заодно он пригодится и для Никодимова сродственника. Может, Готфрида уговорим пойти с нами в лечебные палаты, помочь нам.

Кирилл согласился. Они вошли в аптеку, и действительно Готфрид оказался там.

Петр и Кирилл рассказали ему о случившемся сегодня обмороке царя, о пытке Никодима и об избиении у съезжей избы Стрелецкого приказа стрельцов, которые пришли к дворцу просить справедливости у царя. Готфрид был потрясен тем, что в один день стряслось столько разных бед, он воздел очи к небу и, как понял Петр, прочитал молитву.

– Да, значит, царю совсем плохо, – задумчиво и едва слышно проговорил он.

– О чем ты? – спросил Петр.

– Недавно приходил слуга из государева дворца, сказал, что боярин Языков неотложно требует доктора фон Гадена и аптекаря Гутменша к себе. На мой вопрос зачем, слуга ответил, что боярин Языков приказал срочно принести изготовленное снадобье. Значит, и вправду царю очень плохо, раз доктор и аптекарь вместе готовят снадобье. Ладно, будем ждать вестей. Как вы-то? Как испытание?

Кирилл и Петр показали свои сумки с хирургическими инструментами. Готфрид поздравил их с успехом и спросил:

– А что теперь будете делать?

– Доктор Блюментрост велел продолжать испытание – лечить выбранного стрельца.

– Так вы сейчас идете в лечебные палаты?

– Да, – ответил Петр. – Хочешь с нами?

– С удовольствием.

– Нам нужен декокт, унимающий боль.

– Какую боль ты собрался унимать?

Петр рассказал, какую операцию собирается делать и что лечить.

– Ага, тогда вам нужно, – он на секунду задумался, – пять золотников дикого мака, щепоть измельченного латука, полфунта хлебного вина и пятнадцать капель лаудана. Не уверен, – вдруг засомневался Готфрид, – есть ли у нас лаудан. Посмотрю в алхимической палате.

– Нашел. Давайте быстро! Петр, ты растопи печь, ты, староста, запиши в рецептурную книгу пропись рецепта, а я пойду взвешивать сбор.

Не прошло и двадцати минут, как декокт был готов.

Наполнив один пузырек декоктом, другой – уксусом, они отправились в сторону Рязанского подворья. По дороге им встречались разрозненные группы избитых стрельцов в изодранных кафтанах.

Прошку Кислова они нашли в общей хирургической палате. Он был в полубессознательном состоянии и лежал на спине. Над чревом, через прореху в кафтане возвышалось оперение стрелы. Из-под полы торчали две черны как головешки, обожженные стопы. Рядом со стрельцом на помосте лежало еще трое раненых. В палате было темно, влажно и смрадно. Ребята осмотрели Прошку. Пытаться вынуть из его чрева стрелу в полумраке нечего было и думать. Поэтому Готфрид предложил Петру и Кириллу перенести Прошку в смотровую палату. В конце коридора, в чулане, они нашли двух дежурных, с которыми вместе и перенесли его.

Когда раненого уложили на лавку, он слабо застонал и, казалось, слегка приоткрыл глаза, но затем, откинув голову в сторону, снова впал в забытье. Запах гнилости, исходивший от стрельца, перебивал общий запах лечебных палат.

Смотровая сразу же наполнилась тошнотворным запахом. Готфрид открыл слюдяное окно. В комнату ворвался поток свежего воздуха, а луч заходящего апрельского солнца ярким пятном осветил бледное лицо раненого. Некоторое время, стоя у открытого окна, юноши жадно вдыхали воздух. Наконец Петр подошел к Прошке, откинул кафтан и осмотрел живот. Он у него был огромный и надутый.

– Ну что, – Кирилл посмотрел на Петра, – начнем? Ты вынимаешь из него стрелу, а я займусь стопами?

– Правильней будет сначала вынуть стрелу из брюха, – сказал Готфрид. – Потому что он может начать дергаться, и стрела прорвет что-нибудь в чреве.

– Ты прав, Готфрид, – согласился Петр. – Если не вынуть стрелу, он не даст тебе, Кирилл, лечить стопы. Но для этого сначала нужно узнать, где находится наконечник.