Илья Сирота - Профессор Матусос и цирманский зверь

За годы противостояния обе стороны испытали множество приемов нападения и защиты, но в серьезные соперники профессору почтенная огородница, конечно, не годилась. Проход через поле был у профессора отрепетирован как придворный танец трипогобль.

Профессор сделал глубокий вдох и решительно раздвинул доски. Про себя он считал, чтобы, как в танце, не сбиться с ритма. Раз! Поставить на место доски. Два-три-четыре! Перепрыгиваем через грядки, оказываемся на тропинке, бежим со всех ног. Пятнадцать! Из конуры наперерез стартует пес Ухорван. Отлично, если сегодня его смена, он гораздо менее опасен, чем его приятель Хряп. О! А Хряп-то сегодня тоже тут. Нехорошо. Придется ускориться. Мамаша, вы сами виноваты, придется пробежать прямо по кочанам. Двадцать четыре! Хрумс (кочан) Двадцать пять! Хрумс (кочан). Двадцать шесть! Чавк (фу, гнилой). И цвет кочана странный. Что это может быть? Похоже, на поле пробрался грызлоносик. Надо будет предупредить мамашу Тиндентру, а то весь урожай погибнет. Даже в минуты опасности профессор оставался истинным ученым и джентльменом.

Не отвлекаться! Тридцать семь! Резкий поворот. Массивный и неловкий Ухорван как обычно поскальзывается и улетает в кучу садового инструмента, теряя драгоценные секунды и выбывая из гонки. Сорок один! На грохот и визг выбегает сторож и включается в гонку. Теперь главное не потерять темп и не сбиться со счета. Остался один последний раунд и его важно выполнить точно и четко.

Шестьдесят три! Сегодня Хряп пытается превзойти самого себя и несется даже быстрее обычного. За ним бежит сторож. В лидерах гонки пока профессор, на его стремительно нагоняют. Шестьдесят девять. И все же еще рано, главное, не поддаться панике. Семьдесят! Хриплое дыхание Хряпа как будто почти у самых ног профессора. Еще два счета… Семьдесят шесть! Семьдесят семь! Пора!

Разворот лицом к Хряпу. Семьдесят восемь! Раскинуть руки в стороны, встать на цыпочки и закричать во все горло. Обескураженный Хряп обнаруживает, что цель вдруг стала больше и выше и уже не убегает, а может быть, даже собирается напасть. Хряп резко тормозит и пытается понять, что произошло… Но тут, разгоряченный азартом погони, сзади подбегает сторож, спотыкается о Хряпа и падает прямо на него, придавливая собаку всей тяжестью. Получив около семи секунд форы, профессор с достоинством покидает капустное поле через центральные ворота. Восемьдесят шесть! Чистая победа! Беспроигрышная серия профессора Матусоса продолжается!

Все еще тяжело дыша, но с победной улыбкой на лице профессор поднялся на второй этаж дома двадцать один по улице Блюдечная Слобода, и открыл ключом дверь в свое скромное жилище. Это была квартира… Хотя, нет. Это была пещера, стены и своды которой были образованы могучими наслоениями книг, огромных фолиантов и тоненьких брошюрок, рукописей и даже свитков. Рискуя вызвать обвал, между сталактитами и сталагмитами из всевозможных изданий можно было пробраться к трем чужеродным включениям в этой толще человеческого знания: к письменному столу, к кровати и кухонному уголку с крохотной печуркой и умывальником.

Король Эрлик XXVIII после даже целого часа езды в тряской карете все равно так и не решился зайти в недра жилища профессора и предложил перенести беседу с ним во дворец. А после состоявшегося там очень увлекательного разговора о судьбах транской науки король… Ну, он должен был бы растрогаться и пожаловать профессору Матусосу роскошный дом с видом на залив Удачной Рыбалки, но… Он растрогался, да, но дом не пожаловал. Жалко стало.

И вот теперь профессору предстояло провести раскопки и извлечь из-под книг вещи, которые он собирался взять в путешествие. Путь предстоял неблизкий, и профессор решил первым делом понять, куда же это он все-таки собрался. Ловко подпрыгнув, Матусос выдернул откуда-то сверху свернутую в трубочку географическую карту и, не обращая внимания на угрожающие колебания потревоженных книг, развернул карту на письменном столе.

Центром мира, по мнению, которое разделял и Большой университет города Туртсонд, являлся большой и до отказа набитый разными государствами, империями и королевствами континент Мировазия. На западе его толпились страны средних размеров, включая королевство Тр, скромно устроившееся немного севернее большинства соседей. На юго-востоке с бóльшим комфортом раскинулось несколько королевств и империй, среди которых можно было найти и крупный ромб царства Мурджипурджи. Середину материка занимало огромное и загадочное Междуцарство, где зимой было холоднее, чем в Тр, летом жарче, чем в Мурджипурджи, поэтому основным занятием его жителей было противостояние неласковой погоде.

Между недружной семейкой вечно враждовавших между собой государств запада и Междуцарством располагалась небольшая страна с на удивление ровными прямоугольными очертаниями. Еще недавно, в начале славного царствования Эрлика XXVIII, страна называлась Маледонской республикой и мало кого интересовала. Но около двадцати лет назад малограмотный сын дворника объявил себя правителем страны и назвался при этом Атец Радной. Как смог написать, так и стал называться. Дворники стали министрами и градоначальниками, чистота была объявлена главным достоинством гражданина, а на гербе государства появилась метла. Страну же переименовали в Союз восторженных обожателей Радного Атца или, сокращенно, СВОРА.

Профессор раздраженно пожал плечами и перевел взгляд в левый нижний угол карты. На юго-западе была прочерчена загогулина, призванная изображать береговую линию другого континента. Толком никто не знал, как она выглядит, насколько далеко простирается этот континент и заканчивается ли он где-то вообще.

Было известно, что на его берегу есть одна безопасная и удобная бухта, которой один романтически настроенный капитан присвоил имя «Берег Довольной Цапли». Что капитан имел в виду, чем была довольна цапля, и как капитану вообще удалось выяснить у птицы, что она довольна, никто так и не узнал, но название, за неимением лучшего, решили оставить.

Высадившись в бухте и погрузив свои пожитки на панцирных ослоухов, местных вьючных животных, отважный путешественник должен был преодолеть перевал в горах с непроизносимым названием и оказывался в местности, подписанной на карте как «Царство Цирмани». За этой надписью карта заканчивалась, а более подробной карты, насколько было известно профессору, на данный момент не существовало.

В голове профессора стал складываться план путешествия. Месяц на корабле, перевал, джунгли Цирмани. Непромокаемое, теплое и нервущееся. Матусос нырнул под кровать, где держал одежду в отсутствие шкафа.

Под кроватью верхняя часть профессора провела довольно долго. Его ноги, оставшиеся снаружи, уже начали было бояться, что голова, плечи и руки их хозяина никогда не вернутся обратно, но опасения оказались напрасны — Матусос выполз из-под кровати, сжимая в руках самое необходимое для путешествия. Таковым оказалось: старая медная сковорода, запас чернил в небьющихся бутылочках, ботинки для путешествий в горах с шипами на подошве, определитель невиданных насекомых с дарственной надписью его автора, учителя Матусоса, большой блокнот для зарисовок, маленький блокнот для записей, свисток-ревун для отпугивания хищников (повернутый обратной стороной, он превращался в манок), еще один блокнот для записей (если не хватит места в первом), видавшее виды одеяло, украденное Матусосом в общежитии университета еще в студенческие годы и, наконец, куртка транского овцевода, призванная выступать сразу в роли непромокаемого, теплого и нервущегося.