Анастасия Кашен-Баженова - История миров: Блуждающие огни (СИ)

— А что Майкл?

— Займу его тем же.

— Только ты и можешь сдерживать его. Только тебя он и боится.

Локарис кивнул, прикрыл глаза. Головная боль — Зухас знал лишь по рассказам про обратный отток от перехода в другой мир.

Первый советник испытывал и ревность, и тень волнения за императора. Он считал, что Локарис, как и он сам, в первую очередь должен заботиться об Империи. С другой стороны, понимал, что с природой Локариса Империя тесна для него, что скоро ему станет мало даже других, известных ему миров, и однажды он потеряет своего императора где-то во Множестве.

Многие верили в неуязвимость Дракона, многие даже не представляли опасности, которая может встать на его пути. Зухас же понимал, что Локарис не знает и самого себя. Возможности единственного в мире метиса-дракона были покрыты тайной. Но старому философу, проделавшему путь от простого бандита до второго человека в империи, было несложно представить, куда может завести сила и жадность дракона.

Айниппа. Столица Ишеб-Ревер.

Месяц спустя.

Я остановилась у цветочного магазинчика, любуясь благоухающим буйством красок, которое словно не поместилось за витриной и яркой волной выплеснулось на улицу. Вазы и горшки стояли прямо на мостовой, а продавец расправлял тенты-ракушки, чтобы защитить товар от дневной жары.

— Что смотришь? Нашла что-то? — Мэл вышла из другого магазина, сверток в ее руке пах ароматным мылом.

— Да просто, — я пожала плечами. — Идем дальше?

Черноволосая амазонка кивнула и подхватила меня под руку:

— План такой: ловим пролетку и едем к Полей Берин. Замечательная швея. Ты не обманывайся жаркими днями, еще неделя, и осень накинется на Ишеб-Ревер. Тебе нужно шерстяное платье. Потом обедаем у Пышки Эниф, потом пройдемся по набережной, говорят, по реке уже пустили прогулочный пароходик, может, увидим!

Думаю, что мы с Мэл сдружились. Мы вместе работали, вместе выезжали в выходные дни в столицу. Она многое рассказывала о мире и вообще была легким и приятным человеком. Немного болтливым, но прекрасным.

Начинался мой пятый выходной за то время, что я работала в резиденции императора. Я, как и Мэл, стала служанкой, и в какой-то мере ничего не изменилось: работа, по вечерам чтение и грамота, множество знаний, которые стоило впихнуть в голову как можно скорее. Но в глубине души я все еще не свыклась с мыслью, что останусь в этом мире. Мне казалось, что скоро я забуду имена этих людей, что мне не пригодятся названия улиц и городов, имена богов. Меня все еще волновали вопросы Путей — о Драконе, о его деле с новой Веткой Кестра. Думала я и о его помощнике Майкле, о тайне его шрамов. О том, как он связан с покровителем.

Я провела с Драконом несколько недель, была в деле, и даже на волосок от смерти. Столько пришлось с ним пережить, и теперь — все? Я на отшибе? Мэл осталась единственной связующей ниточкой между новым миром и Путями.

— Какой Дракон император?

После швеи и галантерейной лавки мы, следуя плану, зашли в булочную Пышки-Эниф, женщины, полностью оправдывающей свое прозвище. Мне хватило чая, а вот Мэл уничтожала уже третье пирожное.

— Хороший. По чести сказать, он лучшее, что случилось с империей, — Мэл поддела ложечкой клубнику и отправила ее в рот. — Только об этом не любят говорить. Император нечистой крови — с таким и за семьдесят лет нелегко смириться.

— Когда ты встретила его, он был таким же?

Мэл поняла меня и засмеялась:

— Если ты о том, был ли он так же высокомерен и угрюм — да! Мессир — нелюдимый император. Он тут, безусловно, пишет для всех сценарий, но в обществе играют его помощники: Зухас и Микаэль.

— А ты не думала, почему он такой?

— Да что ты все о мессире заладила? Мой тебе совет — забудь. Давай я тебе расскажу новость: дом сестер хис Лайош решил пригласить художников и выпускать журнал со своими моделями! Знаю, платья Лайош никогда не будут мне по карману, но журнал-то я смогу купить! В этом была вся Мэл: в бурлении эмоций, в бесполезных новостях и легкости. Она давно считала этот мир своим, а меня все еще не отпускали Пути…

— С ума схожу по их декольтированным моделям!

— Мэл, а в этом мире бывают другие Странники?

— Ох, Айн… Ты просто зациклилась.

— Не так давно меня всю ночь допрашивали люди Кестра. Копались у меня в голове и все вывернули на изнанку. С тобой такого не было?

— Неважно, что со мной было, — Мэл перестала улыбаться, отодвинула пирожное. — Важно то, что я согласна помнить. Я выбираю, какой для меня этот мир. Любой из миров. В этом и я, и ты не слабее Дракона, мы тоже можем менять все. Но ты не хочешь это признать, для тебя все миры, словно один. Ты закрытая и никому не веришь.

— Но ты же испугалась, когда узнала, что я от Кестра…

— То была минута слабости, — подруга вздохнула. — Сходим на службу Арнбора?

— Если хочешь.

Через элитные районы — дома государственных деятелей, военных служащих и квартиры ученых — мы пошли к площади.

На счет Мэл я рассуждала так: если она так избегает темы Дракона, значит, ей есть о чем молчать. Иначе такая болтушка, как она, давно бы уже все выложила.

Самого Локариса я не видела с месяц, ни разу с того момента, как мы вышли из кареты у мрачного здания резиденции. Порой я замечала, как к парадной лестнице подъезжают разные люди, чтобы навестить императора, но ни разу его самого.

Мэл сказала, что историю императора знает любой имперец. Теперь знала и я: Даже в этом полном энергии Хаоса мире, где вера в бога даровала ему жизнь, где драконы и маги не были мифом, образ Локариса был объят невероятным количеством слухов и тайн.

Локарисом восхищались как императором и презирали как метиса — существа с грязной кровью. Только спустя двадцать лет с начала его правления империя узнала о тайне его рождения. До этого Локариса считали захватчиком, зарвавшимся полукровкой, который поставил у трона бандитов — бывшего бунтаря Зухаса Андора и обедневшего аристократа Микаэля диз Шедоу.

Все исторические источники, что я нашла, говорили о Локарисе скупо. Только и смогла выяснить, что он был сыном супруги короля, погибшего во время разгоревшегося в королевстве бунта, и дракона — крылатого властителя, которого мало волновало, как его земли делят люди: те были для него словно зверье, населявшее графские угодья. Так это или же аристократические корни императора приписывались историками специально, дабы опровергнуть сомнения народа в праве Локариса на трон — оставалось загадкой.

Королева погибла, рожая на свет потомка дракона — существа, чье могущество и сила сносили человеческий разум, словно буря пылинку. Но женщина, влюбленная в сумеречного дракона, что, приходя к ней, снисходил до человеческого облика, поклялась, его ребенок будет жив. А преданная ей кормилица обещала, что никто и никогда не узнает тайны о кровосмешении, которая могла повлечь за собой гнев короля и позор.