Поль Монтер - Джулиан. Возвращение

К радостному удивлению Огюста, Отец де Орли был ещё жив. Вот уж поистине чудо! Ещё лет тринадцать тому назад старик едва дышал и был так немощен, что казалось, его может поднять в воздух даже сквозняк. Он давно не мог ходить сам, и монахи заботливо носили своего настоятеля на руках, чтобы усадить в кресло главного зала часовни, выдолбленного в скале.

Прежде чем отправиться к Отцу Габриэлю, Огюст с искренней радостью обнялся с братьями, что когда-то отважно бросились в сражение со злом, стараясь не допустить гибели юного послушника и его матери. Широкое лицо брата Леона так и светилось от счастья. Алоиз весело похлопывал кюре по плечу, а Бернар желал непременно устроить его и мальчика в своей келье на ночлег.

Всё это время маленький Эрик стоял возле отца, терпеливо дожидаясь.

– Ну что, малыш, ты, пожалуй, не прочь отведать горячего супу? – добродушно пробасил Леон.

Мальчик кивнул и протянул к нему руку. Но тотчас жалобно вздохнул и прижался щекой к пустому рукаву рясы монаха, что был заткнут за пояс.

– Ну, Эрик, не пугайся, я, видишь ли, неловко сунул руку в мялку, – пробормотал Леон.

– Нет, – покачал головой малыш. – Тьма преисподней лишила вас руки, дядя.

Монахи удивлённо переглянулись.

– Эй, Огюст, надеюсь, ты не пичкал воспоминаниями такого мальца? – озадаченно шепнул Алоиз.

– О чём вы, братья?! Я ещё не лишился ума поведать о той страшной ночи кому бы то ни было, тем более ребёнку, – быстро шепнул в ответ кюре. – Сынок, что ты бормочешь о тьме, тебе же сказали: брат Леон угодил в мялку.

Эрик упрямо сжал губы:

– Я не придумываю, папа, я просто это знаю.

Монахи не нашлись что ответить и поспешили отвести гостей в келью.

– Вот, брат Бернар, немного отстав от остальных, – тихо бросил Огюст, – собственно, из-за сынишки я решился просить совета у настоятеля. Господь милосердный, меня пугают его речи и возможность видеть то, что не ведомо другим.

– Пожалуй, ты прав, кюре из Куа Тронкиля. Должно быть, это дитя обладает даром прорицателя, а вот к добру ли эдакое умение, пусть решит Отец Габриэль.

Вскоре к Огюсту подошёл сухопарый монах и попросил следовать за ним: господин де Орли желает видеть молодого священника и его сына. Небо над лесом потемнело, тучи, что собирались ещё с полудня, окутали всё мрачным сумраком. Приближающаяся гроза лишала настоятеля сил. И кюре Лорана проводили не в зал для молитв, а в келью настоятеля.

Огюсту показалось, что старик стал совсем уж бесплотным. На узкой скромной лежанке, покрытой грубошёрстным одеялом, контуры его тела едва виднелись в полумраке комнаты. Но взгляд Отца Габриэля остался таким же пронизывающим и ясным. На морщинистом, словно засохший каштан, лице выделялся лишь острый тонкий нос.

– Как я счастлив, что вновь вижу вас, Святой Отец! – почтительно опустившись на колени возле ложа настоятеля, воскликнул кюре.

– Ах, сын мой, – тихо рассмеялся старик, – отрадно, что с годами ты не утратил умение искренне радоваться и не скрывать своих чувств. Ты всё тот же восторженный мальчик из Куа Тронкиля. Твоя душа так и осталась словно открытая книга, Огюст. Во всяком случае я не нахожу в ней тёмных страниц и тайных посланий. Хотя… твоё желание приехать в обитель продиктовано томлением, что явно тяготит твои мысли. Речь, видно, о малыше, что вы с матерью взяли под опеку?

– Вы как всегда прозорливы, Святой Отец, – шепнул в ответ кюре. – Видите ли…

– Стой, Огюст, не продолжай, – слегка приподняв ладонь, произнёс настоятель. – Надеюсь, Святые не откажут мне в милости разобраться самому, как помогали раньше. Пусть мальчик подойдёт ближе, а ты присядь возле камина и постарайся запастись терпением и не мешать мне.

– Как вам будет угодно, Святой Отец, – Лоран поцеловал руку старика и, легонько приобняв ребёнка за плечи, подвёл его к изголовью постели.

– Эрик, тебе следует поздороваться, это господин де Орли, будь умником и отвечай на все вопросы с должным уважением.

Мальчик кивнул и, подойдя вплотную к старику, протянул руку в его сторону. Старик взял своими сухими и узкими пальцами кисть ребёнка и ласково спросил:

– Ты не боишься меня, сынок?

– Нет, – покачал головой Эрик. – Не думаю, чтобы папа привёл меня к плохому человеку, где мне может что-то угрожать.

– Хм, ты прав, малыш, твой славный отец тебя очень любит. Сколько тебе лет, сын мой?

– Должно быть, шесть, господин настоятель.

– Удивительно, твоя манера говорить больше годится для более старшего возраста. Ты знаешь молитвы, Эрик?

– Да, господин. Я учу их, повторяя за отцом, знаю четыре псалма и хвалу Пресвятой Деве. Если хотите, я прочту молитву Святому Гуго, чтобы к вам вернулись силы. И хотя Господь призовёт вас через три месяца, вы сможете оставшееся время провести сидя в кресле и не лежать целый день в постели.

Эта сказанная простодушным детским голоском фраза заставила Огюста, как ужаленного, вскочить на ноги. Но знак, который подал старик, удержал его от опрометчивого желания схватить ребёнка и потребовать немедленного объяснения своих слов.

– Стало быть, я предстану перед Создателем осенью? Отчего ты так в этом уверен, Эрик? – спокойно произнёс старик.

– Я просто это знаю, господин настоятель, – пожал плечами мальчик.

– Ну хорошо, не станем впадать в грех любопытства, согласен? Давай просто поговорим о чём угодно?

– Да, господин Габриэль, – просто ответил ребёнок

Настоятель и Эрик начали говорить очень тихо, а сердце кюре колотилось так громко, что он мог расслышать лишь отрывочные слова и фразы. Силы небесные, что такого в его приёмном сынишке, раз от его вскользь брошенных фраз пот выступает на висках? Неужто Господь нарочно привёл этого ребёнка в семью священника? Или это всего лишь совпадение?

Очнуться от собственных мыслей его заставил голос старика:

– Огюст, будь любезен, развороши угли, кажется, они совсем погасли.

Кюре тотчас исполнил приказание и вновь присел на низенькую скамью возле камина.

– Эрик, надеюсь, ты не откажешь мне в просьбе? – обратился настоятель к мальчику.

– Конечно, Святой Отец.

– Принеси мне уголёк для грелки.

Ребёнок с готовностью и, как всегда, выставив вперёд руку, пошёл точно к указанному месту. Он спокойно добрался до камина и, к ужасу приёмного отца, не успевшего и глазом моргнуть, вытащил краснеющий от жара уголёк и, даже не вскрикнув от боли, отнёс его к постели настоятеля. Лицо Лорана исказилось отчаянием – он бросился вслед за ребёнком и вновь его остановил жест настоятеля, молча поднявшего руку. В прозрачных глазах его сверкнула решимость, и молодой священник остался на месте, судорожно вздохнув и пытаясь унять дрожь в ногах.

Тем временем Эрик продолжал спокойно держать горячий уголёк в раскрытой ладошке.