Джордж Байрон - Три старинные повести о вампирах

Я вошел и спросил бренди у старика, дремавшего за прилавком. Он действительно спал перед моим приходом, и я даже услышал последние рулады храпа. Спал и единственный посетитель за столиком в темном углу. Все выглядело таким бедным и запущенным в этом неудачливом притоне разврата, что я решил не церемониться и спросил довольно грубо и громко:

— Что, гости Лорда Редвина часто пользуются вашими услугами?

— А вам-то что за дело? — повернувшись ко мне спиной, ответил старик.

— Извольте ответить вежливо и помните свое место.

— Я-то как раз на своем месте. Я свободный человек, сэр, но раз уж вам так надо знать, отвечу. Скорее уж мы пользуемся услугами гостей Лорда Редвина.

Признаться, я ничего не понял из этого ответа, но решил продолжать расспросы.

— Я разыскиваю его, и буду благодарен за любые сведения.

— Мы сведениями не торгуем. А если вам угодно поговорить с теми, кто знает его светлость, пройдите наверх. Только заплатите сперва одну гинею за ночь.

— Ночь в вашей гостинице стоит гинею?!

— Все, чего касается его светлость, стоит дорого.

Мерзкий старик возбудил мое любопытство. Я бросил ему гинею и поднялся наверх.

За дверью горел свет, я зашел туда. В комнате было тепло и сильно пахло табачным дымом. У стены стояла оттоманка, превращенная грудами подушек в подобие гигантского пышного кресла. Посередине сидела женщина лет двадцати пяти и вдыхала дым через чубук стоявшего на полу роскошного кальяна. Меня поразило то, что она была почти обнаженной. На ней была только полупрозрачная шелковая туника, не закрывавшая колен, через которую виднелось худое, но привлекательное тело.

— Мальчик, — сказала она, глядя на меня полузакрытыми глазами. — Хорошенький. Иди сюда и сядь со мной.

Я сел.

— Возьми, — она протянула мне чубук.

Я отказался. Я был возбужден, мне было необычайно интересно, мне казалось, что какие-то опасности ждут меня в этой комнате. Но курить я не любил и не хотел.

— Как хочешь, — сказала она. — Зачем же ты сюда пришел?

— Я искал Лорда Редвина.

Она открыла глаза и пристально посмотрела на меня. Помню, меня поразили ее узкие, как щелки, зрачки.

— А, Вампира? Ты хочешь поступить в его свиту? Только он не возьмет тебя, мужчины не нужны ему. Если бы ты пришел лет восемь назад, он бы взял тебя, а сейчас ты слишком стар. Ты можешь платить, у тебя есть деньги?

— Я заплатил внизу гинею

— Заплати еще одну, и я угощу тебя тем, что пьют друзья Вампира.

Я дал ей монету. Девушка встала, и туника упала на пол с ее плеч. Я никогда до этого не видел обнаженной женщины. Все эти девки в гостиницах с красными фонарями задували свечи перед тем, как лечь в постель и никогда не раздевались до конца. Я принимал это как должное, и думал, что так и надо. Теперь сердце мое чуть не выскакивало из груди, так сильно оно билось. Женщина двигалась так, будто для нее нагота была естественной и привычной. Она налила в кубок из бутыли, вернулась в кресла и подала мне питье. Когда она протянула мне руку, я увидел на ней следы старых, почти совсем заживших укусов или уколов. Я бы не заметил их и таких же на шее, если б не знал заранее, что они должны там быть. На запястье было несколько следов от поперечных разрезов, как будто ей когда-то вскрывали вены не медицинскими инструментами, а ножом или бритвой. Я сделал маленький глоток. Вкус напоминал лауданум, но гораздо острее и горче. Все тело наполнилось приятной истомой, во рту появилась сухость, звавшая выпить еще. Я сидел, не желая шевелиться. Чувства мои обострились, я услышал скрип за креслами и понял, что в комнате мы не одни.

— У тебя еще есть деньги? — спросила женщина.

Она казалась мне теперь красавицей и много моложе, чем была на самом деле. Ее лицо чем-то напомнило мне лицо Клары. Я ответил вяло и безразлично.

— Есть. Я дам тебе. Сколько ты хочешь?

— Три гинеи.

Она получила их, взяла из моих рук кубок, сделала глоток и заставила меня сделать еще один. Она стала раздевать меня, шепча какие-то грубейшие непристойности, не вызвавшие у меня никакого протеста. Через некоторое время я был полностью обнажен, и мы соединились, хотя этот момент, обычно столь желанный не показался мне тогда особенно приятным, так хорош был покой, принесенный неизвестным мне напитком.

Читатель, если таковой будет у моих заметок. Поверьте, я ужасаюсь вместе с вами, и пишу в полной уверенности, что никто и никогда не прочтет это до моей смерти и не взглянет мне в глаза, осуждая за описание неслыханного разврата. Что было, то было, а от верховного судьи ничто не скроется.

Пока мы предавались удовлетворению похоти, сидя в кресле при ярком свете свечей, некое существо вышло из-за подушек и приблизилось к нам. Я увидел юную девушку, еще ребенка, приблизительно двенадцати-тринадцати лет. Столь глубоким и сильным было воздействие напитка, что я не ужаснулся, не почувствовал стыда, даже не удивился, но, не меняя позы, стал смотреть на девушку с полным спокойствием ожидая того, что будет дальше.

— Ты можешь дать денег бедному ребенку?

— Сколько?

— Еще три гинеи.

Я достал еще три гинеи из изрядно полегчавшего пояса и протянул девочке. Она взяла их, положила на стол, задула две свечи из трех, так что в комнате стало полутемно, и тоже стала раздеваться. Она повернулась ко мне спиной, так что я не видел ее лица. Видел только спадавшие одежды и стройную фигурку, бледно прорисовывавшуюся в полумраке. Она, не поворачиваясь, приблизилась, желая, верно, сменить свою старшую подругу на моих коленях. Та охотно уступила ей место, вернувшись к своему кальяну. Я обнял девушку за талию, приготовляясь к чудовищному совокуплению, и тут почувствовал под рукой такое, от чего весь хмель вылетел из моей головы. Девушка оказалась мальчишкой!!!

Я издал пронзительный вопль и вскочил на ноги. Мальчишка скатился с моих колен и бросился в угол. Женщина не испугалась, а напротив, стала смеяться и говорить громким и резким голосом:

— Что ж тебе мой братик не нравится? А Вампир любит его, да так любит, больше, чем меня! Да… не попасть вам в его свиту. Бегите, трусливый мальчишка, да кланяйтесь нашим папочке и мамочке в их убогом, поганом, мерзком домишке.

Не помню, как полуодетым выскочил на улицу. Была ночь. Я не мог оставаться в этом ужасном доме, и не хотел идти в гостиницу к несчастным родителям этой страшной пары. Впрочем, деваться было некуда. Помню, что мной овладела чудовищная слабость, я еле добрел до гостиницы, не стал заходить в дом и заснул в копнах сена, под дырявым навесом у черного хода.

Так несчастливо начались мои поиски Вампира. Потеря десятка гиней не была чувствительна для моего бюджета. Мы скоро добрались до Бирмингема, где я отдохнул, привел себя в порядок и сменил верхового коня на коляску. Я решил путешествовать с большим комфортом, поскольку вынужден был отложить встречу с Лордом Редвином на некоторое время и понял бессмысленность своей постоянной готовности к бою хоть верхами, хоть пешим порядком.