Елена Кисель - Аид. Любимец судьбы

162

Сущностей!

Тряхнуло еще раз – ударила мощь по мощи, сила по

силе, золотистая бронза – по меди…

Три! Четыре!

Хищный оскал сам собой ложится на лицо.

Еще!

Упоительный танец на грани боли.

Солнце больше не смеет обжигать кожу: устраши-

лось, подалось подальше в небеса.

Еще!

В карих, расширившихся глазах Черногривого –

недоумение, будто он видит совсем не того, кого ожидал.

Плевать – еще!

Два оружия разлетелись в пыль, не выдержав заклю-

ченной в них мощи.

Медленно, нехотя схлынуло ощущение силы и… связи .

Посейдон таращился на остатки булавы в своей ладо-

ни. Лицо у Черногривого пунцовело ярче маков, из которых

Гипнос приготавливает свой сонный настой.

– Ну… – вытиснул он из груди. Подумал и добавил, –

ты… – еще подумал и закончил: – даешь.

И вдруг откинул голову и захохотал. Смеялся всем

телом: ртом, растрепанными, стоящими дыбом волосами,

раздувающимися боками, мощной грудью…

Плиты ходуном ходили под ногами от этого хохота, а

может, от того, что Посейдону из-за моей спины негромко и

радостно вторила Ананка.

– Да ты ж… а говорил все: не могу, не могу… Ну, как

же… И булава – вдребезги! Ну, пошли, брата порадуем –

кажись, еще один лавагет нашелся. Тьфу ты, опять у тебя

морда мрачная? Пошли, выпьем, что ли, брат?

Нимфочка, которая осмелилась наблюдать за нашим

боем, удостоилась игривой улыбки Жеребца и с мнимой

скромностью потупила глазки.

163

– Да что ты все… Сделай лицо повеселее, а то ведь Ата

во дворце, такого на века придумают! Не рад, что ли?

Я промолчал. И не отозвался на вопрос Судьбы – тот

же, что и у брата:

«Разве ты не рад, маленький Кронид?»

Радости не было.

Было стыдно.

Я бездарно дрался.

* * *

– Хорошо, – сказал Зевс, когда мой удар сбросил его в

пропасть.

Младший сам был виноват. В последнее время ему

лучше всего думалось именно над пропастью, к которой вел

коридор прямо от мегарона. Пройди в узкую дверь, проша-

гай длинным, темным, ничем не украшенным коридором

– и вот тебе площадка между небом и бездной. Вытесанная

из скалы – отросток от костей Олимпа. Десять шагов в ши-

рину, двенадцать – в длину. И никаких перил.

На этой площадке кроноборец и решил меня испы-

тать: «Говорите, научился бить по-божественному? А ну-ка, где моя лабрисса…»

Лабриссе повезло остаться на площадке: славное оружие

выдержало мой удар. А Зевс, когда понял, что сейчас грохнется

в бездну, первым делом отбросил секиру подальше от края.

И ухнул вниз с довольной ухмылкой.

Из пропасти брат вернулся крупным сизым голубем:

уселся на свое же оружие, распушил перья и обрел нормаль-

ный вид. Серьезно кивнул мне.

– Хорошо.

– Ого, – сказал Посейдон. – Это как ты сейчас-то – в

птичку…

164

– Несложно, – поморщился младший. – Хочешь – сам

попробуй на досуге. Только на что оно – непонятно. Разве

что к какой нимфочке подобраться.

По возмущенной физиономии Посейдона так и чита-

лось: «И ты говоришь – непонятно на что?!» Глаза у Жеребца

полыхали азартом – ясно же, что займется превращениями

непременно и даже не на досуге…

Зевс рассматривал меня, щурясь: я стоял спиной к

солнцу.– Хорошо. Теперь за тебя я спокоен. Правда, пока силы

много вкладываешь, но кто там знает, может, так и лучше, к

тебе по доброй воле в бою никто не сунется…

– В бою?

– Возьмешь под начало лапифов с юга – там общим

числом две тысячи, смотри, чтобы не передрались между

собой – чересчур воинственны. Сатиры пока разбрелись по

лесам, сам знаешь – непостоянны… Из кентавров и людей

добери, сколько тебе нужно. Большую часть расположишь на

горных перевалах. На равнинах возведешь укрепления. Кто

знает, сколько продлится эта охота за Офиотавром… Нужно

закрыть кроновым войскам пути к Олимпу. С крепостями

поможет Афина. Стройте города погуще – там разберемся.

– А кем ты собираешься их заселять?

– Разберемся, – Зевс озорно мигнул то ли мне, то ли

богине облаков Нефеле, неспешно гнавшей по лугу кудря-

вые стада. – Посейдон нынче удерживает союзников и ищет

Офиотавра – вот где будут настоящие схватки!

Посейдон с опозданием приосанился. Он последние

несколько минут бормотал мечтательно: «Птица – это хоро-

шо… а если в дельфина? Или в коня? Это ж ого-го!»

– А ты?

– В стороне не останусь, брат. Без меня игра будет

недостоверной – так что и к тебе… изредка, правда… и за

Офиотавром – это почаще… И к союзникам.

165

Глаза Зевса искрились почти как волосы – пойман-

ным солнцем. В белом хитоне, с синим гиматием – не бог,

а кусок неба с облаками да и только. Один в один – старый

Уран со всеми его недомолвками.

– Какое «и» ты оставил при себе?

– К тельхинам.

– За оружием?

Посейдон говорит: «Вот все в брате люблю, но за эту

улыбку в морду бы съездил!» А нимфы от этой улыбки –

дразнящей, игривой, загадочной – аж с ног валятся, колени

у них слабеют.

– Нет, не за оружием… Аид, а ты знаешь, как появи-

лись люди Серебряного века?

Пожал плечами – откуда? Вот куда делись люди

Золотого века – Гелиос объяснял.

– Их создал Крон. Взамен тех, что истребил. Может,

хотел ошибку исправить, а может, решил вылепить под

себя… Только он их создал – понимаешь? Я уже не одно де-

сятилетие думаю: если он смог…

Здесь, на площадке над пропастью – неуютно все-та-

ки. Небо это… солнце. Будто в пустоте висишь, а сейчас еще

и тени ни клочка. Одно хорошо: кроме Ананки тут вряд ли

кто подслушает.

– Понятно, – помедлив, сказал я.

« Какой у тебя наглый брат , – восхитилась Судьба

(помянул, называется!). – Кто бы знал, что он туда за-

махнется… И ты не будешь спорить, невидимка? Тебе ведь

достается самая неинтересная часть. Потомки вспомнят

Зевса, который создал новое племя людей – а у него получит-

ся, не сомневаюсь! Вспомнят Посейдона, который охотился

на Офиотавра, отбиваясь от отрядов Крона. Припомнит

ли кто-нибудь – кто все это время сидел в крепостях, стро-

ил укрепления и оборонял города? »

«Знаешь что? Не я назвал себя невидимкой».

166

Обиделась. За волосы дернула. Жаль – я б еще что-ни-

будь умное сказал.

Например: если неинтересно – это еще не значит, что

просто. Ата встретилась мне во дворце для пленных – только

на Олимпе могут построить для этого дворец! – где я пы-

тался набрать себе каких-нибудь рабов. Прежде удавалось

как-то общими обходиться, а тут – Зевс махнул рукой в

приступе щедрости: «Лавагету положено».