Елена Кисель - Аид. Любимец судьбы

занялись ранеными… когда? Сколько прошло с начала бит-

вы? Сколько – до нынешнего момента? Остальные в бою.

И молнии Зевса не перестают мелькать. Мы вцепи-

лись в оставшийся нам клочок земли с иступленным от-

чаянием: держать! Не отпускать! Вдруг не придется, чтобы

– крайнее средство…

– Сатиры и кентавры с ног падают, приходится отво-

дить в тыл на отдых…

Это значит – не будет подмоги.

– Прометей спрашивал – удержишь?

Дернул плечом, мысленно пообещав расквасить дру-

гу Гефеста морду за такие вопросы. При первой же встрече.

Меч нервно дрогнул в руке, рассекая очередного демона

пополам.

Что держать?! Позиции, усеянные телами стонущих

раненых?

404

Гермес не стал дожидаться ответа – в небесах мель-

кнули крылышки сандалий.

А музы поют. В бою, орудуя мечами. Они собрали

что-то вроде хора из нимф, дриад, ореад и нереид, и теперь

над рычанием, звоном оружия, свистом дротиков и звуками

разрываемой плоти несется мелодия, сплетенная из тысяч

голосов. Когда успели спеться? Слова не доходят, тонут в

плотной толще боя, но мелодия стрелой застревает внутри

– не вытащишь. Веселенькая такая, под которую – венки

плести и танцевать, хотя я-то никогда не понимал ни того, ни другого…

Вспоминаются лица.

Опадает боевой оскал, который словно налип на мое

собственное (в последние миги подземные твари просто

разбегались, увидев меня. С криками: «Да ну его в Тартар, это Аид!»).

Вывихнутое от частых взмахов левое запястье на-

поминает о себе болью (оно, оказывается, еще и разрезано

чьим-то клинком) – и я перекидываю меч в правую руку.

А в небесах ведет свой бой Гелиос, удерживая колесни-

цу, не давая Нюкте-ночи набросить на небо темное покрыва-

ло, благодатное для чудовищ и демонов (и для меня). Эос-заря

и Селена-луна – обе здесь же на своих колесницах, сбрасыва-

ют на землю тех драконов, что осмеливаются сунуться в небо

– чтобы никто не задел белые крылья Победы…

Крылья малышки Ники трепещут устало и, кажется,

вот-вот подломятся.

Позже, на пиру, Гелиос бросит, смеясь: «Да у меня за

эти девять дней руки онемели – вожжи держать!»

И удивится разноголосым удивленным воплям:

«Девять дней?!» – «Сколько?!»

Мне казалось – это длилось девять лет.

Или, может, девять мигов…

К девятому дню мы оказались на Олимпе в осаде.

405

* * *

Циклопы валились с ног. О воздух в кузнице – смесь

жара, гари и пота – можно было сломать меч.

– Гхр, – поприветствовал Стероп от мехов. Арг с груз-

ным выдохом опустил молот еще раз – и новая молния от-

правилась в кучу недавно выкованных. Лежали небрежно

на полу и выедали глаза блеском.

Я швырнул в угол четвертый искалеченный клинок

и передал Бронту изрубленный щит – гранатовых зерен на

нем не было видно из-за потеков крови. Бронт зацокал язы-

ком, закатил единственный глаз.

– Гефест, – зарокотал недовольно. – Учиться еще…

– Ффффх? – с любопытством выдохнули меха.

– Лезут на штурм, – ответил я. – Пока безуспешно.

Арг надсадно хыкнул, опуская молот на очередную

заготовку для молнии.

– Дела, – сказал он. – Того… а шанс-то есть?

– Разве что взгромоздят Пелион на Оссу.

Одноглазые кузнецы развеселились и пуще залязга-

ли молотами.

– Молний-то надо, – говорил Бронт, ворочая клещами оче-

редное оружие для Зевса. – Молниями… с высоты… эх, хорошо!

Я промокнул лоб запыленным хламисом и вышел из

красного полумрака.

Я не сказал одного: у нас тоже не было шанса.

Гелиос наконец уступил Нюкте, но Луна светила ярко,

и одна за другой вырывались из-за стен дворца молнии,

озаряя все вокруг. Зевс держался стойко, оттягивая уже не-

избежное, давно принятое решение – а может, просто давая

нам передышку перед тем, что будет…

Будет. Будет?

Сердце не ответило – устало за время отступле-

ния, которое мы прикрывали втроем: молния, трезубец и

406

колесница. Сердцу было пусто, несмотря на то что вокруг

была долгожданная тьма. Сердце замерло, потому что зна-

ло: отдыха больше не будет.

Выдернуть меч из груды оружия, подхватить щит – и

на стены, где выбивается из сил Посейдон, где Афина, Арес

и Прометей скидывают раз за разом вниз жадные черные

рати штурмующих, где…

– Они громоздят Оссу на Пелион! !

Ты что, подслушивала меня, Ананка? А потом шепну-

ла это кому-то из отцовского войска?!

Неужели ты решила быть для нас – такой?

Две горы закачались – одна на другой, под одобри-

тельный рев титанов и великанов, поднявших эту тяжесть.

Крепость, воздвигшаяся в опасной близости от нашей – и

по склонам новоявленной горы снизу вверх уже ползет пле-

сенью Кроново войско. Заполняет собой трещины, стелется

по хребтам, скалясь в нашу сторону, только вот что-то мед-

ленно продвигается…

Посейдон – голова перемотана легкомысленным ку-

ском зеленого с золотом пеплоса – замер рядом, стискивая

трезубец.

– Чего они ждут-то? – выплюнул негромко.

Не ждут. Опасаются.

– Молний, – шепнул я.

А под покрывалом Нюкты царила странная тишь, и

молний не было. Они лежали грудой в кузнице Циклопов.

Они лежали там, откуда еще час назад ими разил наступав-

ших младший сын Крона.

Они лежали, вместо того, чтобы озарять небо – и

бархат измученной долгим ожиданием ночи разбавлялся

только светом луны да звезд…

Черная громоздкая масса – наша Ананка – ползла на

нас безмолвно и недоумевая. Конечности двигались вяло,

словно уже осознавая истину, пришедшую к нам.

407

Они ползли, чтобы покончить с нами, а мы за стена-

ми готовили потрепанные войска. К наступательному бою.

Всем все было ясно.

Тишину нарушил только наивный вопрос Афродиты:

– А он там с этой Кампе… справится?

И горький смех в ответ, будто смеялась сама гора

Олимп, а может, стены нашей временной крепости.

Ближе. Скрежещут камни, качаются во мраке две

горы – одна на другой, каменное крошево пачкает облака.

Ближе. Видны огненные отсветы, перебегающие

по чешуйчатым спинам. Заросшие грубой шерстью лица.

Оскалы – то ли торжествующие, то ли неуверенные.

Ближе. Во рту – словно раскаленная медь, вся моя

сущность медленно перетекает в меч, которому не суждено

опуститься в ножны еще очень долго.

Ближе. Наконец-то очнулось сердце – бухнуло лени-

во и мерно в груди, отозвалось стоном в висках, вибрацией

– под ногами, далеким гулом – из глубин…

Ближе…

Земля раскололась внезапно и страшно – с визгом

разрываемых недр, с сотрясением от мощи, которая проры-

валась из них. Косматая туча – нет, две! три! – вырвались на