Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Орден Феникса (перевод Марго)

Гарри провалился во тьму…

В его голове словно запустился заранее подготовленный фильм. Он шел по пустому коридору к простой черной двери, проходя мимо грубых каменных стен, факелов… он открыл дверь и вышел на лестничный пролет… он поднялся по ступенькам и пошел влево…

Он дошел до черной двери, но не смог её открыть… он стоял и смотрел на неё, ожидая, что та откроется… за ней лежало что-то, чего он желал всем сердцем… его самая заветная мечта… если бы только шрам не горел так сильно… он смог бы думать отчетливее…

— Гарри, — сказал голос Рона где-то вдалеке, — мама зовет всех ужинать, но если не хочешь, можешь не идти, она оставит для тебя что-нибудь.

Гарри открыл глаза, но Рона в спальне уже не было. Он боится оставаться со мной один на один , подумал Гарри. Из-за того, что сказал Грюм.

Гарри подумал о том, что теперь все боятся его — после того, как узнали о том, что с ним творится. Он не пойдет ужинать, не станет беспокоить их своим присутствием. Гарри повернулся на бок и почти сразу провалился в сон. Проснулся он поздно утром; в желудке урчало от голода. Рон спал на соседней кровати. Оглядев комнату, Гарри увидел в рамке темный силуэт Фини Нигелла, и ему подумалось, что Дамблдор приставил Нигелла следить за ним — на случай, если Гарри нападет на кого-нибудь.

Чувство вины возросло в нем ещё сильнее. Зря он подчинился указу Дамблдора… теперь в Гриммальде ему не место… уж лучше было бы отправиться на Тисовую улицу…

Этим утром все готовили дом к Рождеству. Сириус был в необычном для него отличном настроении; на радостях он даже распевал рождественские гимны. Сириус был счастлив оттого, что на праздники у него появилась компания. Гарри слышал его голос, отдававшийся эхом в холодной гостиной, где Гарри сидел один, смотря в окно на побелевший от снега двор. Гарри подумал, что все они сейчас сплетничают о нём, раз уж он не появляется у них на глазах. Когда он услышал ласковый голос миссис Уизли, позвавшей его на обед, он поднялся вверх по лестнице и остался там.

В шесть часов вечера раздался звонок в дверь, и миссис Блэк начала вопить. Уверенный в том, что это пришел Миндигус или кто-то из Ордена, Гарри поудобнее уселся у стены в комнате Клювокрыла, где он прятался, стараясь не думать о своем голоде и подбрасывая дохлых мышей гиппогрифу. Он чуть не подпрыгнул от испуга, когда в дверь комнаты громко постучали.

— Я знаю, что ты там, — раздался голос Гермионы. — Может, ты мне откроешь? Я хочу с тобой поговорить.

— Что ты здесь делаешь? — выпалил Гарри, открывая дверь. Клювокрыл скреб пол когтями, пытаясь найти оброненный кусок мыши. — Я думал, ты катаешься на лыжах с родителями.

— Ну, если честно, лыжи — не мой вид спорта, — ответила Гермиона. — Вот я и приехала сюда на Рождество. — В её волосах были снежинки, а лицо порозовело от холода. — Только не зови Рона. Я убедила его, что лыжи — это класс, чтобы он не смеялся надо мной. Родители немного расстроились, но я им сказала, что все, кто беспокоится об экзаменах, остались в Хогвартсе. Они согласились, потому что переживают за мои оценки. А теперь, — сказала она оживлённо, — пойдем в вашу комнату. Мама Рона зажгла там камин и оставила бутерброды.

Гарри спустился на второй этаж вслед за Гермионой. Войдя в спальню, он с удивлением обнаружил там Рона и Джинни, сидящих на кровати.

— Я приехала на «Ночном Рыцаре», — сообщила Гермиона, снимая куртку. Гарри не успел и рта раскрыть. — Дамблдор сразу рассказал мне о том, что случилось утром, но мне пришлось подождать конца четверти, чтобы выехать. Амбридж в полном бешенстве оттого, что ты улизнул у нее из рук, хоть Дамблдор и сообщил ей, что отпустил тебя в Мунго с миссис Уизли…

Гермиона села рядом с Джинни, и теперь они с Роном смотрели на Гарри.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Гермиона.

— Нормально, — отрезал Гарри.

— Не притворяйся, Гарри, — нетерпеливо сказала Гермиона. — Рон и Джинни говорят, что ты прячешься от всех после визита в клинику.

— Неужели? — Гарри посмотрел на Рона и Джинни. Рон опустил взгляд, но Джинни совсем не смутилась.

— Но это же правда! — сказала Джинни. — Ты не хочешь нас видеть!

— Это вы не хотите меня видеть! — разозлился Гарри.

— Вы, наверное, сговорились, — Гермиона улыбнулась.

— Ну да, конечно, — буркнул Гарри, отворачиваясь.

— Не строй из себя обиженного, — сказала Гермиона. — Слушай, мне рассказали о том, что вы подслушали прошлым вечером с помощью Мегаслухов —

— Да? — заорал Гарри, отвернувшись к окну и рассматривая хлопьями валивший снег. — Все кругом только обо мне и говорят! Я начинаю привыкать —

— Мы хотели поговорить с тобой, Гарри, — начала Джинни, — но ты избегаешь нас с тех пор, как мы вернулись из клиники —

— Я не хочу ни с кем говорить, — Гарри раздражался все сильнее и сильнее.

— Ты ведешь себя, как идиот, — разозлилась Джинни. — Ты здесь не единственный, кем управлял Сам-Знаешь-Кто. Например, я отлично тебя понимаю.

Гарри застыл при этих словах. Он обернулся к Джинни.

— Я забыл, — сказал он.

— Ну да, конечно.

— Прости, — искренне извинился Гарри. — Так… ты думаешь, что Вольдеморт управляет мной?

— Ты помнишь, что с тобой происходило? — спросила Джинни. — У тебя бывают провалы в памяти, когда ты не можешь вспомнить, что делал?

Гарри задумался.

— Нет.

— Тогда он тобой не управляет, — ответила Джинни. — Когда Сам-Знаешь-Кто управлял мной, я не могла вспомнить то, что было несколько часов подряд. Я не помнила, как оказывалась в каком-то месте, и что я там делала.

Гарри был рад слышать ее слова; он слегка успокоился.

— Но когда я видел сон про твоего отца и про змею —

— Гарри, ты видел эти сны и раньше, — возразила Гермиона. — У тебя были видения планов Вольдеморта.

— Это другое, — Гарри покачал головой. — Я был внутри змеи. Я как бы сам был змеей… может, Вольдеморт переместил меня в Лондон?

— Когда-нибудь, — начала Гермиона недовольным тоном, — ты прочитаешь «Историю Хогвартса» и узнаешь, что с территории школы нельзя аппарировать, как и внутри самой школы. Даже Вольдеморт не мог заставить тебя исчезнуть из своей спальни.

— Ты был на месте, приятель, — сказал Рон. — Ты метался в постели около минуты, прежде чем мы тебя разбудили.

Гарри стал ходить по комнате, размышляя. Их слова не успокаивали, а, наоборот, заставляли переживать… на ходу он взял бутерброд с тарелки и с жадностью принялся его есть.

Во всяком случае, я — не оружие Вольдеморта , подумал Гарри. Его сердце подпрыгнуло от радости и облегчения, и он почувствовал себя прощенным. За дверью раздались шаги Сириуса, который направлялся в комнату Клювокрыла, распевая во весь голос: «Храни Господь гиппогрифов».