Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Орден Феникса (перевод Марго)

— Всё тот же, — прошептал Гарри Джинни, и та хихикнула.

— Э-э… как ваши дела, профессор? — спросил Рон слегка виноватым голосом. Это его безжалостная палочка отбила память у Локхарта, причем того пришлось положить в Мунго. Гарри недолюбливал Локхарта — он помнил, как тот чуть не стер память им с Роном.

— Я в отличной форме, спасибо! — сказал цветущий Локхарт и вынул из кармана потёртое павлинье перо. — Итак, сколько автографов вам нужно? Я теперь могу писать прописью, а не печатными буквами!

— Э-э… спасибо, но нам пока не нужны автографы, — Рон переглянулся с Гарри, который спросил: — Профессор, а почему вы бродите по коридорам? Разве вы не должны быть в палате?

Улыбка сползла с лица Локхарта. Некоторое время он задумчиво смотрел на Гарри, потом спросил: — Мы знакомы?

— Э-э… ну да, — ответил Гарри. — Вы учили нас в Хогвартсе, помните?

— Учил? — повторил Локхарт, опешив. — Я? Когда это?

На лице профессора внезапно появилась улыбка, от которой им стало не по себе.

— Учил вас всему, что я знаю? Ну, так что на счет автографов? Давайте напишем целую сотню, и вы раздадите их друзьям, чтобы никто не остался в обиде!

Тут из двери в конце коридора высунулась голова, и чей-то голос позвал: — Гилдерой, настырный мальчишка, куда ты подевался?

Добродушная с виду целительница с блестящей мишурой в волосах шла по коридору, тепло улыбаясь Гарри и остальным.

— О, Гилдерой, у тебя посетители! Как чудесно, в Рождество! Знаете, у него никогда не бывает посетителей… не знаю, почему — ведь он такой душка!

— Мы раздаем автографы! — сообщил Локхарт целительнице с улыбкой до ушей. — Им нужна куча автографов, чтобы никто не остался забытым! Надеюсь, у нас хватит фотографий…

— Только поглядите на него, — целительница взяла Локхарта за руку и улыбнулась ему ласково, как двухлетнему малышу. — Не так давно он был очень знаменит; мы надеемся, что привычка раздавать автографы — признак возвращения памяти. Вы проводите его? Он у нас в отдельной палате… наверное, выбежал, пока я разносила рождественские подарки, а обычно дверь закрыта. Но он вовсе не опасен! Просто, — она понизила голос, — он немного не в себе — не помнит, кто он, а если выйдет в коридор, не может вспомнить дорогу обратно… это так мило с вашей стороны — зайти, чтобы проведать его.

— Э-э… — Рон посмотрел на потолок. — Мы, вообще-то, просто —

Но целительница выжидающе на них смотрела, и промямленное Роном «шли на чашку чая» повисло в воздухе. Они печально переглянулись, и пошли за Локхартом и Целительницей по коридору.

— Только ненадолго, — шепнул Рон.

Целительница направила палочку на дверь с табличкой «Палата Януса Тики» и сказала: Алохомора . Дверь отворилась, и они вошли внутрь. Целительница крепко держала Локхарта за руку до тех пор, пока не усадила того в кресло возле кровати.

— Это палата для долговременных пациентов, — сообщила она Гарри, Рону, Гермионе и Джинни тихим голосом. — Для тех, кого поразили неизлечимые заклятия. Конечно, постоянным лечением зельями и магией мы можем чего-то добиться. К Гилдерою постепенно возвращается память, и мистер Боуд уже начал что-то произносить, хоть и на непонятном нам языке. Что ж, мне надо разнести оставшиеся подарки. Так что оставлю вас наедине.

Гарри осмотрел палату. Она явно служила домом своим пациентам. На тумбочках у кроватей было куда как больше личных вещей, чем у мистера Уизли; стена у изголовья кровати Локхарта была заклеена его портретами, которые лучезарно сияли и махали руками посетителям. Многие фотографии были подписаны почерком наподобие печатных букв, как будто их писала неумелая детская рука. Как только целительница усадила Локхарта в кресло, тот вытащил пачку фотографий, перо, и принялся оживленно их подписывать.

— Можете положить их в конверты, — сказал он, бросая подписанные фотографии одну за другой на колени Джинни. — Я еще не забыт, знаете ли… у меня куча писем от поклонников… Глэдис Гаджеон пишет каждую неделю… почему, мне интересно… — он на минуту задумался, потом просиял и продолжил подписывать с прежним воодушевлением. — Наверное, я просто в отличной форме…

В кровати напротив лежал волшебник с вытянутым лицом, уставившись в потолок; он бормотал что-то себе под нос и, кажется, не замечал ничего вокруг. Через две кровати от него лежала женщина, чья голова была покрыта мехом. Гарри вспомнил, что во втором классе похожее приключилось с Гермионой; к счастью для неё, заклинание не было неизлечимым. В конце палаты цветастая ширма скрывала две кровати и их обитателей.

— Это тебе, Агнесс, — ласково сказала целительница женщине с мехом, протягивая ей маленькую горстку подарков. — Тебя ещё помнят, видишь? От твоего сына пришла сова — сегодня вечером он тебя навестит. Это просто чудесно, не так ли?

Агнесс громко пролаяла в ответ.

— А тебе, Бродерик, комнатное растение и календарь с гиппогрифами на каждый месяц. Они украсят твое место, — целительница поставила на тумбочку корявое растеньице с длинными щупальцами и приклеила календарь к стене с помощью палочки. — А ещё — о, миссис Лонгботтом, вы уже уходите?

Гарри резко обернулся. Ширма в конце палаты раздвинулась, и оттуда вышли двое посетителей: внушительного вида ведьма в длинном зеленом платье, с изъеденной молью лисьей горжеткой и остроконечной шляпой, на верху которой красовалось чучело грифа; рядом с женщиной плелся расстроенный Невилл.

Гарри с ужасом осознал, кто были люди за ширмой. Гарри оглянулся по сторонам — чем бы отвлечь друзей, чтобы Невилл мог спокойно уйти — но было поздно. Рон, который также обернулся при слове «Лонгботтом», крикнул: — Невилл! — прежде чем Гарри его остановил.

Невилл подпрыгнул и съежился, словно мимо него пролетела граната.

— Это мы, Невилл! — Рон радостно вскочил на ноги. — Ты видел Локхарта? Он здесь! А ты кого навещаешь?

— Твои друзья, дорогой? — осведомилась бабушка Невилла, оглядев их.

У Невилла был такой вид, будто он хотел провалиться сквозь землю. Его круглое лицо залил пунцовый румянец, и он опустил глаза.

— Ах, да, — сказала его бабушка, внимательно посмотрев на Гарри и протягивая скрюченную, похожую на птичью лапу руку для приветствия. — Конечно, я вас знаю. Невилл часто говорит о вас.

— Э-э… очень приятно, — Гарри пожал ей руку. Невилл смотрел в пол, краснея все сильнее.

— А вы двое — наверняка Уизли, — продолжала миссис Лонгботтом, царственно подавая руку Рону и Джинни. — Я знакома с вашими родителями — не близко, но они чудесные люди… а вы, наверное, Гермиона Грейнджер?

Гермиона удивилась тому, что миссис Лонгботтом её знает, но тоже пожала ей руку.

— Невилл мне все про вас рассказывал. Вы помогали ему выбраться из всяких переделок, не так ли? Он хороший мальчик, — она строго посмотрела на Невилла, опустив свой хрящеватый нос, — но, боюсь, ему далеко до таланта своего отца. — Она махнула рукой в сторону двух кроватей за ширмой, и чучело грифа на её шляпе опасно покачнулось.