Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Орден Феникса (перевод Марго)

Ну что, Гарри? Уже разгадал промах в моем плане? Я попал в ловушку, которой мог избежать, о чем много раз говорил себе.

— Я не —

— Я слишком беспокоился за тебя, — просто сказал Дамблдор. — Меня больше волновало твое счастье, и твоё спокойствие, чем какая-то там истина… твоя жизнь была мне дороже тех жизней, которые могли погибнуть по моему плану. И я сделал вид, что мы с тобой — самовлюбленные глупцы, чего и ожидал от нас Вольдеморт.

Так ли было на самом деле? Наверняка каждый, кто следил за твоей жизнью — а я следил за тобой более чем пристально — желал бы избавить тебя от новых страданий. К чему беспокоиться о толпе безликих, безымянных людей, когда можно видеть тебя счастливым и здоровым? Я и не ожидал, что придется делать такой выбор.

Ты перешёл в третий класс. Я наблюдал за тобой, когда ты создавал Патронусов, когда ты нашёл Сириуса, узнал его и спас ему жизнь. Надо ли было рассказать правду тогда, когда ты вырвал своего крестного из лап Министерства? Тебе было уже тринадцать, и мне было трудно оправдывать себя… может, ты и был юн, но смог доказать свою исключительность. Моя совесть не спала, Гарри: я понимал, что вскоре придется все рассказать…

В прошлом году ты выбрался из лабиринта, увидев гибель Седрика Диггори… ты сам едва спасся от смерти… и я опять медлил, хотя знал, что Вольдеморт вернулся, и пора все рассказать. Сейчас я понял, что ты давно был готов узнать правду. Я тянул время, чтобы убедиться, что ты готов выслушать тяжелую истину. Моей нерешительности есть одно оправдание: ты прошел через такое количество испытаний, как никакой другой ученик, и мне было тяжело добавлять к ним еще одно — самое тяжкое.

Гарри ждал, но Дамблдор прервал рассказ.

— Я так и не понял —

— Вольдеморт пытался убить тебя ребенком из-за предсказания, сделанного сразу после твоего рождения. Он знал о существовании предсказания, но не представлял его содержания; он отправился убивать тебя в уверенности, что действует согласно пророчеству. К несчастью для себя, он понял, что ошибался — ведь посланное в тебя заклятие отлетело рикошетом в него. Вернув себе тело, Вольдеморт решил выяснить содержание предсказания. Это оружие, которое он усердно искал после своего возрождения: он пытался выяснить, каким образом умертвить тебя.

Солнце взошло, и кабинет Дамблдора купался в его лучах. Стеклянный ларец, в котором хранился меч Годрика Гриффиндора, казался мутно-белым, словно опал; разбросанные по полу обломки серебряных инструментов блестели, как дождевые капли. За спиной Гарри, в кучке пепла, тихо верещал птенец Фоукс.

— Предсказание разбилось, — отрешенно произнес Гарри. — Я тащил Невилла по ступеням — в той комнате, где была арка — потянул его за одежду, и оно упало —

— Разбитая вещь — всего лишь запись, хранившаяся в архиве Отдела Магических Происшествий. Тот, кому предсказание было предназначено, прекрасно помнит его содержание.

— Кто слышал содержание? — спросил Гарри, заранее зная ответ.

— Я, — ответил Дамблдор. — Шестнадцать лет назад, сырым и холодным вечером в номере «Кабаньей Головы». Я пошел туда на встречу с учителем, ищущим должность Предсказателя, хоть и не хотел оставлять предмет в программе. Та женщина оказалась праправнучкой знаменитой и одаренной предсказательницы, так что я решил встретиться с ней из вежливости. Встреча меня разочаровала — я не обнаружил в ней особых талантов. Извинившись, я отказал ей в должности и собрался уйти.

Дамблдор поднялся, и прошел мимо Гарри к черному шкафу, рядом с которым была жёрдочка Фоукса. Дамблдор наклонился, снял засов и извлек наружу полую каменную чашу, инкрустированную рунами по краям, в которой Гарри увидел своего отца, измывающегося над Снейпом. Дамблдор вернулся к столу, поставил на него Омут Памяти, и поднес к голове палочку. Он извлек из головы серебристо-жидкую мысль и опустил её в Омут. Сев за стол, Дамблдор наблюдал за кружащимися в Омуте мыслями. Потом он вздохнул и коснулся серебристой поверхности кончиком палочки. В Омуте вращалась фигура, укутанная во множество шалей, с увеличенными очками большими глазами; ноги её оставались в чаше. Когда Сибилла Трелани заговорила, её голос был не обычным мистическим, потусторонним, а резким и вдохновенным — однажды Гарри уже слышал её, говорящей этим голосом:

— Близится время того, кто победит Темного Лорда… он будет рожден на исходе седьмого месяца теми, кто трижды сражался с ним… Темный Лорд оставит на нем метку, как на равном себе, но сила его не будет равна силе Лорда… один из двоих погибнет от руки чужого, и выживет в схватке лишь один… способный побороть Темного Лорда родится на исходе седьмого месяца…

Сибилла Трелани опустилась в серебристую жидкость и растворилась.

В кабинете воцарилась мертвая тишина. Молчали Гарри с Дамблдором и все портреты; замолк даже Фоукс.

— Профессор Дамблдор? — тихо спросил Гарри. Дамблдор, погрузившись в думы, смотрел в Омут. — Это значит, что… что же это значило?

— Это значит, — сказал Дамблдор, — что единственный, способный бороться с Вольдемортом, был рожден в конце июля, шестнадцать лет назад. Ребенок родился у родителей, три раза сражавшихся с Вольдемортом.

На Гарри будто надвинулась гроза. Ему опять стало тяжело дышать.

— Значит, это я?

Дамблдор посмотрел на него поверх очков.

— Есть одна странность, Гарри, — мягко сказал он. — Предсказание Сибиллы могло касаться двух мальчиков, рожденных в конце июля того года, и родители обоих состояли в Ордене Феникса, трижды избежав смерти от рук Вольдеморта. Один из них, само собой, ты. Второй — Невилл Лонгботтом.

— Тогда… почему на предсказании моё имя, а не Невилла?

— Официальная запись была изменена после того, как Вольдеморт напал на тебя, — объяснил Дамблдор. — Хранителю архива Предсказаний казалось, что, раз Вольдеморт напал именно на тебя, то и предсказание Трелани относится к тебе.

— Значит… это могу быть и не я? — спросил Гарри.

— Боюсь, что… — с трудом произнес Дамблдор, будто каждое слово причиняло ему боль, — что это именно ты.

— Но ведь Невилл родился в конце июля, и его родители тоже —

— Ты забываешь о второй половине предсказания, подробно описывающей соперника Вольдеморта… Вольдеморт отметит его как равного себе . Так он и сделал, Гарри. Он выбрал тебя, а не Невилла. И отметил тебя шрамом, ставшим для тебя и благословением, и несчастьем.

— Но он мог ошибиться! — выпалил Гарри. — Отметить не того человека —

— Он выбрал того, кто представлял для него наибольшую опасность, — пояснил Дамблдор. — И, заметь, Гарри: он выбрал не чистокровного (какие, согласно его теории, должны существовать), а полукровку, как и он сам. Он давно увидел в тебе себя. Отметив тебя этим шрамом, он не убил тебя, как намеревался, а наградил тебя силой и будущим. Причем такой силой, что тебе четыре раза подряд удалось избежать смерти — то, чего не удалось ни твоим родителям, ни родителям Невилла.