Микки Спиллейн - Охотники за девушками

Лаура вошла, отряхивая дождевые капли с волос, и заулыбалась, увидя меня. Джон принес ей мартини, а мне еще пива. Мы подняли стаканы и выпили до дна.

— Как приятно видеть тебя, — сказал я. — Где ты встречаешься с полицейским?

она нахмурилась:

— А, с капитаном Чамберсом. Прямо здесь. — Она взглянула на часы. — Через пять минут. Сядем за столик?

— Давай. — Я перенес наши стаканы к дальнему столику у стены. — Пат знает, что я буду здесь?

— Я не упоминала об этом.

— Умница, просто умница.

Пат, как всегда, был пунктуален. Он увидел меня, но не изменил выражения лица. Поздоровавшись с Лаурой, он взглянул на меня.

— Рад, что и ты здесь.

— Как мило.

Он был сдержанным полицейским. Но мне было достаточно взглянуть ему в глаза, чтобы увидеть в них ненависть и решимость.

— Очень любопытно, как это такому чертову пьянице удалось получить опять оружие. Как это ты сделал, юноша?

Я пожал плечами, не желая связываться с ним. Лаура смотрела то на одного, то на другого, не понимая, что происходит.

— Ладно, возможно, оно тебе понадобится, если ты будешь нарываться на выстрелы. Между прочим, я получил описание одного из твоих бывших приятелей. Его видели на улице при ярком свете. Огромный парень с темными кудрявыми волосами и глубокими шрамами на щеках. Судя по скулам, он похож на индейца. Видел кого- нибудь похожего?

Пат меня заводил, делал все, чтобы я кинулся на него и он мог бы забрать меня. Но я был уверен, что видел такого парня. Он проехал мимо меня у Трувея, а затем стрелял в меня. Теперь я знаю, кто это. Его зовут Драконом. Это лицо я не забуду и знаю, что увижу опять.

— Нет, я не знаю его, — сказал я в ответ полуправду.

Пат саркастически улыбнулся:

— А у меня такое ощущение, что ты знаешь.

— О'кей. Я постараюсь схватить его для тебя.

— Сделай это, пожалуйста, а я, между прочим, схвачу тебя.

— Меня?

— Именно. Поэтому я и рад, что ты здесь. Это избавляет меня от необходимости искать тебя. Существует некий общий знаменатель в нашей загадке, касающийся убийства. И я стараюсь выяснить, что все это значит.

— Пожалуйста, продолжайте, — попросила Лаура.

— Драгоценности. По некоторым причинам я не могу выбросить их из головы. Они фигурируют трижды. — Он посмотрел на меня сузившимися глазами. — В первый раз мой старый друг послал девушку умирать из-за них, затем, когда сенатор Нэпп был убит. Из сейфа взяли драгоценности, выполненные на основе стеклянной пасты, а позже человек, известный по контрабанде драгоценностями, умирает от выстрела из того же оружия. Схожая схема, не так ли, Майк? Ты должен знать об этих вещах. Да и вам тоже это должно было прийти в голову. Что-то уж очень ты поторопился увидеть здесь миссис Нэпп.

— Послушай, Пат.

— Заткнись. — Он вытащил из кармана холщовый мешочек. — Вернемся к драгоценностям. — Он развязал его и высыпал кольца, броши, браслеты. — Они из пасты, миссис Нэпп, но я полагаю, что это ваши.

У нее дрожали руки, когда она брала то один предмет, то другой.

— Да, мои. Но где…

— Какой-то старый лодочник пытался сдать их в ломбард. Приемщик вызвал полицейского. Старик сказал, что уже давно нашел их в мусорном ящике и хранил. Он понял, что они краденые.

— Свяжи же это, Пат.

— Меня интересует ограбление, связанное с настоящими драгоценностями. Наша фирма должна была предотвратить его. Имя заказчиков мистер и миссис Сивак. Мне нужно знать, что же там произошло. Ты послал Велду, но не пошел сам. Я думаю, может быть, ты сам в этом замешан?

— Ты с ума сошел! — выкрикнул я. — Я никогда даже не видел Сивака. Он вызывал охрану по телефону.

Пат вытащил из пиджака небольшую фотографию.

— Ну так взгляни на своего покойного заказчика. Я проследил все, что касается этого случая, что-то должно проясниться, старина, и, я надеюсь, ты честно сознаешься. — На минуту он забыл обо мне и обратился к Лауре. — Вы можете опознать эти вещи, миссис Нэпп?

— О, да. Есть точное описание каждой вещи, а на металле пробы. Это кольцо было повреждено — видите, здесь, где заострение? Да, это мои драгоценности.

— Отлично. Вы можете забрать их завтра в моем кабинете, если пожелаете.

— Хорошо.

Он выхватил у меня из рук снимок.

— А тебя я скоро увижу, — сказал он мне.

Я не ответил, только кивнул.

Ко мне обратилась Лаура:

— Ты так долго молчишь. Разве мы не поедем развлекаться?

— Нет, если ты не возражаешь.

Она удивленно, но не сердито нахмурила брови.

— Ты хочешь заняться чем-нибудь другим?

— Дай подумать.

— Здесь твое любимое место?

— У меня нет ничего, кроме моего кабинета.

— Ты ведь бывал здесь раньше? — допытывалась она.

Здесь я так часто целовал Велду…

— Нет, — ответил я.

— Тогда давай уедем вообще из города туда, где тихо и спокойно, где ты сможешь подумать. Хочешь?

— Хорошо.

Я заплатил, и мы вышли в ночь и дождь, поймали такси. Она сама сказала шоферу, куда ехать, так как я мог думать только об одном — о лице на фотографии, которую мне показал Пат.

Рудольф Сивак был не кто иной, как Джеральд Эрлич.

Я спал, пока мы не доехали до Вест-Сайд Драйв, и проснулся, только когда она затормошила меня. Ее голос доносился словно из тумана, и на мгновение мне почудилось, что это Велда. Когда я открыл глаза, Лаура с улыбкой сообщила:

— Вот мы и дома, Майк.

Дождь перестал, но в тишине ночи я слышал шум падающих с крыши дома капель.

— А твои слуги?

— На ночь я остаюсь одна. Они приходят работать только днем.

— Но я их еще не видел.

— Каждый раз, когда ты бывал здесь, у них был выходной.

Я недовольно поморщился.

— Ты ненормальная, крошка. Нужно держать кого- нибудь рядом после того, что случилось.

Она ладонью закрыла мне рот.

— Я постараюсь. — Она наклонилась и провела по моему лицу губами, сладкими и теплыми, кончик ее языка возбудил меня.

— Прекрати дразнить меня.

Она засмеялась своим приятным грудным смехом.

— Никогда, мистер Мужчина. Я слишком долго была без тебя.

Она выскользнула из машины, и мы вместе вошли в дом. Было странное чувство, чувство возвращения домой. Дом, женщина, обоюдное желание… но существовало и кое-что другое помимо этого.

В гостиной была огромная кушетка из мягкой старой кожи, откуда-то доносилась музыка Чайковского. Лаура тихо лежала в моих руках, позволяя мне получать наслаждение, как я хотел, только иногда быстрое дыхание выдавало удовольствие, особенно когда я гладил ее кончиками пальцев. Глаза были закрыты, она со счастливым видом уютно лежала возле меня.

Как долго лежал я так и раздумывал, трудно сказать. Я проанализировал все от начала и до конца.

Кто, невидимый, сидел за ткацким станком с челноками смерти в одной руке и мотками пряжи из нашей жизни в другой? Я чувствовал, что засыпаю, стараясь проникнуть на эту фабрику убийства. Сон был таким глубоким и долгим, что после него я ничего не мог вспомнить.