Микки Спиллейн - Охотники за девушками

Я понимал, что это жестоко, но тот, кто небрежен с оружием, нуждается в таких рассказах, чтобы запомнить на всю жизнь. Я вытер барабан, перезарядил ружье и положил его на место дулом вверх.

Лаура сказала:

— Ты ужасный человек.

— Я это уже слышал.

Она с трудом улыбнулась:

— Майк, я поняла.

— Действительно?

— Да, честно. Слушай, а ведь у меня всегда был крепкий желудок.

— Так выпей кофе.

— О’кей.

— Тогда поплавай, — с улыбкой посоветовал я. Она побежала и с разбегу нырнула. В воде она была, как амазонка, стройная, ловкая.

— Лучше, — сказала она, когда я поднял ее на руки.

Я смотрел мимо нее.

— Да. Я только что кое-что вспомнил.

— Не о ружье, Майк?

— Нет, не о ружье.

— Должна я знать?

— Не имеет значения. Я еще и сам не знаю. Это только вопрос.

— У тебя ужасно страшные глаза.

— Я знаю.

— Майк!

— Что?

— Могу я помочь?

— Нет.

— Ты меня покинешь сейчас, да?

— Да.

— Ты вернешься?

Я не мог ответить ей.

— Это касается нас с тобой, да?

— Охотник за девушкой не сидит дома, — сказал я.

— Но ты вернешься?

Мысли мои были далеко, но я ответил:

— Да, я должен вернуться.

— Ты любил ее?

— Любил.

— А меня ты любишь?

Я повернулся и посмотрел на эту женщину. Сейчас она была моею, прекрасная, умная, именно такая женщина и нужна мне: всегда желанная, открытая.

— Я люблю тебя, Лаура. Могу ли я ошибиться в этом?

Она ответила:

— Нет, ты не можешь ошибаться.

— Я должен найти ее первым. За ней охотятся. Я любил ее давным-давно и в долгу перед ней. Она просила моей помощи.

— Найди ее, Майк.

— Я найду ее. Она сейчас ценнее всех в этом старом мире. Она знает то, что будет решать судьбу наций. Да, я найду ее.

— А затем ты вернешься?

— Затем я вернусь.

Лаура крепко обхватила меня руками, и я мог ощущать каждый дюйм ее тела, прижатого к моему.

— Я собираюсь бороться с ней за тебя, — сказала она.

— Почему?

— Потому, что ты теперь мой.

— Девочка, не такой уж я и хороший. Посмотри получше, не глупи.

— Майк!

— Лаура…

— Майк, что-то в твоем голосе есть жуткое, я это чувствую. Если ты найдешь ее, что ты сделаешь?

— Не могу сказать.

— Ты все же вернешься?

— Дьявол, я не знаю.

— Почему ты не знаешь, Майк?

Я посмотрел на нее.

— Потому что я не знаю, какой я на самом деле теперь. Послушай, а разве ты знаешь, каким я был? Знаешь ли ты, какое обвинение свалило меня, а весь мир стал рвать меня на мелкие куски. Только Велда оставалась со мной тогда.

— Это было давно.

— Возможно. Девять лет назад.

— Вы были женаты?

— Нет.

— Тогда я могу требовать. У меня уже есть часть тебя. Найди ее, Майк. И реши сам. Найди и возьми ее. Вы, вообще, были близки с ней?

— Нет.

— Но мы близки с тобой. И возможно, ты больше мой, чем ее.

— Возможно.

— Так найди ее. — Она встала, заложила руки за спину. — Если то, что ты сказал, правда, то она заслуживает этого. Найди ее. Я хочу с кем-нибудь бороться за тебя, но не с той, кому ты чем-то обязан. Позволь мне по-своему любить тебя. Этого мне достаточно. Ты понимаешь?

Какое-то время мы стояли так. Я смотрел на нее.

— Да, я понимаю.

— Возвращайся, когда решишь!

— Весь Вашингтон у твоих ног, а ты…

Лаура покачала головой:

— Черт с ним, с Вашингтоном. Я буду ждать тебя.

Велда, Лаура. Имена так похожи. Которая же? После семи лет пустоты, которая?

— Хорошо, Лаура, я выясню, а затем вернусь.

— Возьми мою машину.

— Спасибо.

Я сжал ее руки, крепко прижал к себе и поцеловал. Когда я ощутил вкус ее губ, ее языка, понял, что вернусь к этой женщине.

Охотники за девушкой. Что мы сделаем с убийцей, когда охота закончится?

— Ты вернешься, когда найдешь ее?

— Да, — ответил я и руками обвил ее тело так, что она поняла — никого не может быть, кроме нее.

И опять была ночь. Исчез яркий дневной свет, который мог обнажить притворство, обман и грязь. Нереальность становилась реальностью, грязь скрыли полутона под искусственным освещением, словно вся эта громада стали и стекла выстроена, чтобы жить ночью.

Я поставил машину на стоянке и позвонил Хью Гарднеру, чтобы договориться о встрече в «Голубой ленте» на Сорок четвертой улице. Направляясь к ресторану, я обдумывал те мелкие детали, о которых должен был подумать раньше.

Можно было объехать весь свет за семь лет и не попасться. А они попались. Если бы Велда и Эрлич были просто любителями, их схватили бы без труда. Но, будучи профессионалами, они выбрались. Почти. Велде это удалось лучше, чем ему.

Хью добрался до бара раньше меня и поджидал, потягивая пиво.

Мы сделали заказ, поели и только потом закурили.

— Закончено? — спросил Хью.

— Теперь уже скоро.

— Будем говорить об этом здесь?

— Здесь лучше всего. Я тебе скажу больше, чем может поместиться в твоей колонке.

— Предоставь мне заботиться об этом.

Я рассказал ему то, что слышала Лаура, а также все, что знал и о чем думал.

Каждую минуту Хью отрывал взгляд от листа с выражением недоверчивости, качал головой и продолжал записывать. Когда картина начала вырисовываться перед ним, он зубами сжал сигарету так, что почти перекусил.

Когда я закончил, он сказал:

— Майк, ты представляешь, что у тебя в руках?

— Догадываюсь.

— Как ты можешь оставаться таким дьявольски спокойным?

— Потому что неприятная часть этой истории только началась.

— Ну, привет.

— Ты знаешь, что упущено, не так ли?

— Ты кое-что оставил в голове, Майк, пытаешься держаться подальше от политики. Майк, ты не сможешь бороться с этими парнями в одиночку.

— Ерунда, похоже, что я должен, но не уполномочен. Кто станет слушать меня?

— А не мог бы — Арт Рикербай?

— У него одно на уме. Ему нужен убийца Ричи Коула.

— Это кажется неправдоподобным, он опытный агент ФБР.

— Ну и что из этого? Когда что-то задевает тебя лично, патриотизм можно ославить при себе. Ему нужен убийца, и он знает, что я однажды появлюсь с ним. Теперь я знаю, что мне оставил Коул. Да и ты тоже, не так ли?

— Да, это местонахождение Велды.

— Верно. Они не могут быть уверены, объяснил ли он мне все. Но они знают одно — я должен остаться живым, если они хотят найти Велду.

Хью переспросил:

— Живым? Но ведь они дважды пытались застрелить тебя. К чему такие попытки?

— Скажу к чему. — Я в бешенстве облокотился на стол. — Оба выстрела были умышленными, ничего не стоящими. Они подгоняли меня, хотели, чтобы я быстрее шевелился.

— Но ты ничем не выдал себя?

Я с усмешкой посмотрел на него и увидел свое отражение в его очках. В моем лице были ненависть да еще какая- то дикость, которую трудно описать.

— Нет, но сейчас я — реальная мишень. Они уже поняли, что я не имею представления о местонахождении Велды, и с этого времени я для них только помеха. Держу пари, что за мной и сейчас следят.