Микки Спиллейн - Охотники за девушками

— Когда-нибудь он исчезал на два дня подряд?

Дэн-Дак скорчил рожу, подумал с минуту и покачал головой:

— Это в первый раз. Ты знаешь старого Дивея. Он никогда ничего не желает упускать. Вообще ничего.

— Ты осмотрел его жилище?

— Нет. Думаешь, нужно? Может быть, ему стало плохо или еще что-нибудь?

— Я сам это сделаю.

— Конечно, Майк. Он живет…

Я кивнул:

— Я бывал там.

— Послушай, Майк, если он чувствует себя неважно и захочет, чтобы я задержался еще, я сделаю это. Можешь ему сказать, что я не возьму себе ничего.

— О’кей, Дак.

Я пошел, но он окликнул меня.

— Что?

Он ухмылялся сквозь разбитые зубы, но его глаза были по-дружески озабочены.

— Ты как-то странно выглядишь, не так, как в последний раз на Чингс. Выгнали с работы?

Я усмехнулся в ответ:

— Похоже на то.

— Дружище, так мы начнем все сначала, — засмеялся он.

— Обязательно, — ответил я.

Старик Дивей был владельцем небольшого здания, на первом этаже которого размещался магазин, а на двух других этажах жили семьи, занимавшиеся бизнесом в этом районе.

Я подергал дверь, но она оказалась заперта. Постучал сильнее и позвал, по никто не ответил.

А затем у меня вновь появилось то странное чувство, которое я научился не игнорировать. Но оно не появлялось так давно, что показалось мне новым, и еще раз я понял, как же долго находился вне жизни.

Раньше я был другим. У меня было оружие. Я был сильным. А сейчас — сколько лет прошло? У меня нет оружия. И я совсем не силен. Остался рефлекс, и больше ничего.

Итак, я откликнулся на рефлекс и открыл дверь, так как замок был старым и открывался без особого труда. Толкнув дверь, я стал так, что никто внутри не смог бы легко попасть в меня. Я был близок к смерти столько раз, что научился распознавать даже тишину.

Он лежал на полу, лицом вниз, с раскинутыми руками и ногами. Голова была повернута в одну сторону, и на лице застыло обычное для мертвых выражение. Он лежал в луже крови, которая вытекла из огромной дыры в голове. Кровь давно свернулась, ее цвет стал коричневым, л уже чувствовался запах.

Кто-то уже обследовал комнату, длилось это недолго, но работа была тщательной. Чувствовалось, что работал человек с опытом, у которого было время. Он знал все потайные места, но, видимо, не нашел ничего. После осмотра комнаты принялись за тело, так как вся одежда была распорота по швам, карманы вывернуты, ботинки разорваны на части.

Я сказал:

— Не беспокойся, Дивей, я найду его, — и мой голос странно зазвучал. Я выключил свет, закрыл дверь и вскоре очутился на улице.

Его звали Нэт Дратмен. Ему принадлежал Хинвард Виллинг, где находилась моя контора, и сейчас, спустя семь лет, он был все таким же — только немного больше седины и морщин вокруг глаз. Он взглянул на меня из-за своего стола и сказал, словно он только вчера видел меня:

— Хелло, Майк.

— Нэт!

— Рад тебя видеть.

— Спасибо, — ответил я.

Все это время он, улыбаясь, смотрел на меня, и эта тихая улыбка несла в себе надежду.

— Много времени прошло.

— Слишком много.

— Знаю, — он внимательно разглядывал меня.

Я сказал:

— Ты продал хлам из моей канцелярии?

— Нет.

— Оставил про запас?

Он покачал головой:

— Нет.

— Ты шутишь, приятель?

Нэт пожал плечами так, как делают только в Лоу- Нет-Сайд, и опять одарил меня улыбкой.

— Все находится здесь, Майк.

— Даже спустя семь лет?

— Разве это так долго?

Трудно было что-либо понять из-за его улыбки.

— Ты уже получил ключ?

— Нет.

Он протянул мне сверкающий кусочек меди. Я автоматически взял его и посмотрел на номер, выбитый на нем: 808.

— Я специально заказал его для тебя, — сказал он.

Из всех сил я старался быть злобным, неприятным.

— Да перестань ты, Нэт.

Он не поддался на грубость.

— Не благодари меня, я знал, что ты вернешься.

— Заткнись!

Боль отразилась на его лице.

— Семь лет, Нэт. Это столько арендной платы!

— Поэтому я для тебя понизил ее до одного доллара в год, пока ты не вернешься.

Я взглянул на ключ, чувствуя, как опускаются мои плечи.

— Нэт…

— Пожалуйста, не говори. Просто бери. Помнишь, когда ты его отдавал? Вспомни Корни и тех людей.

— О’кей, Нэт.

Лицо его утратило выражение напряженности, он опять улыбнулся. Я сказал:

— Спасибо, дружище. Ты никогда не узнаешь…

Он тихо засмеялся и сказал:

— О, узнаю. Всего будет семь долларов. Семь лет — семь долларов.

Я вынул десятку и положил на стол. На полном серье- зе он дал мне сдачу, квитанцию, затем сказал:

— У тебя есть телефон. Вот его номер. Никаких «спасибо», Майк. Стрикленд приходил с несколькими сотнями, которые он должен был тебе, и оставил их мне. Из них я заплатил за телефон. У тебя еще кое-что осталось, если все тщательно подсчитать.

— Оставь их для служебных целей.

— Как я рад тебя видеть, Майк.

— Ия, Нэт.

— Ты неважно выглядишь. Дела идут как и прежде, Майк?

— Никогда больше не будет, как прежде. Будем надеяться, что все будет лучше.

— Уверен в этом, Майк.

— И все равно спасибо, приятель.

— Для меня это только удовольствие, Майк.

Я посмотрел на ключ, сжал его в кулаке и направился к двери. Меня окликнул Нэт:

— Майк.

Я повернулся.

— Велда…

Он пристально смотрел мне в глаза.

— Ты из-за этого вернулся?

— А что?

— Я слышал много всяких рассказов, Майк. Дважды даже видел тебя. Знаю, почему ты ушел, знаю, почему вернулся. Я ждал, потому что знал, что в один прекрасный день ты появишься. Итак, ты вернулся. Ты не похож на себя прежнего, за исключением глаз. Они у тебя вообще не меняются. Сейчас ты весь избитый, кожа да кости, но глаза прежние, и это очень важно.

— Неужели?

Он кивнул:

— Для кого-то.

Своим ключом я открыл замок. Это было похоже на возвращение в то место, где ты родился, где все помнится до мельчайших подробностей.

Ее стол в приемной, пишущая машинка закрыта, стопка писем, с тех пор ожидающих ответа, последняя записка, которую она оставила мне, все еще лежала у телефона.

Корзина для бумаг была там, куда я отшвырнул ее ногой, два стула для начальника и старинная скамья, которую мы приспособили для посетителей, были перевернуты, в таком положении я их оставил.

Затем я заглянул в свой кабинет. Я увидел свой рабочий стол и стул, и там было все таким, как в тот последний день.

Я вошел, рукой снял паутину и сел в кресло. Было тихо и пыльно, и в одно мгновение я перенесся на семь лет назад. За окном был другой Нью-Йорк, не тот, который я видел последний раз из этого окна. Но на улице не изменились ни люди, ни звуки.

В течение нескольких минут я просто сидел, раскачиваясь в кресле. Осмотрел ящики стола, не помня, что там было, просто наслаждаясь видом этих привычных предметов. Это был старый стол, почти древний, своеобразная реликвия, доставшаяся от убитого из аукционного общества.