Агата Кристи - Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

— В корне неверная теория, мистер Ройд, — мягко заметил мистер Тривз. — Ведь подобное действие само по себе противозаконно.

— Ничего подобного. Предположим, что имеются неоспоримые факты — а закон бессилен!

Все равно вершить суд частным образом недопустимо.

Томас улыбнулся — очень мило и вежливо:

— Я все-таки с вами не согласен. Если человек заслуживает того, чтобы ему свернули шею, почему бы не взять на себя ответственность… и не сделать этого.

— И, в свою очередь, предстать перед судом!

Продолжая улыбаться, Томас ответил:

— Можно все сделать осторожно… Изловчиться, так сказать…

— Ну, тебя-то, Томас, сразу выведут на чистую воду, — громко, проговорила Одри.

— Ну это еще как сказать.

— Мне известен один случай, — начал мистер Тривз и, чуть замявшись, извиняющимся тоном добавил: — Криминология, знаете ли, моя слабость.

— Расскажите, пожалуйста, — попросила Кей.

— У меня довольно обширная коллекция преступлений, — сказал мистер Тривз. — Но лишь немногие из них действительно представляют интерес. Большинство убийц действуют на удивление банально и недальновидно. Идем не менее. Могу рассказать вам одну весьма любопытную историю.

— Давайте, давайте, — сказала Кей, — люблю разные истории…

Мистер Тривз начал, медленно и тщательно подбирая слова:

— В деле замешан ребенок. Не стану упоминать его возраста… Факты, однако, таковы. Двое играли с луком и стрелами. Один выстрелил и попал в другого, в результате чего тот скончался. Состоялось следствие, и оставшийся в живых ребенок был оправдан — решили, что произошел несчастный случай. Все его даже жалели — ведь ему всю жизнь предстояло нести на себе груз непреднамеренного убийства…

Мистер Тривз умолк.

— И все? — удивился Тед Латимер.

— И все. Несчастный случай. Но была в этой истории и другая сторона. Один фермер за несколько дней до несчастного случая, идя по лесу, случайно увидел на поляке ребенка, упражнявшегося в стрельбе из лука.

Он сделал паузу, чтобы слушатели могли осмыслить сказанное.

— Вы хотите сказать, — недоверчиво предположила Мэри, — что это был не несчастный случай, а преднамеренное убийство?

— Не знаю, — сказал мистер Тривз. — До сих пор не знаю. В материалах дознания сказано, что дети не умели обращаться с луком и стрелами, это и стало причиной трагедии.

— Но на самом деле это не так?

— Во всяком случае, в отношении одного из детей это абсолютно не так!

— И как же поступил фермер? — прошептала Одри.

— А никак. Прав он или не прав — я, например, так и не смог для себя решить. В конце концов, речь шла о судьбе ребенка. А ребенок, рассудил он, имеет право на презумпцию невиновности, если остается хоть тень сомнения.

— Но у вас лично сомнений нет?

Мистер Тривз нахмурился.

— Лично я убежден, что имело место самое настоящее убийство — хладнокровное и тщательно спланированное, хотя и совершенное ребенком.

— А мотив? — спросил Тед Латимер.

— Ну это сколько угодно. Кто-то когда-то ударил… или обозвал — вполне достаточно для длительного чувства ненависти. Дети умеют ненавидеть и…

— Вынашивать, обдумывать преступные планы?! — воскликнула Мэри.

Мистер Тривз кивнул.

— Да, это, пожалуй, самое страшное в том деле. Ребенок, у которого сердце распирает от злобы, день за днем вынашивает план мести, и, наконец, — страшный финал: роковой выстрел, трагедия, горе и отчаяние близких. Трудно поверить — настолько трудно, что присяжные, пожалуй, и не смогли бы в это поверить.

— А что с ним стало — с этим ребенком? — полюбопытствовала Кей.

— Думаю, ему дали другую фамилию, — ответил мистер Тривз. — После дознания и освещения дела в прессе, это было бы вполне разумно. Сейчас этот ребенок стал уже взрослым, живет где-нибудь. Но есть ли гарантия, что он изменился, что душа его очистилась?

Он помолчал и задумчиво добавил:

— Это было давно, очень давно, но я все равно мог бы опознать этого маленького убийцу.

— Вряд ли, — заметил Ройд.

— Дело в том, что у него была одна физическая особенность… впрочем, довольно об этом. Не самая приятная тема для разговора. А теперь мне действительно пора домой.

Он встал.

— А может быть, все же что-нибудь выпьете? — предложила Мэри.

Напитки были на столике в противоположном конце комнаты. Томас Ройд, находившийся к ним ближе всех, подошел и взял со столика графин с виски.

— Виски с содовой, мистер Тривз? А вам, Латимер?

— Чудесный вечер. Давай немного пройдемся, — вполголоса предложил Невил Одри, которая стояла и смотрела на залитую лунным светом террасу.

Он шагнул к ней и остановился чуть поодаль, ожидая ответа. Но она резко замотала головой и отошла от дверей:

— Нет. Я… я устала. И пожалуй… пожалуй, пойду прилягу.

Она пересекла гостиную и вышла. Кей протяжно зевнула.

— Что-то мне тоже захотелось спать. А вам, Мэри?

— Да, пожалуй. Доброй ночи, мистер Тривз. Томас, пожалуйста, проводите мистера Тривза.

— Доброй ночи, мисс Олдин. Доброй ночи миссис Стрэндж.

— Завтра мы приедем к тебе на ленч, Тед, — сказала Кей. — Может, искупаемся, если будет такая же погода.

— Прекрасно. Буду ждать. Доброй ночи, мисс Олдин.

И обе женщины вышли из комнаты.

Тед Латимер почтительно обернулся к мистеру Тривзу:

— Нам по пути, сэр. Мне на переправу, так что я могу проводить вас до гостиницы.

— Спасибо, мистер Латимер, буду рад вашей компании.

Однако мистер Тривз, вроде бы торопившийся уйти, похоже, передумал. Вальяжно устроившись в кресле, он потягивал виски и, казалось, был целиком поглощен выуживанием из Томаса Ройда информации о жизни в Малайзии.

Ройд по обыкновению отвечал на вопросы односложно. Судя по его сдержанности, все самые обыденные мелочи жизни малазийского плантатора составляли прямо-таки государственную тайну. Он определенно думал о чем-то своем и отвечал с трудом, явно не слишком вникая в то, о чем его спрашивали.

Тед Латимер весь истомился. Ему было скучно, и он не чаял поскорее покинуть сие приятное общество.

Вдруг, встрепенувшись, он воскликнул:

— Чуть не забыл. Я же принес Кей граммофонные пластинки, которые она просила. Они в прихожей. Пойду принесу. Передайте их ей завтра, Ройд.

Томас кивнул. Тед вышел из комнаты.

— У этого молодого человека весьма неспокойный характер, — заметил мистер Тривз.

В ответ Ройд невразумительно хмыкнул.

— Он, я полагаю, друг миссис Стрэндж? — спросил юрист.

— Кей Стрэндж, — ответил Томас.

Мистер Тривз улыбнулся.

— Да-да, конечно, это я и имел в виду. Вряд ли он может быть другом первой миссис Стрэндж.

— Безусловно, — с чувством подтвердил Ройд и, поймав на себе ироничный взгляд старика, чуть покраснел и добавил: — Я хотел сказать…