Агата Кристи - Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

И вдруг он во всю глотку запел:

— Пойдемте, Клитеринг, выпьем.

Неудивительно, подумал сэр Генри, что Марк Гаскелл на подозрении у полиции.

Доктор Меткаф был одним из самых известных в Дейнмуте врачей. Он никогда не напускал на себя устрашающей важности многих своих коллег, напротив, одно его появление в палате неизменно оживляло и ободряло больных. Это был мужчина средних лет с приятным спокойным голосом.

Доктор внимательно выслушал старшего инспектора Харпера и дал предельно точные ответы на его вопросы.

— Я так понимаю, доктор, — сказал Харпер, — что все сказанное миссис Джефферсон в основном соответствует действительности?

— Да, состояние здоровья мистера Джефферсона внушает очень серьезные опасения. Уже много лет он живет на пределе человеческих сил. Он старается жить, как все нормальные люди, и, стремясь к этому, совершенно себя не щадит, работая больше, чем всякий… здоровый человек его возраста. Он отказывается отдыхать и избегать перегрузок, отказывается соблюдать режим, то есть от всех врачебных рекомендаций, как моих, так и моих коллег, которые советуют то же самое, только, может быть, в несколько других формулировках. И сейчас его организм напоминает сильно изношенный мотор: сердце, легкие, сосуды — все работает на пределе.

— Вы говорите, что мистер Джефферсон решительно отказывается слушаться врачей?

— Совершенно верно. И я его не осуждаю. Я, конечно, не говорю этого своим пациентам, но вам, инспектор, скажу: кто-то живет на грани возможностей, кто-то предпочитает медленно ржаветь. Многие мои коллеги выбирают первое, и, уверяю вас, это не худший из вариантов. В курортных городках, подобных Дейнмуту, чаще видишь совсем другое — инвалидов, которые отчаянно цепляясь за жизнь, боятся сделать лишний шаг, вдохнуть глоток морозного воздуха, съесть лишний кусок или подцепить какой-нибудь вирус.

— Пожалуй, вы правы, — сказал Харпер. — Короче говоря, вывод таков: Конвей Джефферсон достаточно силен и крепок… я имею в виду его дух. А вот что с его телом?

— У него необыкновенно сильные руки. До приключившегося с ним несчастья он был могучего телосложения. Он очень ловко управляет коляской и с помощью костылей может достаточно легко перемещаться по комнате, например, от кровати до кресла.

— А разве людям с подобными увечьями не делают протезов?

— Это не для него. Здесь затронут позвоночник.

— Ясно. Итак, у мистера Джефферсона сильные мышцы, и он вполне сносно себя чувствует.

Меткаф кивнул.

— Но сердце у него никудышное, — предположил Харпер. — Любая перегрузка, потрясение или неожиданный удар могут отправить его на тот свет. Правильно я вас понял?

— Более или менее. Перегрузки медленно, но верно его убивают, а он не желает дать себе передышку. Все это еще больше ухудшает состояние его сердечно-сосудистой системы. Вряд ли подобный образ жизни приведет к внезапной смерти, но неожиданное потрясение — вполне может стать ее причиной. И об этом я со всей определенностью предупредил его близких.

— Однако, как мы могли убедиться, последнее потрясение не привело к смерти, — помолчав, заметил инспектор. — Ведь убийство Руби было для него весьма большим потрясением, и все же он жив.

Доктор Меткаф пожал плечами:

— Да, это так… Но имей вы за плечами мой опыт, инспектор, вы бы убедились в том, насколько ошибочны бывают подобные прогнозы. Люди, которые по всем показаниям должны были бы умереть от шока или полного отказа иммунной системы, почему-то не умирают, а иной раз даже начинают чувствовать себя лучше. Человеческий организм гораздо крепче и непредсказуемее, чем мы думаем. Опять же по опыту я знаю, что физическая встряска чаще приводит к смерти, нежели душевное потрясение. Говоря проще, неожиданный удар двери по лбу убил бы его скорее, чем известие об убийстве девушки, которую он боготворил.

— Интересно, почему?

— Плохая новость почти всегда вызывает защитную реакцию организма. Она как бы оглушает. Поначалу человек просто не может осознать ее, смысл сообщения целиком «доходит» до него лишь спустя какое-то время. Тогда как неожиданный удар дверью, какое-нибудь нападение, столкновение с другим человеком, или внезапный рев автомобильного двигателя, когда вы переходите улицу, воздействуют непосредственно. При этом сердце, как принято говорить, чуть не выпрыгивает из груди.

— Но ведь все отлично знали, что потрясение от гибели девушки вполне могло повлечь за собой смерть мистера Джефферсона? — решил уточнить инспектор.

— Конечно, могло. — Доктор с любопытством взглянул на инспектора. — Но ведь вы не думаете…

— Я еще не знаю, что думаю, — немного раздраженно перебил его старший инспектор Харпер.

— Но согласитесь, сэр, тут ведь прослеживается очевидная связь, — говорил он чуть позже сэру Генри Клитерингу. — Одним выстрелом было задумано убить двух зайцев. Сначала девушку, а затем самим фактом ее смерти и мистера Джефферсона — до того, как он успеет изменить свое завещание.

— Но теперь-то он вряд ли захочет его изменить?

— Вам виднее, сэр. Так что вы на это скажете?

— Ну, не знаю. До того, как появилась Руби Кин, он, насколько мне известно, завещал деньги Марку Гаскеллу и миссис Джефферсон, в равных долях. Не вижу причины, почему он вдруг должен что-то менять. Но вообще-то это не исключено. Возьмет да и передаст все приюту для бездомных кошек или какому-нибудь фонду помощи начинающим танцорам.

— Да, конечно, — согласился инспектор. — Поди угадай, что у человека на уме, тем более если он не связан ни с кем моральными обязательствами. Ведь у него не осталось близких родственников.

— Он очень любит Питера, — сказал сэр Генри.

— Думаете, он считает его своим внуком? Вам, конечно, виднее, сэр.

Однако сэр Генри, подумав, сказал:

— Нет, не думаю.

— Я вот еще о чем хотел вас спросить, сэр. Мне-то судить трудно, а вот вы, должно быть, знаете, ведь он ваш друг. Как мистер Джефферсон относится к мистеру Гаскеллу и миссис Джефферсон? Он их любит?

Сэр Генри нахмурился.

— Я что-то не совсем понимаю вас, инспектор.

— Я вот о чем толкую, сэр: нравятся ли они ему чисто по-человечески, а не, так сказать, по долгу родства?

— A-а, теперь ясно.

— Видите ли, сэр, никто не сомневается в том, что он очень к ним привязан, но, по-моему, это потому, что они таки остались для него мужем его дочери и женой его сына. Ну а если кто-то из них надумает снова вступить в брак?