Мэри Райнхарт - Альбом [английский и русский параллельные тексты]

Мама все еще носила глубокий траур по отцу, умершему двадцать лет назад. Позднее, когда начались эти ужасные события, я была шокирована, узнав, что ее называют вечной вдовой, укутанной в креп, а меня - молоденькой старой девой, затюканной матерью и поэтому психически неуравновешенной. И это в двадцать восемь лет! This was the same tabloid which as our murders went on discovered that there were exactly thirteen people living on the Crescent, not counting the servants, and under the title The Unlucky Number ran an article a day for thirteen days on one or the other of us. Из газеты бульварного толка, таким образом нас охарактеризовавшей, я также узнала, что в Полумесяце жило всего тринадцать человек, не считая слуг. Поэтому в течение тринадцати дней газета публиковала под рубрикой "Несчастливое число" статьи о каждом из нас. Yet the fact remains that of all the five houses along the Crescent ours was later proved to be the most normal, although we were to have our fair share of trouble and even horror. Тем не менее впоследствии было доказано, что из всех пяти домов Полумесяца наш оказался самым нормальным, хотя мы тоже пережили свои неприятности и ужас происходившего. And that the next in normality and the first in peaceful and ordered living was the Lancaster house next door to us; until on that August afternoon last year old Mrs. Lancaster was murdered in such hideous fashion. После нашего самым спокойным домом считался соседний дом, где жила семья Ланкастеров. Но это было до событий того прошлогоднего августовского дня, во второй половине которого миссис Ланкастер, пожилая женщина, была убита таким страшным способом. The Lancaster house lay to the right of us. Дом Ланкастеров находился справа от нас. The family consisted of old Mr. Lancaster, his wife, a bedridden invalid, and his two stepdaughters, Emily and Margaret. Семья состояла из мистера Ланкастера, его жены-инвалида, не покидавшей своей постели, и двух падчериц, Эмили и Маргарет. But so long ago had this second marriage taken place that no one seemed to remember the fact; not even the stepdaughters themselves, now staid middle-aged women. Миссис Ланкастер вышла во второй раз замуж так давно, что никто об этом и не вспоминал, в том числе сами падчерицы, которые стали уже женщинами средних лет.

They were devoted to their stepfather, whose name they had taken, and the entire life in the house centered on the small, rather dominant and not too agreeable elderly invalid in her wide bed on the second floor.	Они были бесконечно преданы своему отчиму, имя которого носили, и вся жизнь в доме крутилась вокруг маленькой, но властной пожилой больной женщины, лежавшей в широкой кровати в спальне на втором этаже.
Beyond the Lancaster house and nearest the gate on its side was the Talbots', and we had known them so long that Mrs. Talbot's eccentricity was as much a part of her as her fall collection of dahlias or her ancient faded sables.	За домом Ланкастеров, ближе к воротам, находился дом Тэлботов. Мы знали их так давно, что эксцентричность миссис Тэлбот нас совершенно не удивляла, так же как и ее прекрасные георгины и старинные выцветшие соболя.
Her mania, if one may call it that, was in locking everything up and keeping the keys.	У нее была мания, если это можно так назвать, все запирать и носить ключи с собой.
Miss Mamie, our local visiting dressmaker, said that she sat all day crocheting with these keys in her lap, and so she was constantly having new fronts put in her dresses!	Мисс Мейми, наша местная портниха, рассказывала, что миссис Тэлбот целый день сидит с ключами на коленях и вяжет, поэтому ей очень часто приходится менять переднюю часть платьев, которую та протирает ключами!
She was a big woman with a faint mustache and a booming voice, all of which made her peculiarity more marked.	Мисс Тэлбот была крупной женщиной с небольшими усиками и громовым голосом, что делало эту ее странность в отношении ключей более заметной.
But as I say, habit had accustomed us to it, and the only time we ever remembered it was when she went asleep on her good ear and so could not admit her son George when she was out late at night.	Но, как я уже сказала, мы привыкли ко всему этому и вспоминали о ее странности только тогда, когда она спала на своем здоровом ухе - одно ухо у нее ничего не слышало - и не впускала сына Джорджа, когда тот поздно приходил домой.
Then it was necessary for her sister-in-law, Lydia, to rouse her and get a key.	В таких случаях сестра ее мужа, мисс Лидия, должна была будить миссис Тэлбот и брать у нее ключи.
She would come down, her spit curls stiffly set and tied with a bandage, and admit him.	Лидия спускалась вниз и впускала Джорджа.
Or if she too did not waken George would try the rest of us.	А если и Лидия не просыпалась, он шел ночевать к кому-либо из нас.
There was hardly a house in the Crescent which had not given him a bed on one night or another when she was unable to awaken his mother, or when he had decided not to let him in at all.	В Полумесяце не было ни одного дома, где бы Джордж не проводил ночь, если его мать нельзя было разбудить или если она решала не впускать его в дом.
The fact remains, however.	У них существовало определенное правило в отношении ключей.
The moment George Talbot left his bedroom its door was locked and the key taken to the old lady; and the same thing was done by Lydia Talbot, a perfect specimen of the dependent female of the nineties.	Как только Джордж выходил из спальни, дверь в комнату запиралась и ключ передавался старой леди. То же самое делала и Лидия Тэлбот, типичный представитель зависимой женщины конца прошлого века.
Even the servants on their way downstairs left their keys in a basket outside her door, and a very good housemaid was dismissed once for forgetting to do so.	Даже слуги, спускаясь вниз, оставляли ключи от своих дверей в корзинке, стоявшей в коридоре. Одна очень хорошая горничная была уволена за то, что забыла это сделать.

There was no Mr. Talbot.	Самого мистера Тэлбота не существовало.
There had been, for one day when I was a little girl I found in the loft of the old stable on their lot a dreadful staring crayon portrait of a man with black hair mostly roached and a heavy black mustache; and George had said it was his father.	Но раньше такой человек все же жил. Однажды, когда была совсем маленькой, я нашла на чердаке их старой конюшни нарисованный углем портрет страшного мужчины с огромными глазами, растрепанными волосами и длинными усами. Джордж сказал мне тогда, что это его отец.
Being utterly unable to associate it with a living man, after that I always felt that Mrs. Talbot had been married to a crayon enlargement, and when ultimately it disappeared entirely I had a strange feeling that George was suddenly fatherless!	Я не могла представить себе, что человек, изображенный на картине, мог быть живым, и поэтому считала, что миссис Тэлбот была замужем за этим портретом. Когда же портрет исчез, у меня возникло странное чувство, что Джордж лишился отца!
On our left were the Daltons, a middle-aged couple who had not spoken directly to each other for twenty years.	Слева от нас жила семья Дэлтонов, семейная пара средних лет. Муж и жена не разговаривали друг с другом уже лет двадцать.
Nobody knew what the trouble was, and we accepted them as calmly as the others.	Никто не знал, почему. Но мы воспринимали это так же спокойно, как и все остальное.
Twice a year they asked us all in for tea, and it was quite usual to have Mr. Dalton go to his wife's tea table and say politely to whoever stood by:	Дважды в год они приглашали всех нас на чай, и очень часто мистер Дэлтон подходил к чайному столу, за которым сидела его жена, и обращался к любому, кто стоял рядом:
"Will you ask Mrs. Dalton for a second cup for me, please?"	- Не попросите ли вы миссис Дэлтон налить мне еще одну чашечку чая?
Or to have Mrs. Dalton perhaps reply:	На что миссис Дэлтон иногда отвечала:
"I'm sorry.	- Извините, пожалуйста.
Will you tell him I have just sent out for some fresh tea?"	Не скажете ли вы ему, что я только что послала за свежим чаем?
He was a big man, and still handsome in a florid fashion.	Он был крупным мужчиной, все еще красивым, полным, с розовым лицом.
The money was hers, and like many rich wives she was supposed to be niggardly with him, and it was said that that was at the root of their trouble.	Деньги в семье принадлежали ей, и предполагалось, что она относилась к нему несколько свысока, как это обычно делают богатые жены, что и явилось причиной их странных отношений.
He had given up even the pretense of business since the depression, and spent a good bit of time tinkering with his car in their garage.	После наступления депрессии в стране он перестал даже делать вид, что занимается делами, и большую часть времени проводил в гараже со своей машиной.
But he was often lonely, I know.	Но часто он чувствовал себя очень одиноким.
I used to see him talking to the butler now and then, out of sheer necessity for speech.	Я знаю это - видела, как он беседовал с дворецким просто потому, что ему хотелось поговорить.
Mrs. Dalton was small, pretty, birdlike, and always slightly overdressed.	Миссис Дэлтон была маленькой хорошенькой женщиной, чем-то напоминающей птичку. Одевалась она слишком вычурно.

Читать дальше