Жорж Сименон - Колебания Мегрэ

На углу авеню Шатийон Мегрэ велел водителю остановиться. Как и на бульваре Ришар-Ленуар, на мокром тротуаре было безлюдно; как и там, в каждом доме освещено было всего три-четыре окна. Когда комиссар прошел сто метров, отделивших его от строения, зажегся огонь еще в двух; на первом этаже дома, в окнах которого света еще не было, зазвенел будильник.

Не найдя в нише Лапуэнта, комиссар вполголоса что-то пробормотал, хмурый, встревоженный, как следует не очнувшийся ото сна.

В коридоре высокого кирпичного дома Мегрэ заметил низенькую женщину с широкими плечами и такими же бедрами, должно быть, консьержку; служащего метрополитена, держащего в руке металлическую коробку с завтраком, и еще одну женщину, постарше. Седой шиньон старухи был закреплен шпильками. На ней был домашний халат из голубой шерсти, на плечах ядовито-лилового цвета шаль.

Все трое молча смотрели на комиссара, который не сразу сообразил, что произошло, и не понимал, почему Лапуэнта нет на тротуаре. Подумав, что вследствие каких-то непредвиденных обстоятельств жертвой оказался его молодой помощник, Мегрэ ощутил в груди пустоту.

Все оказалось гораздо проще. Когда Жизель Мартон пришла к консьержке, чтобы позвонить от нее, та уже поднялась с постели и готовила себе кофе, не успев вынести во двор мусорные бачки. Консьержка слышала, как вызывают полицию, что именно передала дежурному ее жилица, которая ушла, не поставив ее в известность о случившемся.

Как всегда, прежде чем вынести бачки, консьержка отправилась на улицу, чтобы открыть двери, и тут заметила Лапуэнта, намеревавшегося в очередной раз заглянуть во двор. Вспомнив о телефонном разговоре, консьержка подозрительно посмотрела на молодого человека.

— Что вам тут надо?

— Ничего необычного в доме не случилось? — произнес он, показывая свой жетон.

— Вы из полиции? В глубине двора минуту назад кто-то звал полицию. Что там стряслось?

На этот раз не скрываясь, Лапуэнт вошел во двор и постучался в дверь, из-под которой выбивался луч света. Три окна второго этажа были тоже освещены.

Мегрэ стучать не пришлось. Дверь открыл Лапуэнт, услышавший шаги комиссара. Из-за бессонной ночи и того, что он здесь увидел, молодой человек был бледен, как мел. Он не произнес ни слова: зрелище, представшее взору Мегрэ, было достаточно красноречиво.

Диван, стоявший в мастерской, которая служила одновременно и гостиной, действительно раскладывался, превращаясь в кровать. На нем-то и лежал Ксавье Мартон. Тут же валялись скомканные простыни, перевернутая подушка. На полу, на полпути от дивана к винтовой лестнице, которая вела на второй этаж, ничком лежал труп специалиста по электропоездам.

Красные полосы пижамы еще более подчеркивали неестественную позу Ксавье Мартона. Он, видно, упал навзничь в ту минуту, когда, корчась в судорогах, полз на четвереньках со сжатыми в кулаки вытянутыми вперед руками в отчаянной попытке добраться до револьвера, находившегося в каких-то двадцати сантиметрах от него.

Жив ли Мартон, комиссар выяснять не стал. И так все было понятно. Ни слова не говоря, на Мегрэ глядели сразу трое. Кроме Лапуэнта, в помещении находились две женщины, казавшиеся столь же неподвижными, как и труп. Пеньюар поверх ночной сорочки, домашние туфли на босу ногу. Волосы у Дженни были темнее, чем у сестры. Прядь волос ниспадала на лицо, закрывая один глаз.

Обращаясь к Лапуэнту, комиссар машинально спросил:

— Ты тут ничего не трогал?

Лапуэнт покачал головой. Под глазами у него темнели синие круги. Как и у Мартона, и у самого комиссара, за ночь у него успела отрасти щетина.

— Оповести полицейский участок. Свяжись с техническим отделом, пусть пришлют фотографов и экспертов. Вызови также доктора Поля…

— Как насчет прокуратуры?

— Успеется.

В той части Дворца правосудия, где находится прокуратура, жизнь начиналась не в столь ранний час, как на набережной Орфевр. Ко всему Мегрэ не хотел, чтобы эти господа спозаранку болтались у него под ногами.

Он впился взглядом в обеих женщин. Ни той, ни другой не пришло в голову сесть. Прижавшись спиной к стене у стола с макетом электровоза, свояченица время от времени прижимала к покрасневшим глазам смятый в комок платок и, словно при насморке, шмыгала носом. В выражении ее больших темных глаз было что-то трогательное и пугливое, как у косули. От нее исходил запах нагретой постели.

Более хладнокровная, а возможно, более сдержанная, Жизель Мартон спокойно смотрела на комиссара. Лишь порой у нее судорожно сжимались пальцы.

Лапуэнта в комнате не было. Он, должно быть, пошел к консьержке звонить. Несомненно, обе женщины ждали, когда их начнет допрашивать комиссар. После некоторого раздумья Мегрэ произнес вполголоса:

— Ступайте оденьтесь.

Фраза эта прозвучала для них неожиданно, особенно для Дженни. Она открыла было рот, но ничего не сказала. Кинув на сестру полный ненависти взгляд, стала первой подниматься по лестнице, мелькая обнаженными белыми икрами.

— И вы тоже…

Хрипловатым голосом Жизель произнесла:

— Я знаю.

Казалось, она ждала, когда сестра закроется у себя в комнате, чтобы подняться в свою очередь наверх.

Хотя Мегрэ в течение всего лишь нескольких секунд оставался наедине с трупом Мартона, все, что было в комнате, он успел запомнить до мельчайших деталей. Комиссар знал: когда потребуется, он без труда восстановит эту картину в памяти.

Послышался шум подъехавшего автомобиля, визг тормозов, звук открывающейся дверцы. Из сада донесся топот шагов. Как до этого Лапуэнт, комиссар открыл дверь. Он узнал в пришельце Буассэ, инспектора из XIV округа. Он появился в сопровождении полицейского в форме и низенького толстяка с чемоданчиком в руке.

— Входите все трое… Полагаю, доктор, вам предстоит лишь констатировать факт смерти… Доктор Поль будет с минуты на минуту…

Буассэ вопросительно взглянул на комиссара.

— Этим делом я занимаюсь двое суток, — проронил Мегрэ. — Позднее я вам все объясню… А пока тут делать нечего…

Над головами у них послышались шаги, урчание крана, шум льющейся воды. Заметив, что Буассэ удивленно посмотрел наверх, Мегрэ объяснил:

— Жена и свояченица убитого…

Комиссар чувствовал такую усталость, будто это он, а не Лапуэнт целую ночь провел на холоде под дождем. Молодой детектив вскоре вернулся. На минуту опустившись на колени, врач выпрямился. Затем, направив свет фонаря на застывшие зрачки мертвеца, приблизил лицо к его губам и потянул носом.

— Похоже на отравление.

— Так оно и есть.

Жестом Лапуэнт показал, что выполнил задание. Снаружи послышался приглушенный шум. К закрытым ставням приблизились несколько человек.