Агата Кристи - Ночь без конца

Тут Филпот спросил, довольно резко:

– Что вы хотите этим сказать? Кто стремился ее напугать?

– Предполагается, что та цыганка. Только я как-то не очень в этом уверен. Конечно, как вам известно, она подстерегала Элли, говорила ей, что эта земля принесет ей несчастье. Что ей надо уехать отсюда.

– Ну и ну! – сердито воскликнул он. – Жаль, вы мне мало говорили об этом. Я бы поговорил с Эстер. Сказал бы ей, что нельзя делать такие вещи.

– Почему она это делала? – спросил я. – Что могло ее вынудить?

– Как очень многим людям, – стал объяснять Филпот, – ей нравится показывать, какую важную роль она в жизни играет. Ей нравится либо предостерегать людей, либо предсказывать им судьбу, предрекая им счастливую жизнь. Ей нравится делать вид, что она знает будущее.

– А если предположить, что кто-то дал ей деньги? – задумчиво сказал я. – Мне говорили, она любит деньги.

– Да, деньги она всегда любила. Если кто-то заплатил ей… Вы ведь это предполагаете? Кто мог внушить вам такую мысль?

– Сержант Кин, – признался я. – Мне самому такое никогда в голову бы не пришло.

– Понятно. – Филпот с сомнением покачал головой. – Не могу поверить, что она намеренно старалась напугать вашу жену так, чтобы вызвать эту катастрофу.

– Возможно, она не рассчитывала на фатальный исход. Возможно, она просто сделала что-то, чтобы лошадь напугать. Петарду взорвала, или листом белой бумаги хлопнула, или еще что… Хотя, знаете, иногда я подозревал, что у нее и вправду возникла какая-то личная неприязнь к Элли, причина которой мне неизвестна.

– Это звучит как явная натяжка.

– А эта земля никогда ей не принадлежала?

– Нет. Возможно, цыганам не разрешали на этой земле останавливаться, и, вероятно, не один раз – цыган ведь вечно отовсюду гонят. Только я не думаю, что они на всю жизнь сохраняют чувство обиды из-за этого.

– Нет. Такое предположение тоже было бы натяжкой, – согласился я. – Но у меня все же остается вопрос: если по какой-то не известной нам причине ей заплатили?..

– По не известной нам причине – по какой же?

Я на пару минут задумался.

– Все, что я скажу, прозвучит просто фантастично. Скажем, как предположил сержант Кин, кто-то заплатил ей, чтобы она делала то, что делала. Чего мог хотеть этот кто-то? Скажем, этот кто-то хотел, чтобы мы оба убрались отсюда. Он сосредоточил усилия на Элли, потому что меня не напугаешь так, как можно напугать ее. Ее пугали, чтобы заставить ее – а через нее и меня – покинуть это место. Если так, то должна быть какая-то причина желать, чтобы эта земля снова попала на рынок. То есть, скажем, кому-то, по какой-то причине, понадобилась наша земля. – Я остановился.

– Это вполне логичное предположение, – отозвался Филпот. – Но я не вижу причины, по которой она может кому-то понадобиться.

– Ну, может быть, залежи какого-то важного минерала?

– Гм… Сомневаюсь.

– Клад какой-нибудь, что-то вроде этого? Ох, я понимаю, все это звучит абсурдно. Или, скажем, надо отмыть плоды крупного ограбления какого-нибудь банка…

Филпот по-прежнему отрицательно покачивал головой, но теперь уже не так яростно, как вначале.

– Остается единственное другое предположение, – сказал я, – если заглянуть чуть дальше вглубь, как вы только что сделали, – за спину миссис Ли, на ту персону, что заплатила миссис Ли. Тут-то и может оказаться неизвестный враг или врагиня Элли.

– Но у вас даже в мыслях нет, кто бы это мог быть?

– Нет. Она ведь здесь никого не знала. В этом я уверен. У нее не было никаких связей с этими местами. – Я встал. – Спасибо, что выслушали меня.

– Мне очень жаль, что я не смог быть вам более полезен.

Я вышел за дверь, ощупывая пальцами лежавший у меня в кармане предмет. Затем, приняв неожиданное решение, повернулся на каблуках и снова вошел в комнату.

– У меня есть кое-что, что мне хотелось бы показать вам, – обратился я к Филпоту. – По правде говоря, я собирался отнести это в полицию и показать сержанту Кину – посмотреть, что он на это скажет. – Я сунул руку в карман и вытащил оттуда камень, обернутый в клочок измятой бумаги с напечатанными на ней словами. – Камень этот влетел сегодня утром в окно комнаты, где мы обычно завтракали, разбив стекло, как раз когда я спускался по лестнице. Один раз нам в окно уже бросали камень, когда мы только приехали. Не пойму, тот же самый это человек или нет.

Я развернул бумагу, в которую был обернут камень, и положил ее перед Филпотом. Это был грязный клочок грубой бумаги. На нем, довольно тускло, были напечатаны слова. Филпот надел очки и склонился над бумагой. Сообщение на клочке было коротким: « Твою жену убила женщина». Вот и все, что там было сказано.

Брови майора взлетели высоко на лоб.

– Потрясающе! – поразился он. – А первое сообщение, которое вы получили, тоже было напечатано?

– Теперь уже не помню. Это было просто предостережение. Чтобы мы убирались отсюда. Не помню даже, как это точно было сказано. Во всяком случае, тогда казалось – это просто хулиганы безобразничают. А это – это не совсем то же самое.

– Вы полагаете, его бросил кто-то, кому что-то известно?

– Вполне возможно, что это всего лишь проявление глупой, злобной жестокости типичного анонимщика. Вы же знаете, в деревнях такие довольно часто получают.

Он вернул мне бумагу.

– Я все же думаю, ваша интуиция правильна. Нужно отнести это сержанту Кину. Ему должно быть больше, чем мне, известно про эти анонимные штуки.

Я застал сержанта Кина в полицейском участке, и он был явно заинтересован.

– Ох и странные же вещи здесь у нас творятся, – сказал он.

– Как вы думаете, что это означает?

– Трудно сказать. Может быть, злобная выходка с целью обвинить какую-то конкретную особу.

– А это не может быть просто обвинение миссис Ли? – спросил я.

– Нет. Не думаю – тогда это было бы выражено как-то иначе. Могло так случиться – и мне хотелось бы, чтобы так оно и было, – могло случиться, что кто-то видел или слышал что-то. Слышал шум, или вскрик, или лошадь бросилась прочь как раз мимо кого-то, и этот человек увидел или встретил какую-то женщину сразу после того. Только, похоже, это выглядит как про другую женщину, а не про цыганку, потому как все ведь и так думают, что цыганка замешана в этом деле. Так что это, похоже, про другую женщину говорится, совсем другая имеется в виду.

– А как насчет цыганки? – осведомился я. – О ней-то есть какие-то вести? Ее разыскали?

Сержант медленно покачал головой.

– Нам известны некоторые места, куда она обычно уезжала, когда исчезала из деревни. В Восточной Англии, в той стороне. У нее друзья там, из их цыганского клана. Они говорят, она не приезжала, не была там. Но ведь они в любом случае так сказали бы. Они же, знаете, захлопываются, как моллюски какие-нибудь, замолкают, и все тут. Только ведь ее там хорошо знают, узнают по виду, но никто ее не видал. Да я и сам думаю, не может она уехать так далеко – в Восточную Англию.