Агата Кристи - Ночь без конца

Вспоминается, будто я почти бессознательно расстегнул ремешок, схватил часы и, вместо того чтобы тащить его из полыньи, толкнул его голову под воду… Просто подержал его голову под водой. А он не мог так уж сопротивляться – его же под лед затянуло. Люди увидели и пошли к нам. Они-то думали, что я пытаюсь его вытащить! И они его через какое-то время вытащили, с некоторым трудом. Попробовали сделать искусственное дыхание, да только уже поздно было.

Я спрятал свое сокровище подальше, в потайном месте, где время от времени хранил разные вещи. Вещи, которые не должны были попадаться на глаза маме. Мама ведь могла спросить, где я их взял. Но часы все же попались ей на глаза, когда она зачем-то рылась в моих носках. И спросила меня, не Пита ли это часы. Я сказал – что ты, конечно, нет! Я их у одного парнишки в школе выменял.

С мамой я всегда очень нервничал – чувствовал, что она слишком много обо мне знает. И из-за тех часов нервничал, когда она их нашла. Думаю, она меня подозревала. Знать-то, конечно, она не могла. Никто знать не мог. Но она порою так на меня смотрела… Странно смотрела. Все ведь думали, что я пытался Пита спасти. А я убежден, что она так не думала. Я убежден, что она – знала. Ей не хотелось знать, но беда ее как раз и была в том, что она знала обо мне слишком много. Иногда я чувствовал себя немного виноватым, но потом это чувство прошло, довольно скоро.

А еще уже позднее, в военном лагере. Во время вневойскового военного обучения. Вместе с парнем по имени Эд мы были в одном местечке – вроде игорного заведения. Мне ужас как не везло, я продулся дочиста. А ему такая удача привалила! Он поменял свои фишки, и мы с ним потопали в лагерь, я – пустой, а он с набитыми карманами. Карманы у него просто раздулись от бумажек. И тут пара крутых парней вывернули из-за угла, и прямо к нам. У них оказались пружинные ножи, и они с ними здорово управлялись. Меня резанули по руке у плеча, а Эд получил настоящую рану – он от нее даже сразу на мостовую свалился. Потом послышался шум – приближались какие-то люди. Крутые смылись. Я понял – если смогу по-быстрому… И я смог по-быстрому! Рефлексы у меня отлично работают. Я обмотал руку носовым платком, вытащил нож из раны Эда и снова пару раз воткнул этот нож куда повернее. Эд охнул и кончился. Разумеется, я был испуган. Испугался на минуту, может – на две, а потом понял, что все со мною будет в порядке. Так что я почувствовал… ну, я, естественно, почувствовал, что горжусь собой, ведь я соображал и действовал исключительно быстро! А еще я подумал: «Бедный старина Эд! Ты всегда был дураком». Мне почти не потребовалось времени на то, чтобы переложить деньги из его карманов в мои. Ничего на свете нет важнее быстродействующих рефлексов, если надо ловить свой шанс! Беда в том, что хорошие шансы попадаются нам навстречу не так уж часто. Некоторые люди, насколько я могу представить, пугаются, осознав, что убили кого-то. Но я не испугался. В тот раз – нет.

Только вы учтите, это вовсе не такое дело, какое хочется повторять слишком часто. Кроме тех случаев, когда это действительно стоит делать. Не знаю, как Грета почувствовала во мне что-то такое. Но она как-то узнала. Я не хочу сказать, что она конкретно знала, что я убил двух человек. Но, думаю, она понимала, что мысль об убийстве не может меня ни шокировать, ни расстроить. И я спросил:

– Так что же это за фантастическая история, Грета?

А Грета ответила:

– Я имею прекрасную возможность тебе помочь. Я могу познакомить тебя с одной из самых богатых девушек в Америке. Я более или менее присматриваю за нею. Живу с нею вместе. Пользуюсь большим влиянием на нее.

– Ты полагаешь, она хотя бы взглянет на такого, как я? – воскликнул я. Я не мог поверить в это ни на миг. – С какой стати богатая девушка, которая может выбрать себе любого сексуально привлекательного мужчину из своего круга, положит на меня глаз?

– Ты сам очень привлекателен сексуально, – заявила Грета. – Девчонки на тебя, конечно, бросаются, ведь так?

Я усмехнулся и сказал, что в этом плане у меня все не так уж плохо.

– А у нее ничего подобного никогда не было. За нею слишком хорошо приглядывали. Молодые люди, с которыми ей разрешалось знакомиться, были исключительно светские, приличные, скучные мальчики, сыновья банкиров или магнатов. Ее воспитали так, чтобы она заключила выгодный брак с кем-то из денежного класса. Они все смертельно боятся, что она встретит кого-то, кто польстится на ее деньги. Но, естественно, ее больше интересуют именно такие люди. Они же для нее – совсем новые. Что-то, чего она раньше никогда не видела. Тебе придется разыграть перед нею хорошую пьесу. Тебе придется влюбиться в нее с первого взгляда и вскружить ей голову. Это будет не так уж трудно. У нее никогда не было никого, кто попытался бы по-настоящему увлечь ее, к тому же еще и сексуально. А ты вполне способен на это.

– Я мог бы попытаться, – неуверенно сказал я.

– Мы могли бы это устроить, – отозвалась Грета.

– Ее семья вмешается и все сразу прекратит.

– Да нет, – возразила Грета. – Они и знать об этом ничего не будут. Пока не станет слишком поздно. Пока вы не поженитесь.

– Значит, в этом и заключается твой замысел?

Так мы с нею разговаривали обо всем этом. Планировали. Но не в деталях, это вы учтите. Грета уехала обратно в Америку, но связи со мной не теряла. А я продолжал работать на разных работах. Я уже успел рассказать ей про Землю цыгана и про то, как об этой земле мечтаю, а она сказала, что это место прекрасно подходит для того, чтобы затеять там романтическую историю. И мы построили наш план так, чтобы моя встреча с Элли произошла именно там. Грета поработает над Элли, чтобы той захотелось иметь дом в Англии и уехать подальше от семьи, как только достигнет совершеннолетия.

О да! Мы все это устроили. Грета – великий планировщик. Не думаю, что сам я мог бы так все спланировать, однако я знал, что сумею сыграть свою роль как надо. Мне всегда нравилось играть какую-нибудь роль. Вот так это и случилось. Так я и встретился с Элли.

Все это было очень занятно. По-сумасшедшему занятно, потому что ведь тут всегда был риск, всегда существовала опасность, что ничего из этого не выйдет. Особенно сильно я нервничал, когда нужно было встречаться с Гретой. Понимаете, мне надо было чувствовать уверенность, что я себя никогда не выдам, глядя на Грету. Поэтому я старался вообще не глядеть на нее. Мы договорились, что мне лучше всего невзлюбить Грету, сделать вид, что я ревную Элли к ней. Я все это сыграл как надо. Мы изобразили ссору – ссору такую, что Элли ее услыхала. Не знаю, не переиграли ли мы тогда, самую малость… Впрочем, не думаю. Иногда я начинал волноваться, что Элли может что-то заметить, но не думаю, что замечала. Впрочем, не знаю. На самом деле – не знаю. Я никогда ничего не знал об Элли.