Агата Кристи - Ночь без конца

– Ну, довольно часто это знаешь. Только я не думал, что мы сможем здесь что-то сделать.

– Вам надо было меня предостеречь, – с упреком сказал я ему.

– Я не полицейский, – ответил доктор Шоу.

– Кто же вы тогда?

– Я врач.

– Врач мне не нужен, – заявил я.

– Это мы еще посмотрим.

Тогда я посмотрел на Филпота. Его я спросил:

– А вы что тут делаете? Пришли меня судить? Председательствовать на моем процессе?

– Я всего лишь мировой судья. Это не в моей компетенции, – сказал он. – Я пришел как друг.

– Мой друг? – Его слова меня поразили.

– Как друг Элли.

Я этого не понял. Ничто из происходящего не имело для меня никакого смысла, однако я не мог не чувствовать, каким значительным лицом я стал. Все собрались вокруг меня! Полицейские и врач. Шоу и Филпот – а он ведь, по-своему, очень занятой человек. Все это было чрезвычайно сложно. Я стал терять счет происходящим событиям. Понимаете, я вдруг очень устал, очень. Вообще часто случалось, что я вдруг уставал и засыпал…

И эти нескончаемые приходы и уходы. Приходили люди – посмотреть на меня, самые разные люди. Адвокаты, кажется, поверенный и с ним еще другой адвокат и врачи. Несколько врачей. Они меня раздражали, и я не желал отвечать на их вопросы.

Один из них все спрашивал меня, хочу ли я чего-нибудь. Я сказал – да, хочу. Я сказал, мне нужно только одно – шариковая ручка и много писчей бумаги. Понимаете, мне захотелось написать обо всем этом, как это все случилось. Захотелось рассказать им, что я чувствовал, что я думал. Чем больше я думал о самом себе, тем более интересным это мне казалось. Потому что я был интересен. Я действительно был человеком интересным и делал интересные вещи.

Врачи – во всяком случае, один доктор – сочли, что это хорошая идея. Я сказал:

– Вы же всегда позволяете людям давать письменные показания, так почему бы мне не записать мои показания? А когда-нибудь, возможно, и все смогут это прочитать.

Они позволили мне это сделать. Я не мог долго писать без остановки. Быстро уставал. Кто-то, я слышал, произнес фразу «не в полной мере способен отвечать за свои действия – неполная вменяемость», а кто-то еще не согласился. Чего только тут не услышишь! Иногда они даже не думают, что ты слушаешь. Потом мне надо было предстать перед судом, и я захотел чтобы мне привезли мой лучший костюм, потому что мне предстояло играть там важную роль.

Кажется, они раньше все-таки поручали агентам следить за мною. Какое-то время. Тем новым слугам, например. Думаю, их нанял или навел на мой след Липпинкот. Они разузнали слишком много всего про нас с Гретой. Странно, после того как Грета умерла, я почти о ней не думал. После того как я ее убил, она вроде бы перестала для меня что-то значить.

Я попробовал вернуть то ощущение радостного торжества, которое возникло, когда я ее задушил. Но даже этого у меня не осталось – оно ушло…

Однажды, совершенно неожиданно, они привезли мою мать повидаться со мною. Она стояла в дверях и смотрела на меня. Но она смотрела уже не всегдашним тревожным взглядом, как раньше. Я думаю, она смотрела только с печалью. Было не много такого, что она могла мне сказать. Да и что мог я сказать ей? Вот все, что она сказала:

– Я старалась, Майк. Я изо всех сил старалась тебя оберечь. И мне не удалось. Я всегда очень боялась, что это мне не удастся.

А я сказал:

– Все нормально, мам. Тут твоей вины нет. Я сам выбрал себе дорогу, какую хотел.

И тут вдруг я подумал: «Так вот о чем говорил Сантоникс! Он тоже боялся за меня. И он тоже ничего не смог сделать. Никто ничего не мог поделать – кроме, пожалуй, меня самого… Не знаю. Не уверен. Но то и дело вспоминаю… вспоминаю тот вечер, когда Элли спросила меня: „О чем ты думал, когда так смотрел на меня?“ И я спросил: „Как – так?“ – „Как будто ты меня любишь…“»

Я думаю, что я по-своему любил ее. Мог бы ее полюбить. Она была такая… полная света Элли. Света и счастья…

Думаю, моя беда в том, что я слишком хотел иметь множество разных вещей – всегда хотел. И хотел получать их легко – легким алчным хищным путем.

В тот первый раз, в тот первый день, когда, приехав на Землю цыгана, я встретил Элли, мы, спускаясь вниз по дороге, наткнулись на старую Эстер. И это навело меня на мысль – то есть это ее предостережение Элли навело меня в тот день на мысль платить ей. Я понимал, она из тех, кто за деньги готов сделать все, что угодно. Я буду платить ей. Она станет предостерегать Элли, пугать ее, заставит ее чувствовать себя в опасности. Я тогда подумал, что это может помочь потом, когда Элли умрет, представить все так, будто она погибла от шока. В тот первый день – теперь я это знаю, я в этом уверен – Эстер была по-настоящему испугана. Она по-настоящему испугалась за Элли. Она предостерегала ее, велела ей уехать прочь, не иметь никаких дел с Землей цыгана. Она, конечно, предостерегала ее не иметь никаких дел со мною . Я тогда этого не понял. Элли тоже не поняла.

Неужели Элли боялась меня ? Я думаю, так оно и было, хотя сама она этого не понимала. Она понимала, что там что-то ей грозит, понимала, что существует какая-то опасность. Сантоникс тоже знал, что во мне кроется зло, так же, как знала это моя мать. Вероятно, они все трое это знали. Элли понимала это, но не придавала значения, никогда не придавала этому значения. Как странно. Очень странно. Теперь-то я понимаю. Мы были очень счастливы вместе. Да, очень счастливы. Жалко, я тогда не понимал, что мы счастливы… У меня был шанс… Наверное, каждому человеку в жизни выпадает хороший шанс. Я повернулся к своему шансу спиной.

Кажется удивительно странным, правда ведь? – что Грета совсем не имеет никакого значения.

И даже мой красивый дом не имеет значения.

Только Элли… Но Элли уже никогда не найти меня: НОЧЬ БЕЗ КОНЦА.

Вот и конец моего рассказа.

«В моем конце – мое начало» – так люди всегда говорят.

Но что это на самом деле означает?

И где же по-настоящему начинается моя история? Надо постараться и подумать…

Пер. И. М. Бессмертной.

Начальные слова одного из «Квартетов» американо-английского поэта, драматурга, литературного критика Т. С. Элиота (1888–1965).

Фарлонг – мера длины, равная ⅛ мили (201,16 м).

Бонд-стрит (Bond Street) – главная торговая улица лондонского Уэст-Энда, с элитными бутиками и магазинами.

Art nouveau – фр. «новое искусство» (ар-нуво, тж. модерн) – направление в европейском искусстве и архитектуре, распространившееся особенно в последней четверти XIX – первой четверти XX в.

Континентом на Британских островах называют континентальную Европу.