Анатолий Ковалев - Кровавый источник

Валька теперь смотрел на него в упор.

— А ведь это бы-были фары т-т-твоей машины! — вдруг заявил он. — Я ви-видел, как т-т-ты остановился…

Дима был готов к этому и тут же выдал заранее придуманную тираду:

— Ну, хватит, мужики! Сколько можно? Хватит выяснять отношения! Я-я-я не понимаю! — заикался теперь Стар. — Вам что, больше делать нечего, кроме как перемывать мне косточки?

— Наши-то давно перемыты и даже обглоданы, — вставил с усмешкой Андрей.

— На-на-на самом деле, Анд-дрюха, с-сколько можно? — умолял Валька. — Пусть жи-живет, как знает! Т-там все за-зачтет-ся!

— Нет, Валя, — не согласился Андрей, — он нам еще не все рассказал. — Кулибин достал из кармана брюк записную книжку. Полистал ее и сообщил: — Сегодня у нас на очереди — Потапов. Расскажи, как укокошил своего предшественника.

— Это ошибка! Это ошибка! — стал возмущаться Дмитрий Сергеевич. — Я его не трогал! Я его не убивал! Я тут вообще ни при чем! Я пришел к нему с предложением открыть на его территории роскошный магазин. Он согласился. Обещал надежную «крышу». Так появился «Версаль»…

— Пошлое название для магазина, — заметил Андрей.

— Так в народе прозвали, — развел руками тот, — а народ у нас темный! Если думает, что «Версаль» — это магазин, значит, так тому и быть. Ты же все это знаешь, Кулибин. Началась война. Мой магазин разгромили. Надо было действовать, чтобы удержаться на плаву, а Потапов действовать не хотел. А после того, как убили его родителей, и вовсе раскис. Он не мог больше возглавлять организацию, но боссов не отправляют на пенсию. Убрать Потапова предложил его помощник. Теперь он мой помощник. Такой криворотый, знаешь. Он спросил меня, согласен ли я стать боссом. Вот и все. Больше я ничего не делал. А все эти дьявольские машинки — выдумка криворотого. Я к ним не имел касательства и никого не убивал! Слышите— никого… — Он осекся и тихо добавил: —Только однажды в целях обороны ухлопал двух бандитов. Так там вопрос стоял ребром: или они меня, или я их. Один до сих пор ходит на свободе. И хочет мне отомстить. Я это знаю. Я чувствую, как он подбирается ко мне все ближе и ближе. Это ведь он тебя ухлопал, Андрюха! Только я тут ни при чем! На мне нет вины! Нет!

— Конечно-конечно, ты самый чистенький у нас, самый пригожий. Пай-мальчик! — рассмеялся Андрей.

Стародубцев уже не сидел. Он возвышался над столом и тяжело дышал.

Валька смотрел на него из-под тонких бровей. Дима никогда раньше не видел у Вальки такого строгого взгляда.

— Ну, хоть ты мне, Валя, веришь?

— Не-не верю, Дима! — Это прозвучало как приговор.

— Так-так, — постучал Дмитрий Сергеевич пальцами по столу. — Не веришь, значит? Ну, и хрен с тобой! Хрен с вами! Тоже мне, ангелы нашлись! Ангелов не бывает! Слышите — вы? Не бывает! И Бога нет! И черта! Ничего нет! Только кости и сырая земля! Вы — два трупа! Два жмурика! Ха-ха! Ты и ты — вы оба! Ха-ха! — Он тыкал в них пальцами и хохотал.

— Все правильно, — согласился Андрей, — а теперь твоя очередь, старик…

— Да-да, конечно-конечно, — испугался и согласился одновременно Стародубцев и стал тревожно оглядываться по сторонам. — Да-да, я знаю. Я все знаю. Он уже близко… Но хрен получит меня! Ха-ха-ха! — Он снова расхохотался и начал потихоньку пятиться к дверям. — Только тихо, — приказал он им, прижав палец к губам. — Он не должен ничего знать. А мне пора! Мне пора! Гуд-бай! Конечно-конечно… — С последними словами он прикрыл двери гостиной.

Стар еще немного потоптался на месте, всматриваясь в матовое стекло дверей, надеясь, по-видимому, что гости исчезнут. Но они продолжали сидеть на своих местах. Он смутно различал их силуэты. Андрей снова смотрел в окно, будто ждал кого-то, а Валька опять запрокинул голову.

Нет, они никуда не исчезали, застыв в теплом, мягком свете абажура, а в коридоре был мрак. И он ступил туда, куда уже не проникал никакой свет…

Афанасий Романцев, по кличке Фан, перед тем как свернуть на проселочную дорогу, огляделся по сторонам.

На обочине дороги, чуть поодаль, стоял темно-серый «вольво» с затемненными стеклами. Фан два раза посигналил фарами. «Вольво» ответил тем же. И тогда Романцев продолжил путь. Он выехал на главную дорогу дачного поселка и по колдобинам через десять минут достиг цели. «Вольво» держался от него примерно в пятидесяти метрах, а потом куда-то свернул и скрылся из поля зрения.

Он медлил. Внимательно рассмотрел двухэтажный особняк. Таких здесь было немало. У ворот охранник с овчаркой. На часах — без десяти одиннадцать. Еще раз проверил футляр от очков и пистолет. Все на месте. Пора.

Громко хлопнул дверцей «ниссана», чтобы привлечь внимание охранника. Собака гавкнула на него несколько раз, но охранник ее успокоил.

Фан приблизился к воротам. Охранник вопросительно посмотрел на него.

— Я — Фан, — таинственно, как пароль, произнес Романцев, и двери перед ним раскрылись.

В доме находился еще. один охранник. Ему даже не пришлось представляться — тот охотно пустил его и успел шепнуть:

— Хозяин в спальне. Еще спит.

Такой вариант вполне устраивал Афанасия. Он достал футляр. Выудил из него удавку. Потом надел перчатки. Обмотал шнурок вокруг указательного пальца.

Он тихо крался по коридору, чтобы не разбудить хозяина. План дома он изучил заранее. Спальня находилась на втором этаже. Но это ничего не значило. Охранник мог не знать, что хозяин уже проснулся. И поэтому он заглядывал во все комнаты. Особенно насторожила его гостиная. Двери там были прикрыты. От Стара всего можно ожидать. Шесть лет назад он устроил хорошую нервотрепку ему и его ребятам. Ребят уже не вернуть. Шесть лет Романцев жил надеждой на мщение и будет предельно осторожен, чтобы наконец свершилось давно задуманное.

Он легко толкнул двери с матовым стеклом и, когда они со скрипом разошлись в разные стороны, обратил внимание, что в комнате горит электричество, несмотря на обилие дневного света. Это его насторожило.

Он прыгнул в комнату, выхватив пистолет, и замер на месте. Его цирковой трюк оказался излишним. В гостиной никого не было. Перед ним стоял стол, накрытый выцветшей скатертью. Три стула. Посреди стола — графин с водкой. Три стопки, одна пустая, две полные. И возле каждой полной — по куску хлебушка с салом…

Самым тяжелым этапом была лестница. Деревянные ступеньки рассохлись и нещадно скрипели, а Фан вздрагивал при каждом звуке и прислушивался. Что там наверху? Не проснулся ли хозяин?

Но хозяин спал крепким сном. Из-под двери спальни клубилось невидимое глазу Ничто. Фан это сразу почувствовал, опыт его не подвел.

Он пнул дверь ногой. Сделал два уверенных шага внутрь комнаты и сказал:

— Вот мы и свиделись!

Стародубцев висел под самым потолком. В спальне царил хаос. Хрустальная люстра была сброшена на пол. На широкой кровати возлежал массивный шкаф. Тут же валялся сброшенный со шкафа в последнее мгновение стул. За крюк, торчавший прямо из потолка, Дмитрий Сергеевич зацепил синий галстук-шнурок — из тех, что вышли из моды. Под стать галстуку было синеватого оттенка лицо Стара. Лицо отмучившегося странника.